— А сама как? Да и жалко его, такой красивый. Во что он вскоре превратится — в тряпку, которую только и останется, что выкинуть.
— У меня еще есть, — жизнерадостно сообщила Полина. — Да и не жалко его для тебя. Поворачивайся.
Чужинов послушно повернулся и даже немного присел для удобства. Почувствовав прикосновение тугой груди девушки, он невольно взглянул на Молинова, к тому времени уже успевшего напялить балаклаву. Вообще-то Полина должна заботиться именно о нем. Но то был занят тем, что застегивал клапан на горловине рюкзака, чтобы внутрь него не попала пыль, которой вскоре будет очень много.
— Спасибо, Полина.
Та в ответ улыбнулась, достала второй платок, копию первого, после чего завязала на голове так, что остались видны только глаза.
— Ну что, клан ниндзя, за работу? — осмотрев всех, усмехнулся Чужинов.
— А откуда начинать? — поинтересовался Поликарпов.
— Со спальни, наверное. Кирилл, где тут спальня расположена? — поинтересовался он у Лажева.
Тот на некоторое время застыл на месте, вспоминая, затем решительно прошел в один из углов чердака:
— Здесь, — немного подумав, добавил: — Точно здесь.
— Вот отсюда и начинайте. И вот еще что, Семен: если попадется что-нибудь для приманки, постарайтесь поднять тоже.
Поликарпов кивнул: постараюсь.
* * *
Глеб с сомнением посмотрел на сооруженную ими конструкцию, висевшую снаружи на краю того, что раньше называлось потолком. Затем взглянул на вечереющее солнце. Его хорошо было видно теперь, когда от крыши мало что осталось. Откладывать смысла нет — до наступления темноты осталось не так много, иначе придется ждать до утра.
— Если никто не заявится, не забудьте вытащить наверх, — улыбнулся он. — Если все же придут, постарайтесь не попасть в меня самого. Кирилл, — многозначительно взглянул он на Лажева.
— Чужак, да понимаю я, что не Робин Гуд. Если только в стороне кто-то из тварей окажется.
«Тут ведь дело не только в том, что стрелок ты никудышный, к тому же и со зрением проблемы. Разлет картечи из твоего недоразумения о-го-го!» — подумал Глеб, но вслух ничего говорить не стал.
— Ты мне лучше свой плащ дай, — и тот с готовностью его протянул.
«Крови, если все получится, должно быть много, а его дождевик — сплошная резина, так что отмыть его будет значительно проще», — думал он, напяливая чужую одежду и накидывая капюшон.
Плащ, сидящий на Лажеве как на вешалке, оказался ему тесен в плечах, а рукава едва достигали запястий.
— Глеб, возьми ствол, — протянул Денис ему свой «Стечкин». — И пару обойм к нему. Все же шестьдесят патронов — это сила.
— Без надобности, — отмахнулся тот. — В клетке сильно не развернешься, специально, что ли, узкую сделали?
— Благо, хоть на такую хватило, — Семен взглянул на него как-то непонятно. — Зато надежно получилось: там, где наружу — почти везде в два слоя.
— Будем надеяться, что надежно, — пробормотал Чужинов, присаживаясь на самый край и спуская ноги в клетку.
— Это тебе точно может пригодиться, — у Эдуарда лежал на ладони блестевший металлом мультитул.
— А вот за него спасибо, — Глеб взял у Молинова инструмент и спрятал его где-то под одеждой.
В мультитуле, помимо всего прочего, есть кусачки, и они действительно могут понадобиться: то, что можно было назвать клеткой лишь с большой натяжкой — настолько уродливо выглядело это сооружение, сплошь было скреплено проволокой. И не зубами же их перекусывать в случае необходимости?
У Молинова вообще вся амуниция такая, что остается лишь позавидовать. Новенькая, причем все, что есть лучшего. И кто его только смог так экипировать? Один тактический нож чего стоит.
— Ладно, с богом! — и Глеб протиснулся сквозь узкую щель. — Закрывайте.
Сверху легла решетка, бывшая когда-то радиатором на холодильнике, и Семен, перед тем как начать прикручивать ее проволокой, взглянул на Чужинова: «Может, не стоит? Вдруг из клетки придется быстро выбираться? Вход узкий, тварь в него точно не пролезет. И достать не сможет, если присесть».
— Давай, Сёма, давай, — откликнулся тот. — Так будет надежнее.
Вскоре клетка с приманкой опустилась на землю, и оставалось только ждать результата.
«Сработает, не сработает?» — размышлял Чужинов, оглядываясь по сторонам.
Все, что он знал о тварях, говорило именно за это, но сомнения все же оставались: от них его отгораживала металлическая решетка. Твари не могут ее не видеть. И купятся ли они на такую бесхитростную уловку? Хватит ли у них ненависти к человеку, чтобы кинуться на него в попытке достать? Возможно, стоило действовать проще: спуститься на веревке, тогда бы точно они не смогли преодолеть соблазн. Конечно, риску было бы несоизмеримо больше: эти гадины иной раз появляются буквально из ниоткуда, и его попросту могли бы не успеть выдернуть наверх, в безопасность.
Например, вон в тех вымахавших почти по грудь человеку зарослях лопухов вполне могла затаиться гадина, прокравшаяся туда еще ночной порой и терпеливо дожидавшаяся своего счастливого шанса.
Под ногой хрустнуло, и Глеб посмотрел вниз. Как же он мог забыть, что сам и попросил Семена бросить в клетку то, что когда-то содержало электричество или работало от него. Практически все дно и было этим усыпано. В том, что хрустнуло, он узнал умножитель от ЭЛЧ. Еще там были электромотор от пылесоса, какой-то блок питания, паяльник, батарейки и тому подобный хлам. Глеб взял одну батарейку. Пальчиковую, так их называли, пока весь мир еще не рухнул. Мысль о том, что его затея сработает, сейчас показалась ему бредовой.
«Помять, что ли, хорошенько? — усмехнулся он, крутя батарейку в пальцах. — Когда-то это помогало извлечь из нее те крохи заряда, что в них оставались».
Чужинов разжал пальцы, батарейка со стуком приземлилась на фен, что удивительно — с насадкой, и в этот момент сверху раздался испуганный вскрик Полины.
Он невольно вскинул голову, чтобы обомлеть: показавшись откуда-то из-за длинного строения, по виду напоминавшего коровник, прямо на него мчались твари, много тварей, значительно больше, чем они рассчитывали.
Клетка вдруг показались ему таким ненадежным укрытием, что Глеб застонал сквозь сильно, до боли сжатые зубы. Он с надеждой посмотрел наверх, где были видны лица и плечи Семена с Денисом. Веревка поползла вверх, клетка дрогнула, и в этот момент откуда-то сбоку возник стремительный силуэт, заставивший его отшатнуться. Силуэт твари мелькнул прямо над ним, и толщиной в четыре пальца канат был перекушен так мгновенно, как будто по натянутой нити полоснули опасной бритвой. Под весом обрушившейся на нее твари, клетка завалилась набок, одновременно с раздавшимися с чердака выстрелами. Глеб, прижав обе ладони к лицу, упал ничком, скрючившись в три погибели.
