собой не взял”?
Я только покачал головой:
— Прости, было немного не до того. Не каждый день тебя отправляют в деревню, в которой погибла почти вся семья ведьмаков. Кстати, ты же помнишь предыдущую чуму?
“Прекрасно помню, — хмуро ответил наставник. — Будто это было вчера”.
Я упал на кровать и полюбопытствовал:
— Расскажешь?
Александр немного помолчал. А затем ответил:
“Да не о чем, особо. В прошлый раз все начиналось почти так же. Та чума скорее всего была экспериментальной. И монахи сами добивали получившихся слабых зомби. Как в той деревне, где мы были с Федором. Я уже рассказывал тебе ту историю”.
Я кивнул:
— Федор — это который наш дворецкий?
“Он самый”, — зло прошипел наставник. И судя по его голосу я понял, что больше Александр и Федор почему-то не друзья.
“Началось все в Калязинском княжестве. Поначалу зомби было мало. Потом — все больше. Эпидемия захватила почти все княжество. А началось все с зерна”.
Я задумчиво посмотрел на косу:
— Вот как?
“Да”, — ответил Александр.
— И как же вы справились. Ну, тогда?
“Тебе уже сказали, что Весс — темная? — усмехнулся старик. — Вот тогда, она темной и стала. А до этого светлой была. Мы заманили тварей в Калязин, выкошенный чумой. И уничтожили все поселение вместе с зомби. А сами ушли через портал в другой мир”.
— Но… Как? — не понял я.
“Мы подготовили там ловушку. С черными рунами, динамитом и заготовками для портала”, — начал объяснять наставник.
— Нет, как Вес ... стала темной?
“А. Она… пожертвовала собой. И Барова приняла эту жертву. А цвет силы Весс изменился. И только тогда нам удалось одолеть тварей. Калязинское княжество, к слову, до сих пор считается чумным. Как и земли”.
— Вот как, — только и смог пробормотать я.
“Ага. И в благодарность, Синод объявил нас вне закона. Весс бежала в другой мир, а меня упрятали в склеп. Лишив всех званий и сломав мое оружие на центральной площади Снежинска”.
В голосе наставника прозвучала нескрываемая злоба. Даже ненависть. И я впервые подумал, что если Александру повезет, и он каким-то чудом выберется из склепа — Империя, а может быть, и мир, содрогнется.
День и вечер был богат на события, поэтому заснул я почти сразу. Но выспаться у меня так и не получилось. Потому что с утра меня разбудил гомон, доносящийся снаружи. Разлепить веки удалось с трудом. Кое-как я встал с кровати и зевая добрел до окна. Выглянул во двор. И едва не выругался.
У дома старосты собралась целая толпа гомонящих и переругивающихся селян. От ворот тянулась длинная очередь. Видимо, из тех, кто хотел сбыть халявную водку за три цены, пока Синод не приехал и все не отобрал.
Староста подошел к нашему поручению со всей ответственностью. К порогу дома поставили грубо сколоченный стол, на котором староста разложил толстую тетрадь с кожаной обложкой и несколько жестяных банок с облезлыми боками.
Нацепив очки, староста пересчитывал бутылки, которые ставили на край стола, а затем отмечал что-то в тетради. Потом долговязый парнишка ловко составлял бутылки в подготовленные ящики. А Иван Ильич вытаскивал из банки монетки, складывал и в столбики, чтобы затем сдвинуть их в сторону селянина. Видимо, безналичный расчет здесь был не в чести. Жители забирали деньги, не пересчитывая, коротко кланялись, благодарили благодетеля и ведьмаков, желали нам долгих лет, и уходили. А к старосте подходил новый человек и начинал со звоном выставлять на стол бутылки. Один работяга притащил целый ящик, за который получил бумажную купюру и пару монет сверху.
— Дай вам спаситель всяческих благ, — мужчина поклонился и сунул деньги в карман.
— Не пропей, — сурово напутствовал его Ильич.
— Не, после того как Семеныч… — мужик осекся и воровато оглянулся.
За его спиной недовольно заворчали:
— Давай скорее уже, люди ждут.
Сон как рукой сняло и я довольно улыбнулся: значит, у старосты уже есть запас этой чудо-водки, которая здорово может пригодиться нам на том берегу.
Я покачал головой и направился в душ. После него уже посвежевший обновил руны на вещах, оделся и вышел в коридор. Комната брата оказалась пустой. Кровать была застелена, словно князь даже не воспользовался ею. К Серовой я не заглянул. Мне хватило вчерашнего общения наедине.
Княжна нашлась в гостиной. Девушка сидела за столом и пила отвар. При моем появлении вздрогнула, но осталась на месте. Что-то мне подсказывало, что ей с трудом это удалось.
— И тебе доброе утро, — произнес я, усаживаясь напротив. — Как спалось?
— Плохо, — буркнула она, не поднимая глаз.
В дверном проеме, ведущем на кухню, качнулась занавеска. Из-за нее выглянула хозяйка дома и озабоченно спросила:
— Милсдарь, завтрак подавать?
— Буду премного благодарен вам, — отозвался я.
Женщина мигом скрылась, и я подумал, что вид у нее был напряженный. Не удивлюсь, если дочка ей наговорила всякого о злом ведьмаке, обидевшем княжну. И теперь о темных пойдут новые слухи. Не то, чтобы мне было до этого дело, но осадок остался неприятный.
Ксения же всем своим видом демонстрировала нежелание со мной общаться. Она бы выпила чай одним глотком, но тот был слишком горячий. А сбегать она не решилась.
— Нам нужно кое-что обсудить, — уверенно начал я.
— Не думаю, — девушка зыркнула на меня и молча уставилась в свою чашку.
— Достаточно того, что думаю я. Твои размышления меня сейчас мало волнуют.
Затравленный взгляд княжны мне не понравился. Но делать вид, что я не заметил накануне ничего странного, не собирался.
— Ты вчера едва не выгорела. Надо было влить в тебя силу, чтобы ты не умерла. И к слову, ты умирала вчера на том диванчике.
— Ясно, — мертвым голосом произнесла девушка.
— Денис не смог вернуть тебе силу.
— Да? — она как-то сразу оживилась, но тут же потупилась.
— Мда, — я поднялся на ноги и прошелся вдоль стены, чтобы выглянуть в окно.
Там все также бойко шла скупка водки. Брата я не увидел, что меня не особо взволновало. Я уже привык, что князь живет по своему распорядку.
— Объясни мне, что вчера произошло, — потребовал я у девушки.
Та напряженно молчала. Когда я решил, что она не ответит, раздался сдавленный голос:
