«Именно», — согласился и Репах, прибегая для быстроты к мыслеречи.
— Если атакуют вновь — надо, чтобы они до последнего момента думали б, что побеждают или, по крайней мере, не проигрывают бесповоротно, — продолжила Гелерра. — Значит, будем отходить…
— Только чтобы эльфы не переусердствовали б, панику изображая, — с ухмылкой проворчал Арбаз. — А то раскусят нас — и поминай как звали. Сбегут и снова портал захлопнут.
— Эльфы б не переусердствовали! — упёр руки в бока Ульвейн. — Смотри, Арбаз, как бы твои гномы не…
— Бросьте, друзья, — вмешался Аррис. — Адата правильно говорит. Врага надо выманить. И не контратаковать до самого последнего момента, пока не подберёмся к их набольшим вплотную. Думаю, как раз гномы со своими огнебросами справятся здесь лучше всех.
Гном аж покраснел от удовольствия.
— Когда за дело берётся мой добрый друг Арбаз, не остаётся никого, кому вопросы задавать, — ухмыльнулся Ульвейн. — Разве что обугленным костям, да те едва ли особенного много чего рассказать сумеют.
— Не волнуйся. — Адата поморщилась, припомнив что-то. — Там такие маги, что как бы от самого Арбаза угольки не остались. Репах и морматы, — мы взлетаем и прикидываемся, что берём их в клещи, но ни в коем случае не приближаемся. А то опять спугнём.
— Ага, и пока они на вас пялиться будут, мы-то по земле и подберёмся! — пристукнул пудовым кулачищем Арбаз.
— Праффильна, — прошипел-просвистел Репах. — Ссстанем крушшиться так, шта те никуда бальшше и не гхлянут.
На том и порешили.
* * *
Укреплённый лагерь остался на прежнем месте. Во все стороны Гелерра выслала дозоры, морматы дисциплинированно разлетелись кто куда. Новый портал может открыться в любой миг, надо быть готовыми.
— Орши!.. Вели ей, чтобы перестала реветь, Репах.
Радужный змей приблизил уродливую голову к самому лицу маленькой колдуньи. Та тихонько взвизгнула и судорожно попыталась подавить рыдания, размазывая слёзы по щекам грязными рукавами.
— Фу, — поморщилась донельзя чистоплотная гарпия. — Заставь её хотя бы постирать своё барахло, Арбаз, раз уж за ней смотришь.
— Смены никакой нет, — развёл руками гном. — Были б половинчики в отряде, а так…
— Ага, и вопрос сей никак не разрешим, — буркнула адата. — Орши! Расскажи ещё о том, как тебя вербовали…
Репах перевёл.
Круглолицая пленница последний раз громко всхлипнула и, ещё постукивая зубами от непрошедшего страха, принялась говорить.
Гелерра слушала безыскусный рассказ, пытаясь понять, откуда же к простодушным обитателям того мира пожаловал искуситель-вербовщик. Репах старался как мог, однако на странных словах спотыкался и он, когда приходилось подбирать близкие понятия.
…Сородичи Орши жили кланами, окружённые жестоким, жутким миром, где у слабого не оставалось шансов. У каждого в клане — своё место, свой манёвр. Власть у того, кто лучше колдует, неважно, мужчина это или женщина. Тёплые заболоченные джунгли постоянно извергали в сторону людских поселений целые волны плотоядных чудовищ — в этом, собственно, не было ничего удивительного; Оршины соплеменники не могли похвастаться силой, приходилось брать хитростью. Сиречь колдовством.
…Вербовщик появился из ниоткуда. Просто вышел неким утром к дозорным, окружавшим возведённую на сваях деревню клана Орши. Одним мановением руки и блеском зелёного пламени уничтожил огромного монстра, по глупости вознамерившегося им позавтракать — чем произвёл, как и следовало ожидать, неизгладимое впечатление на весь клан.
— Интересно, — заметил Аррис. — Жизнь тяжёлая, у каждого колдуна — или колдуньи — своё место, заменить не так просто, а они за здорово живёшь записываются на неведомую войну! И зачем им золото в их болотах? Что там на него купишь? Наверняка что сами вырастили, то и едят, а не торгуют!
Глаза Орши забегали, стоило Репаху спросить об этом в упор.
Оказалось, что вербовщик силён, очень силён. Он обещал защиту — амулеты-обереги, что не подпустили бы чудовищ к селениям. Старейшины не поверили; однако им были явлены доказательства. Воздвигнутые сторожевые столбы-тотемы, увешанные вываренными черепами болотных тварей, в чьих пустых глазницах вечно тлело гнилостно-зелёное пламя, и впрямь надёжно удерживали чудовищ на почтительном расстоянии от деревень. («Некромант, не иначе!» — тотчас вставил Арбаз).
Открылись дороги, от городка к городку пролегли первые караванные тропы. Появилась и торговлишка. Освободилось множество колдунов — и тогда им предложили наняться в войско.
— Как оно называлось? За кого нужно было воевать? — Гелерра наклонилась, вперившись горящим взглядом прямо в глаза маленькой колдуньи. — Отвечай! Даже самые прожжённые наёмники знают, за кого и против кого сражаются!
Орши попятилась, глаза у неё снова намокли.
— Да погоди, погоди, адата, — прогудел Арбаз, покровительственно кладя широченную ладонь Орши на плечо. — Прожжённые наёмники, может, и спрашивают. А эти-то с чего? Они вообще не знают, что это такое!
— Против кого надо было воевать? — Гелерра метнула на гнома сердитый взгляд и вновь воззрилась на пленную колдунью. — У вас так принято? Неважно за кого, неважно, против кого, лишь бы звонкую монету платили?
— Ты её совсем запугала, адата…
— Арбаз! — вскинулась гарпия.
— Хорошо, хорошо, молчу, молчу… — недовольно буркнул гном.
— Такую запугаешь, — зло бросила Гелерра. — Она врёт, Арбаз. Ей должны были объяснить, против кого и за что она сражается. В чём цель. Где та вражья столица, которую отдадут победоносным воинам на три дня?
Орши хныкала, мотала головой, опять размазывала слёзы и сопли, однако так ничего и не ответила, кроме «Сказали — убивать врагов. Нам давать золото».
— Но когда ты должна была вернуться домой? — настаивала гарпия. — Сколько длиться службе?
— Как победим, — давясь плачем, только и могла ответить пленница.
— Или беспросветно глупа, или донельзя хитра, — отметил молчавший всё время Ульвейн, когда Арбаз увёл, наконец, Орши. — И то и другое весьма некстати.
— Предпочту думать как о хитрой, — мрачно сказала гарпия.
* * *
Вечером, когда были проверены посты и когда все разошлись по собственным шатрам — в кои-то веки смогли поставить хороший, годный лагерь! — Аррис вновь пришёл к Гелерре.
— Ты подумала? — начал он без предисловий.
— Д-да, — помедлив, призналась гарпия.
— И что? — Он потянулся, задул светильню.
— Н-не знаю, — Гелерре отчего-то сделалось страшновато и неуютно. — Как всё это может быть?
