– В общем, все вышли на улицу. Господин Хэйко, согласно ритуалу, назвал своё имя и клан, объявил, что варвар нанёс ему смертельное оскорбление, и обнажил меч. А его противник сказал, что не станет марать свой клинок о всякую сволочь, и вышел против него с боккеном.
– С боккеном? – удивился Сакумото. – И что было дальше?
– Господин Хэйко бросился на него, а тот так ударил его боккеном по голове, что господин Хэйко упал и лежал как мёртвый.
– Не может быть! – подал голос Гэдан Гиякутэ. – Шодан Хэйко хороший боец! Чтобы какой-то из волосатых дьяволов одолел одного из самураев, лучших на свете воинов…
– Мне очень жаль, господин Гиякутэ, но… Одним ударом, господин Гиякутэ! – уточнил Итосу. – Как я уже говорил, господин Хэйко упал и не подавал признаков жизни. Тогда господин Катори Хэйян, племянник нашего любимого даймё, закричал, что варвар подло убил их товарища. Остальные господа самураи подхватили его крик и бросились на варвара с обнажёнными мечами, желая немедленно расправиться с ним.
– И?..
Жилистая рука йоджимбо схватила несчастного слугу за плечо и так резко развернула, что Итосу едва не упал. Чёрные глаза Гэдана Гиякутэ впились в его лицо.
– Говори же, свиное отродье!
Самурай встряхнул сжавшегося простолюдина.
– Старший спутник варвара бросил ему второй боккен, и варвар уложил всех господ самураев.
– Врёшь, падаль! – Самурай сгрёб Итосу за отвороты ги, почти вплотную притянул к своему искажённому яростью лицу и прошипел: – Говори!
– Оставь его, Гэдан! – приказал Сакумото. – Продолжай, Итосу.
Слуга, вздохнув с невероятным облегчением, оправил одежду.
– Они все лежали и не шевелились, и тогда я побежал за вами, господин!
Итосу поклонился хозяину.
– Клянусь Хачиманом, это просто немыслимо! – прогудел силач Хига. – Такого не может быть, чтобы какой-то варвар выстоял против шестерых самураев сразу! Пусть и не самых лучших…
– Да что вы слушаете его байки, господин? – напыщенно проговорил Хамахига Суэёси, выдвигаясь вперёд. – Я уверен, что этот трусливый хякушо просто испугался и сбежал, не дождавшись окончания боя. Никто не может быть искусен достаточно, чтобы в одиночку противостоять славным воинам великого клана Такеда!
При этом подхалим приосанился и воинственно положил руку на рукоять богато украшенного ятате вакизаши, которым был вооружён.
– Заткнись, Хамахига! – рявкнул на него Сакумото. – Значит, говоришь, один всех побил? И они все мертвы?
– Не знаю, господин! На месте поединка собралась большая толпа зевак, меня оттеснили в сторону, и я никак не мог пробиться к господам самураям. Поэтому я, не теряя времени, поспешил к вам!
Итосу Кавасаки низко склонился перед грозным воином, своим господином, готовый принять его гнев. Но Цугуо Сакумото смотрел куда-то вдаль; глаза его метали яростные молнии.
– Этот варвар назвал своё имя? – процедил он холодным как лёд голосом.
– Да, господин, – ответил слуга, боясь выпрямиться. – Перед началом поединка с господином Хэйко он назвался. Его имя Камуто Хировата…
Сильные руки вздёрнули бедного Кавасаки так сильно, что его пятки на какой-то миг даже оторвались от земли.
– Может быть, он назвал клан, которому служит?!
– Нет, господин! – Итосу отчаянно затряс головой. – Варвар сказал, что он ронин.
– Ронин!!! – прорычал Сакумото. – Веди!
Теперь уже Итосу приходилось едва не бежать, чтобы находиться хоть немного впереди стремительно шагающей четвёрки мрачных самураев. Толстый коротышка Суэёси, плаксиво стеная, вприпрыжку скакал позади процессии, стараясь, наоборот, не отстать. Однако расстояние между ними неуклонно увеличивалось, причём ни Сакумото, ни его йоджимбо не обращали на жалобы ни малейшего внимания. Так что, когда они добрались до ворот джишинбана «Шитаямачо», лизоблюда уже не было видно.
Воины быстро проложили себе путь сквозь собравшуюся у ворот толпу праздных зевак. Йорики, завидев самурая высокого ранга со свитой, пропустили их, не задавая вопросов.
Возле питейного заведения Бокая Бадзиро всё ещё толпились люди, но теперь это были в основном доши в своих синих одеждах и жёлтых кожаных шляпах. Десятка два, не меньше.
Итосу заметил, что, помимо обычных кирибоку, некоторые из них держали в руках манрики-гусари, а двое имели при себе метсубуши. Видимо, происшествие с семью самураями клана Такеда наделало много шуму, раз доши столь основательно вооружились.
Мацумура Сирома и Гэдан Гиякутэ криками и пинками расчистили проход для господина Сакумото.
Все семеро молодых самураев находились тут же, перед входом.
Восемнадцатилетний Куниси Уфугусику раскинулся на земле, устремив в небо неподвижный взгляд. Из проломленной переносицы натекла и разлилась вокруг головы лужа крови, над нею уже деловито жужжали вездесущие мухи.
Недалеко от него грудой тряпья скорчился весельчак Коджигиро Нанотсуми. Его голова, уткнувшаяся правой щекой в землю, была вывернута под неестественным углом.
Остальные пятеро рядком сидели у стены заведения, грязные, избитые и окровавленные. Возле них хлопотали два лекаря.
Шодан Хэйко, бледный как морская пена, привалился к стене с закрытыми глазами. Сквозь ткань, которой была обмотана его голова, проступило кровавое пятно. Остальные были, по крайней мере, при памяти. У Сокумэна Ёкофури, кроме набора огромных синяков, было раздроблено правое колено. Гэдан Хараи отделался переломом челюсти и предплечий обеих рук.
Племянник господина Судзуки Уэката, господин Катори Хэйян, старательно отводил взгляд. Он тоже выглядел не лучшим образом. Синяк на половину опухшего лица, разбитый окровавленный рот с торчащими осколками зубов. Один из лекарей как раз бинтовал ему сломанное правое запястье.
Заметно припадая на правую ногу, к ним направился Тэнсин Сёдэн, поддерживая зажатую между двумя плоскими дощечками правую руку распухшими, посиневшими пальцами левой. Доковыляв до прибывших самураев, он тяжело упал на колени перед Цугуо Сакумото и низко поклонился.
– Господин! – глухо пробубнил избитый. – Простите нас, мы не справились. Мы подвели вас, господин…
– Подвели?! – самурай так громко взвыл, что Итосу Кавасаки съёжился в комок от страха, а доши даже попятились. – Мальчишки!
Цугуо Сакумото, широко размахнувшись, ударил Тэнсина Сёдэна тесеном по лицу.
Молодой самурай отшатнулся. По рассечённой скуле заструилась кровь.
– Всемером не справиться с каким-то грязным проходимцем! Вы обесчестили не только себя и меня, своего господина! Вы бросили тень бесчестия на весь клан!
