Как только Эми разрешили вставать, он попросился домой, в 206-С, уж больно угнетающе действовала на него стерильная атмосфера медицинского блока, и теперь приходил сюда трижды в день на процедуры и перевязки. Плечо совсем не болело, и по глубокому убеждению Элфоса можно было бы уже без всего этого обойтись, но уважение и доверие к этим странным людям, возникшее за время болезни, было так велико, что Эми продолжал беспрекословно выполнять все врачебные рекомендации.
Вот и сегодня он шел в Медицинский Центр и с усмешкой представлял, как его будут просить осторожно поднимать руку вверх и в сторону, ту самую руку, на которой он только что без труда подтянулся двенадцать раз…
Эми вошел в ставшую уже знакомой комнату и остановился у порога.
— Заходите, — махнул ему рукой Док Филмайнд, который стоял вместе с каким-то незнакомым головастиком возле большого светящегося экрана и рассматривал прозрачные темные листы с какими-то белыми пятнами.
— Раздевайтесь до пояса и присаживайтесь. Сейчас вас будет осматривать профессор.
Эми стянул через голову куртку и, расправив могучие плечи, осторожно опустился на паукообразный стул из тонких металлических трубок, обтянутых белым пластиком. Профессор подошел к нему и принялся внимательно осматривать и ощупывать поврежденный сустав, а Эми в это время с любопытством рассматривал его самого.
«Профессор, это надо же! — иронически подумал он, глядя на невысокую щуплую фигурку. — А ведь ростиком не вышел, мне, поди, по грудь будет…»
И действительно, голова стоящего врача едва возвышалась над головой сидящего вице-сержанта.
Профессор закончил осмотр и, перебросившись с Филмайндом несколькими фразами на непонятном языке, пристально посмотрел в глаза Элфосу.
— Ну, что ж, — негромко сказал он, не отрывая взгляда, — будем считать, что на этот раз вам повезло. Все лечебные мероприятия мы заканчиваем, можете тренироваться с полной нагрузкой. Тем более, что вы и так это уже делаете…
Нельзя сказать, что немигающий взгляд врача нравился Эми, скорее он его раздражал, но в то же время было в профессоре что-то вызывающее почтение и даже симпатию, несмотря на маленький рост и хилую комплекцию.
Пока Элфос одевался, консультант написал что-то в его личной книжке и, протянув ее сержанту со словами: «Желаю удачи», вновь отвернулся к экрану.
Возвратившись в комнату, Эми открыл книжку и под синим штампом «ГОДЕН БЕЗ ОГРАНИЧЕНИЙ» увидел четкую разборчивую подпись: «Профессор Кеви Кесмайнд».
— Где-то я это имя уже слышал… — нахмурил он лоб и тут же вспомнил: — Точно! Ведь мне про него говорил Эскулап! Кеви Кесмайнд, все сходится. Эх, черт, жаль, надо было с ним поговорить… Хотя о чем? Что я у него спрошу? И что я могу ему рассказать? Про человека в ящике? А может, мне все это померещилось, вот какая заваруха была… Ладно, подождем. Сперва самому надо разобраться, а уж потом совета у кого-то просить…
В эту ночь Эми долго не мог уснуть. Ничего не болело, но он чувствовал себя довольно паршиво, почти так же, как после контузии. Лежа на спине и глядя открытыми глазами в темноту, он раз за разом вспоминал подробности боя. Ясное дело, они вляпались в засаду, их явно поджидали. Но почему тогда те, кто поджидал, не уничтожили вертолет еще в воздухе, ведь базука-то у них была? Это что же получается — хотели уничтожить вертолет, а не людей в нем? Подождали, пока все расползлись, и шарахнули наверняка… А про головастика возле ящика то ли не знали, то ли решили заодно и его грохнуть. То-то я понять не мог — мы их сколько положили, а среди наших никто, кроме меня, даже не ранен, да и я-то, похоже, случайно подвернулся… А ведь если бы второго взрыва не было, то им бы ящик вместе с «мылом» целехонький достался, бронепласт огня не боится… И что же, кстати, второй-то раз рвануло? Бак с горючим? Нет, он сразу лопнул, ракета ведь прямо в середку врезала… А больше взрываться вроде и нечему, разве что сам ящик какой-нибудь приладой снабжен, как раз для подобных вот случаев… И кто же там внутри находился такой опасный, что его уже явно мертвого в клочья расстреляли, сожгли и пепел с землей перемешали… Нет, что-то здесь нечисто. Выходит, что в ящиках какие-то люди? Кого это мы по всему свету развозим и зачем? И почему иной раз такие же посылки, правда без сопровождающих, приходится назад доставлять, а иной раз нет… Непонятно, ничего непонятно. Разобраться надо, только осторожно, Торпеда, без суеты, как любил говорить «Папаша» — «шепотом». «Стрелять надо шепотом, не торопясь… Хлоп — и в лоб».
Эми уже засыпал, когда внезапно ярко вспыхнул свет.
Резко вскинувшись, он сел на кровати и в этот момент дверь отворилась и в комнату вошел коренастый майор, тот самый, с которым Элфос ходил на свое первое в жизни задание. Одобрительно взглянув на вытянувшегося сержанта, он коротко приказал:
— Срочное дело. Быстро собирайся, через семь минут старт.
* * *
Толстые зеленые канаты лиан густо оплетали голые скользкие стволы деревьев, низкий колючий кустарник мертвой хваткой впивался в одежду, так что небольшой отряд должен был прорубать себе в этом тропическом месиве узкую тропу, по которой едва-едва можно было идти гуськом, затылок в затылок.
С неба джунгли казались Элфосу душистым мягким ковром, а вблизи это был самый настоящий ад, напоминавший кошмарный сон свихнувшегося ботаника, пахнущий как парфюмерный магазин, фруктовая лавка и гниющая выгребная яма одновременно. Глаза заливал едкий пот, вытереть который было нечем, так как одну руку оттягивал увесистый ручной пулемет, а в другой безостановочно ходил вверх-вниз и из стороны в сторону широкий нож с длинным тяжелым лезвием, врубающийся с сочным чавканьем в пружинящую паутину изумрудных канатов. От жгучего древесного сока, брызжущего из перерубленных лиан, правая рука начинала гореть, становилась скользкой и неуклюжей, и все чаще и чаще приходилось останавливаться и, зажав мачете под мышкой, вытирать ее о комбинезон.
«Ладно хоть москитов нет…» — вяло подумал Эми, чувствуя, как холодные струйки пота стекают по груди и спине под бронежилетом, отчего тело с каждой секундой чесалось все сильнее и сильнее. Ноги скользили по упавшим стволам деревьев и время от времени проваливались до колен в ледяную, отвратительно пахнущую жижу.
Уже больше двух часов группа, оставив вертолет на опушке леса, продиралась сквозь наполненную криками невидимых птиц и обезьян чащу в неизвестном направлении. То есть оно, конечно, было известно майору, но он, не оглядываясь, шагал впереди, по виду совсем не усталый, только дыхание его стало чаще и глубже.
