наружу выбитыми стеклами, двери покачивались на скрипучих петлях. Печные трубы раскрошились. Во дворах то тут, то там виднелись старые костровища. Над ними стояли рогатины, а кое-где и висели котелки. Выходит, что селяне готовили на огне прямо на подворьях. Об этом говорила поломанная мебель, валяющаяся вместе с разобранными заборами в виде дров. Кое-где было развешано загрубевшее серое от времени белье на веревках.
Детские игрушки сиротливо валялись в большой пыльной песочнице, неподалеку от позеленевшего сруба уличного колодца. Я невольно ежился от жуткого ощущения неправильности происходящего. Ветер гонял по улицам сор в абсолютной тишине.
Часовня из траченого временем кирпича тянулась вверх посреди площади. Черные от копоти окна пялились на нас грязными провалами. И я со злобой отметил, что под крышей не было колоколов.
Взгляд зацепился за большую сколоченную из старых досок будку. Что меня дернуло рассматривать ее — тьма знает. Однако я заметил брошенную в пыль цепь с разорванным ошейником и темные, почерневшие от времени пятна, припорошенные шерстью.
— Эти твари собак пожрали, — тихо поделился я своими наблюдениями с Денисом.
Брат хмуро кивнул, а потом процедил:
— Всю эту деревню надо изничтожить. Нет здесь ничего человеческого.
Зомби на улицах видно не было. Будто им вдруг надоело сидеть в деревне, и они ушли. Как из Салтыковки и ещё пары десятков других. Но все иллюзии, что деревня пуста, превратились в прах, едва только коптер вылетел к пирсу.
Здесь собрался всеь поселок. Да еще и гости. Около пяти сотен человек. Видимо, зомби стянулись сюда со всех окрестных заражённых деревень. И только река спасала Бергардовку от полного уничтожения. И кажется, "безмозговые" упыри нашли выход, как перебраться через преграду. Недалеко от пирса стоял недостроенный остов здоровенного плота. Люди разделились на группы, и сновали как муравьи, занимаясь делом. Часть из зомби тащила с окраины деревни любой материал, другие разбирали его, сортируя на древесину на пригодную и бесполезную. Последняя мигом летела в разведённые неподалеку большие костры, которые освещали пирс. Третьи же забирали пригодные материалы и перетаскивали их рабочим.
— Интересно, этот монстр вообще поплывет? — невольно вырвалось у меня.
— Да, забавный у них получается уродец, — согласился Денис. Братец рассматривал плот, на постройку которого шло все, что нашли зомби селяне. — Ладно, уходим отсюда.
Коптер быстро вернулся. Мы торопливо убрали его в чехол, и направились прочь с холма.
— Звони старосте, — произнес я, обращаясь к Денису, когда мы уже стояли на пирсе. — Пусть вызывает эвакуационную группу.
Но братец сам знал, что делать. Потому что уже достал из кармана телефон набирал номер:
— Алло, Иван Ильич? У меня к вам есть одна маленькая просьба. Не могли бы вы попросить Семёныча нам забрать?
Динамик что-то залопотал, но слов разобрать я не смог.
— Да с того же пирса, где он нас высадил, — ответил Денис. — Все, ждём.
Братец положил трубку, обернулся ко мне:
— Говорит, спасатели скоро прибудут.
Я зябко поежился и покосился в сторону холма, где, весело треща и разбрасывая искры, догорала усадьба. Только бы гости со стороны деревни не прибыли.
Звук колокола раздался неожиданно. Я выхватил телефон и принял вызов раньше, чем брат успел возмутиться.
— Михаил Владимирович, я не помешал?
— Нет, что вы, наоборот. Рад слышать вас, — отозвался я, надеясь, что мой голос звучит дружелюбно.
Хотел было добавить "Вы нам с братом жизнь спасли", но промолчал
— На самом деле? — хитро уточнил жрец, но не дождавшись ответа, продолжил. — Вы там в порядке? Справились? Рассказывайте.
Это не звучал просьбой, скорее нетерпеливым приказом. И я не стал спорить и довольно кратко пересказал наши злоключения. Постарался обратить особое внимание на Лукиче, что вызвало у куратора только раздражение.
— Знаю я про этого мужика. Столько способностей растрачивает зря.
Я бы поспорил про «зря», но не захотел вступать в полемику. Вместо этого рассказал про встречу с упырями.
— Проявляют способности? — удивился Никон, но мне показалось, что сделал он это без огонька. Словно уже знал об этой особенности встреченных нами тварей.
— Вам обо всем сообщила княжна Серова?
Несмотря на вопросительную интонацию, я не ожидал возражений. И жрец не стал отрицать очевидного.
— Только собственные наблюдения. И я не могу быть уверен, что девушка чего-то не напутала.
— Не напутала, — сухо подтвердил я. — И мы с братом выслали ее в Снежинск. Она должна была захватить образцы тканей, которые извлек из тела упыря местный лекарь.
— Очень правильно вы сейчас не стали называть его по имени, — чуть понизив голос, сказал синодник. — Не упоминайте этого изувера в приличном обществе.
— Он не показался изувером, — зачем-то возразил я.
— Просто вы не подходите ему в качестве жертвы. Этот лекаришка развлекался тем, что…— голос Никона взмыл вверх, но тут же оборвался. — Не стоит нам это обсуждать.
— Нетелефонный разговор? — хмыкнул я.
— Ненужный никому из нас, — напряженно поправил меня мужчина.
Я буквально кожей ощутил, что сейчас он кривится и пытается взять себя в руки.
— Как скажете. — не стал драконить своего куратора.
— Так значит вами были извлечены органы и взяты образцы? — с деланной вежливостью уточнил Никон. — И переданы с госпожой Серовой в город?
— Именно.
— И почему вы решили отпустить от себя журналистку? — медовым голосом спросил он.
— Обсуждать такие вопросы мне бы не хотелось…— начал я осторожно.
— Если вы о том, что между вами и Ксенией Васильевной особые отношения, то я об этом знаю.
Эта брошенная снисходительным тоном фраза меня разозлила:
— Вы всерьез сейчас говорите обо мне и княжне Серовой в таком ключе? — вкрадчиво спросил я. — И ждете, что я стану скалить зубы на этот счет?
Жрец ненадолго замолчал. Наверняка понял, что слегка перегнул палку и быстро соображал, как выйти из щекотливой ситуации. Терять лицо Никону не хотелось. А я не собирался помогать ему.
— Я вас правильно понял? — нетерпеливо осведомился я.
— Наверно я не так выразился, — сообщил куратор. — Я вовсе не хотел отозваться о девушке неуважительно. Всего лишь посчитал, что вы по-приятельски договорились работать вместе.
— Значит, вам несложно будет понять, — растягивая слова, произнес я, — что это наше соглашение больше не работает.
— И могу я знать причины?
— А что сама Ксения
