имела свойства, отталкивающие любую грязь. Жаль только, что она не смогла исторгнуть то, что спряталось под ней, подумал Каллахан.
— Я не говорил, что он бормочет всякую ерунду. Дураки часто говорят праву. Они будут посмелее, чем умные, — Марбас сделал шаг вперед. Белесое свечение упало на его лицо — снизу-вверх, злобные тени танцевали на его лице и теле. — Он ведь прав. Крайнон жив, твои люди мертвы, но зато сила сила осталась при тебе. Считаешь, равноценный обмен?
— У меня осталось два воина.
— Всего лишь два воина. Считай, что и они мертвы. Вместе с тобой. И сила твоя — пшик. Хоть что-то бы сделал для этого мира.
— Эти два воина стоят целой армии, — Каллахан пропустил мимо ушей выпад Марбаса в сторону себя. Он пытается задеть его, и нельзя реагировать на ехидные уколы. Только меч Каллахана должен быть таким острым — больше никто и ничто.
— У твоих воинов есть один существенный недостаток — они мужчины.
Девица за спиной Марбока хищно рассмеялась, тряхнув волосами цвета морской волны.
— Ты привел меня сюда, чтобы сказать об этом? — Каллахан огляделся, но не разглядел очертаний ловушек, шипов или кольев, ничего, что могло бы причинить ему вред.
Из стен торчали только булыжники и валуны, кое-где валялись стеклянные склянки от сгоревших свеч, чувствовался запах затхлой еды и того, что вырвалось из задницы дурака. Никаких ловушек, никаких «подарков». Только маленький, размером с велосипедное колесо портал, растянувшийся аккурат под ногами Инквизитора. Это оттуда вырывался тот самый бледно-серебряный свет — единственный источник света в темной тесной пещере. Больше здесь никого и не было, кроме Проявителя и четырёх Теней.
Это портал в пекло, подумалось Каллахану, когда он взглянул на небольшой убогий плевок-зеркало, как будто случайно упавший на землю.
— Зачем он тебе? — спросил Каллахан, само собой, не дождавшись ответа. — Ты даже не поставил его как надобно, как полагается — прямо. Когда порталы падают, они плохо пропускают Теней. Кого ты хочешь призвать?
Портал еле-еле шевелил черными нитями-нановолокнами по острым краям, подтверждая слова Проявителя — он плохо держал координаты и вот-вот норовил потерять связь. Мелкая суетливая рябь приходилась по туманной зеркальной поверхности. Электронная панель настройки трещала и шла искрами.
— Двести инквизиторов ты убил, — Марбас снова не ответил на вопрос, что указывало на раздражение, но голос его все равно оставался удивительно спокойным. — Двести. Внушительная цифра для одного человека. Никто кроме тебя. Я бы похлопал от восторга, только всех их призвал я, и мне, скажем так, немного обидно за свои труды.
— А за тех, кто служил тебе верой и правдой?
— Чем-чем? — удивился Марбас, брови его взлетели вверх, а затем он рассмеялся. — Ну что ты, у нас каждый сам за себя. Над моей смертью они бы тоже не горевали. А, может, и горевали. Ведь если они подохнут вытащить их будет некому.
Каллахан сделал шаг вперед, к Марбасу, но вдруг его что-то остановило. Проявитель внезапно почувствовал жажду, а потом горло его стало сухим, словно пустыня и он сделал шаг назад. Глубоко вдохнув, он сосредоточился и начал раздувать Пламя. Сейчас его радиус достигал десяти метров, и сила была очень плотной. Нужно еще пару десятков, чтобы достать до этой твари. Тогда Марбас перестанет быть таким спокойным, а его свита, скорее всего, сгорит.
Шлюха, шут и верзила заволновались, у Марбаса взгляд сверкнул зеленым — хищно и нетерпеливо, преодолев человеческие краски зрения. Так же нетерпеливо он облизал губы острым розовым языком, глядя на стальное лезвие Каллахана, которое он вынул из ножен мгновение назад. Его спокойствие дало трещину, когда он увидел клинок.
— Покажи мне, — не отрывая взгляда, попросил Марбас. — Я хочу видеть, как ты это делаешь.
— Я показал бы, даже если бы ты не попросил, — ответил Каллахан и поджег клинок.
Пламя сначала зашлось в груди, став ярким и светлым, и прожгло черный крест на груди Каллахана ровно посередине, потом перекинулось на плечо, дошло до локтя, запястья, ладони, а затем влилось в рукоять. Простая сталь, без ДНК-счетчика и неспособная трансформироваться, приняла на себя Пламя и вспыхнула, словно ворох сухих листьев. В глазах Инквизитора отразился свет гораздо более яркий, чем мерцал под ним. На коже заплясали яркие блики и тени на его лице растаяли. Свита Марбаса отшатнулась назад, вдали послышался испуганный визг шута. Вокруг тоже посветлело, и камни потеряли темных спутников за спиной.
«Ибо свет не отбрасывает тени», — подумал Марбас и решил это исправить.
— Держи меч крепче, Каллахан, — ни капли не дрогнув, проговорил он ровно, — иначе ты не получишь моего подарка.
Каллахан хотел сделать шаг вперед, но его вновь что-то остановило. Горло стало еще суше и жажда начала крутить его нутро. Пламя в глубоких глазницах на мгновение дрогнуло. Он опустил голову. Под его ногами, прямо у носков кожаных сапог, стоял стакан воды.
— Стакан воды? — с сомнением сказал Каллахан. — Это и есть твой подарок?
— А ты выпей, и узнаешь, — черные полосы поползли по луновидному лицу Марбаса, разнося темную кровь по венам.
Так бывало, когда тьма вступала в свою силу. На этот раз сила не уступала Пламени Каллахана — Проявитель почувствовал ее мощь, когда упал на ладони, выронив меч. Белое Пламя вспыхнуло на холодной стали, разбросав искры в стороны и потухло. Горло Каллахана сжалось и, казалось, пошло сохлыми трещинами. Он захрипел, не в силах сказать ни слова, перед ним стоял высокий стакан прозрачного стекла, доверху наполненный чистой водой.
— Выпей, — приказал Марбас.
Протянуть руку и сделать глоток… это же так просто. Протянуть руку… сразу уйдет эта раздирающая нутро жажда — у него кишки превратились в труху, и кости в пепел. Нужно их смочить.
— Выпей, — повторил Марбок.
Как же хочется пить… Резким движением руки Каллахан смел стакан в сторону, расплескав воду по полу пещеры. Сухая земля впитала каждую каплю, так и оставшись сухой. Несколько капель попали на кожу Каллахана — это была обычная вода.
Задыхаясь от жажды, Проявитель лихорадочно шарил ладонью по земле в поисках рукояти меча, почти вслепую — Пламя его потухло и в пещере стало практически темно.
— Гнешь меня своими
