не плача. — Это мое тело, было им с самого рождения. Да, моя душа не такая как у остальных, она сильнее. Но вам ли не знать, что её можно натренировать так же, как и тело? Да, я не ребенок и мало похож на подростков золотой молодежи, прожигающей свои жизни. Да, у меня осталось немного воспоминаний от другого цикла. И что же, это делает меня злодеем? То, что я сумел освободится лишь когда накопил достаточно сил?
— Ты врешь… — помотав головой проговорила Екатерина.
— Да? Может вы тогда поговорите об этой щекотливой теме с вашим духовником? Патриархом Филаретом? Узнаете у него о возвращении душ в их тела. — сказал я, видя в глазах женщины сомнения. — Я НЕ ЗАНИМАЛ ЭТО ТЕЛО. Я никогда не вытеснял ни чью душу. Оно моё по праву перерождения. Должен ли я бросится со скалы, испытывая необоснованное чувство вины?
— Я тебе не верю. — вытерев тыльной стороной ладони глаза проговорила Екатерина. — Не верю!
— Вот только я вам не вру, и не сделал вам ничего дурного за всё время что мы знаем друг друга. А ваш… супруг. Не знаю, как его назвать иначе. Вы уверены, что он это он? Что он настоящий, а не тварь что скопировала его воспоминания и тело? — спросил я, заставив Екатерину отшатнуться. — Это он, а не я, пропал на пятнадцать лет. Это он, после внезапного возвращения ведет себя как будто ничего не произошло, но при этом рушит страну. Это он куда больше похож на искаженного монстра что убивает всё живое своим диссонансом. А я с такими тварями по возможности борюсь.
— Он отнял у меня всё. Забрал способности. Разрушил кристалл. — невпопад ответила Екатерина. — У него мой ребенок.
— Шантаж. — помрачнев проговорил я. — Всё ясно. Я подумаю, как можно решить эту проблему, главное выясните, где он держит наследника Демидовых. А уж с кристаллом — его можно воссоздать.
— Ты и вправду это можешь? — удивленно посмотрела на меня Екатерина. — Но я уже прошла инициацию.
— Для меня это не имеет никакого значения. — усмехнувшись ответил я. — У моих супруг кристаллов несколько, как и у главных помощников. Собирайте сторонников, ваше императорское величество, и ищите, где самозванец спрятал ваше дитя. Я же постараюсь помочь чем смогу.
— А что, если он не самозванец? — спросила, вскинув голову Екатерина. — Если он мой законный супруг, что в гневе за измену обрушил на меня справедливые кары?
— Да, его сторонники могут сказать именно так. — кивнул я. — Вот только один вопрос, если это действительно ваш супруг, почему он поддерживал связь с некоторыми придворными, но не говорил с вами? Или вы недостаточно хороши, чтобы посвящать вас в его планы?
— Я выясню, где держат Данила и скажу тебе. — затравленно оглянувшись сказала Екатерина. — Иди, тебе пора.
— До встречи, ваше величество. — чуть поклонившись я прошел тем же коридором, которым меня вел Багратион, и вскоре он встретил меня лично, помогая выбраться из дворца к стартовой площадке.
— Он тебе врет. — сказал Борис, вернувшийся в бывшую галерею, стоило цесаревичу уйти. — Он не наш сын.
— Может и врет. — кивнула Екатерина. — Но ведет себя куда достойнее некоторых, и говорит весьма правильные вещи.
— Он говорил то, что ты хотела услышать. — сухо ответил император, движением ладони создав скамью и сев на нее. — К тому же, он предлагает тебе рискнуть твоим настоящим ребенком ради непонятной выгоды.
— Непонятной выгоды. — будто пробуя слова на языке проговорила Екатерина. — Ты знаешь, что он спас моего брата?
— Он сделал то, что должен был, не больше и не меньше. — сухо ответил император. — К тому же, он сделал это не из чистых побуждений, а из корысти, рассчитывая, что тот ему поможет в будущем.
— Ты бы не сделал и этого. — поджав губы сказала Екатерина. — Ты относишься к нему как к слуге, если не к врагу, а он не твой слуга.
— Он занял место моего сына, я тебе уже говорил, именно из-за него наш сын впал в кому. — ответил Борис.
— Пока что его слова звучат убедительней. — проговорила Екатерина. Гордость не позволяла ей пресмыкаться перед бывшим мужем, а она считала его именно бывшим, но лишившись привычной силы и способностей она ежесекундно чувствовала себя будто голой под тысячами жадных взглядов. И если её сын…. Если этот мальчик сумеет обезопасить её дитя и вернуть ей хоть часть былого могущества…
— Твои интриги не доведут тебя до добра. — мрачно пообещал Борис. — Ты жива лишь потому, что нужна мне на этом месте.
— Как он верно заметил — хочешь быть императором, просто займи трон. — усмехнулась Екатерина, про себя подумав, что возможно теперь у неё есть выход. Но в слух говорить такое бывшему мужу конечно не посмела.
— Будь осторожна. — поправив прядь на голове постаревшей женщины, которую когда-то любил проговорил Борис. Было не сложно угадать какая буря эмоций скрывается под её вежливой маской, но он прекрасно понимал, что спуску давать её нельзя. Ни ей, никому из того гадюшника в который превратился двор.
«Хочешь быть императором, просто сядь на трон». — повторил он про себя и горько усмехнулся. Все ради чего он трудился долгие годы, всё ради чего отказался от личного правления, оказалось под угрозой. Из-за одного не в меру активного мальчишки, внезапно появившегося на этом свете.
«Нет, из-за чужака». — тут же поправил себя император. Не стоило думать об этом существе как о подростке, это первый шаг к тому, чтобы признать его достойным зваться сыном… а это уже недопустимо. В принципе Борису было плевать, займет чужак трон или нет, но в империи не было кандидатур в чемпионы лучше. Только с послушанием и уважением власти у чужака всё оказалось куда хуже, чем он рассчитывал. Никакого чувства ранга.
— Ваше императорское величество. — низко склонившись проговорил Леонид. — Не сочтите за грубость, но разрешите небольшой совет?
— Ты один из немногих кто всё знал и остался верен. — вздохнул Борис. — Можешь говорить свободно.
— В таком случае, ваше величество, вам стоит чуть ослабить удавку, которую вы накинули на шею её императорского величества и попробовать подойти к Александру с другой стороны. — проговорил Багратион. — Он уже доказал, что юношеский максимализм и полное неприятие авторитетов уживаются у него с немалой силой, сообразительностью и решительностью.
— Он поднял против меня войска, а любой бунт надо подавлять в зародыше. — ответил император. — И, хотя сам он мне нужен, все последовавшие за ним бунтовщики — нет. Они лишь лишняя угроза, которую легко устранить.
— Я понимаю ваше негодование, ваше величество, и безусловно его разделяю, и всё же, он может быть куда полезнее как союзник, а не как слуга. — склонившись ещё ниже проговорил Леонид. — К тому же, у него простые желания, часто совпадающие с интересами страны.
— Мне не нужен союзник, мне нужен солдат, исполняющий приказы в точности. Иначе в один момент может оказаться что он сделает что-то не то и разрушит планы, которые я вынашивал пятнадцать лет. — мрачно ответил Борис. — Ты же знаешь, мы не можем рисковать.
— Вы… прошу прощения ваше императорское величество, но есть такая простецкая поговорка — и рыбку сесть и на хер сесть. — проговорил Леонид, заставив императора нахмурится. — Возможно в этом конкретном случае лучше умерить свои аппетиты, раскрыть часть карт и подкупить нерадивого юношу? Как я и сказал, он хочет не так много.
— Вернуть здоровье другу? — Борис задумался. Теоретически, ознакомиться с технологиями Первого было полезно. Более того, он и сам хотел этим заняться, вот только прямой конфликт с главой общества может закрыть ему прямой путь в совет, в котором после подстроенной гибели Второй как раз освободилось место, и тогда все договора с Пятой и Четвертым могут пойти прахом…
Впрочем, если он не получит себе чемпиона — результат будет тем же. Он сильнейший из претендентов в совет, а благодаря давним и скрупулёзным исследованиям, результаты которых он естественно уничтожил при бегстве с ордена — ни один из членов совета не сможет затушить его пламя без прямой угрозы мирокрушением.
Найти другого интересного чемпиона… Где? хотя, может именно тот парень, Максим, если он освоит технологии Первого и сумеет ужиться с технологиями другого мира…
— Хорошо, я доверяю твоему мнению. — наконец решил Борис. — Поручаю тебе договорится о моем визите на авианосец Черепаха.
— Спасибо, ваше императорское величество. — вновь склонился Леонид. — Можете на меня рассчитывать.
Борис кивнул, дождавшись пока Багратион торопливо выйдет из зала, а затем усмехнулся. Нельзя спасти страну,
