была, и я её принял за мою сестру, иначе не стал бы вязаться. Мало мне Топорка с кучером, так ведь коль скоро карета, то там непременно ещё и одарённый.
— И как же тогда ты управился?
— Да хрен бы я управился, если бы не моя учительница фехтования Эльвира Анатольевна. Счастливый случай свёл на той дорожке. Она с тем одарённым схлестнулась так, что думал, и меня поджарят. Но тот не выдержал и дал дёру через портал.
— От-тано как всё кучеряво-то. А Топорок тут песни поёт.
— Знаю я, чего он поёт. Жить хочет, вот и валит всё на меня. Если не дурак, то к рассвету ближе, когда сон самый сладкий, уйдёт из Воронежа. И сдаётся мне, вместе с ним подастся и Архип.
— С чего так-то?
— А с того, что Архипу самому бы отдать дружка своего стражникам, и люди его поняли бы. Есть грань, за которую заступать нельзя. Но он его покрывает, а значит, свой интерес имеет. А меня хотят прихлопнуть, потому как я знаю, кто напал на княжну, но стражникам не сказал. Те и ищут злодея безликого, а как меня не станет, так никто и не узнает, что Топорок причастен к этому делу.
— Погоди. Если всё так, тогда твоя правда получается, и сегодняшними облавами ничего не закончится?
— Я тебе больше скажу, к утру наверняка подтянутся боевые холопы из дальних уделов, и трясти будут куда сильнее сегодняшнего. Князь не успокоится, пока не сыщет того, кто посмел кинуть руку на его дочь. И хоть как ему после доказывай, что Топорок сбежал, не поверит. Как не примет и его труп. Он ему живой для разговора нужен.
Я не стал говорить о том, что Долгоруков сделает всё, чтобы выйти на того, кто может создавать волколаков. Дураком будет, если не попытается выйти на след и не прибрать к рукам такого умельца. И плевать, что по факту это человеческие жертвоприношения. Возможность иметь под рукой сильных одарённых, как и самому поднять свой дар повыше, дорогого стоит. Ну это, разумеется, если Эльвира Анатольевна права. А так-то у него и без того врагов хватает.
— И чего делать? Хоть сам в бега подавайся, — скис Береста.
— Чем тебе Воронеж не угодил?
— Так сам же сказываешь, что кутерьма начнётся.
— А мы сделаем так, чтобы не началась.
— Это как так-то?
— Да просто. Меня Тукан со своими пытался спеленать, да мало каши ели. Отправил я их восвояси, но прежде расспросил, и получается, что Архип со своей ватагой ждёт, когда меня приволокут в трактир дядьки Василя.
— Так и есть, — подтвердил Береста.
— Ну, вот туда я и отправлюсь. А ты подтянешь свою ватагу, и как я начну, вы поможете. Как по мне, то хватит уже тебе Архипу в рот заглядывать, пора самому верховодить на Чижовке.
Собирать парней Бересты не пришлось, они и так были все вместе в укромном подвальчике под давно обрушившимся домом. Стены и потолок бревенчатые, но подпол вполне себе выстоял, а главное, не смотри, что река близко, здесь вполне себе сухо. Хотя и отдавало затхлостью, потому как очаг тут не предусмотрен и огонь никогда не разводится. Ещё и ведёт сюда узкий подземный лаз из зарослей крапивы. Тайное логово оно тайное и есть.
Разумеется, я о нём знал, но соваться сюда, не прозондировав почву и не заполучив на свою сторону вожака, было слишком опрометчиво. Если бы они захотели меня порешить, то никакой режим аватара мне не помог бы. Впрочем, я и сейчас не полез в эту нору, оставшись поджидать ватагу снаружи.
Отсутствовал Береста довольно долго. Убедить парней не только в моей невиновности, но и в том, чтобы сместить ватагу Архипа, решив вопрос радикально, ему было непросто. Но он всё же управился, даром, что ли, сызмальства в вожаках ходит, тут и авторитет, и практика убеждения.
— Ну что, управился? — встретил я его на выходе из лаза.
— Нипочём не хотели поднимать руку на старшаков, насилу втолковал, что нам либо давать дёру из Воронежа, либо прямая дорога на дыбу, — ответил Береста.
— Драться-то будут?
— Ещё как будут.
Следом за ним начали появляться остальные ватажники. Обычно-то они выглядят попригожей, но целый день, проведённый в подвале, не прошёл даром. Одежда грязная, сами чумазые, что видно даже при лунном свете. Ну не рассчитана лёжка на постоянное проживание, а только чтобы переждать лихо.
— Значит так, братцы, я иду первым, вы держитесь поодаль, но не так, чтобы слишком. Как услышите в трактире пальбу, так и вам срок пришёл вступать в дело, — коротко разъяснил я диспозицию.
— Как бы нам потом это дело боком не вылезло, — всё же усомнился один из ватажников.
— А ты не лезь. Встань в сторонку да погляди, — предложил Береста.
— Ишь каков. А как у вас выгорит, так и я получусь ни при чём.
— Так ведь то твой выбор.
— Да выбрал я. Уж и побухтеть нельзя, — вздохнул он, извлекая из ножен нож и пробуя его остроту.
— Бес! — позвал я. — Хватит уже прятаться, сюда иди.
— Ну чего Бес-то. Уж и пройти мимо нельзя, — недовольно бурча, вышел из кустов карманник.
— Пригляди пока за моей палочкой, — попросил я, бросив ему трость.
— Чего опять я-то? — ловя трость-шпагу, вздохнул он.
— Уверен? — с сомнением уточнил Береста.
— Да. Она только мешать будет.
— А как грудь в грудь сойдёшься?
— А для этого у меня трофейный тесак есть, он в тесноте поухватистей шпаги будет. Хотел сдать его в оружейную лавку, да как-то не дошёл, — с этими словами я показал пристроенный на спине под кафтаном тесак, подвешенный рукоятью вниз.
Там всего-то нужно было перевязь правильно увязать, ну и добавить пару ремешков. Зато получилось а ля Крокодил Данди, только клинок у меня всё же побольше будет, ну да бог росточком не обидел, и полы кафтана всяко длиннее его курточки. Зато выхватывать удобно, хотя с сабелькой такой финт уже не провернуть.
— Не боишься с незнакомым клинком на дело идти?
— Не боюсь. Худо-бедно приноровился уж. Ладно, что-то разговорились мы. Пора двигать.
Признаться, я полагал, что по улицам криминального квартала пустят патрули. Но, как видно, сил на это уже не хватало. Пару стражников не пошлёшь, а больше не получится, потому что все люди, и дополнительные в том числе, задействованы на плотном оцеплении.
М-да. Странно, что окольничий или хотя бы его дьяк не знают о бесполезности этой меры. С другой стороны, они-то, может, и знают, но как такое сказать князю. Понятно, что Разбойный приказ, как и городской гарнизон подчиняются государю. Но и у Долгорукова влияния и власти не так чтобы и мало.
Словом, до трактира я дошёл не только без затруднений, но и никого не встретив. Обитатели Чижовки попрятались и предпочитали не высовывать нос. Кто-то, как и ватага Бересты, укрылся в схроне, если таковой имелся, иные просто сидели по домам в надежде, что пронесёт.
Сразу подходить к трактиру я не стал, справедливо рассудив, что наверняка кто-то присматривает за заведением снаружи. Нужно же упредить товарищей, если вдруг заявятся стражники. Проблем для меня это не составляло, так как я точно знал, где именно располагается наблюдатель на фишке. Как и то, что к ватаге Архипа он отношения не имеет.
Ну а я о чём? Вон он, малец, сидит в кустах и жуёт пастилу. Не иначе как за труды от самого Архипа получил. К слову, вожак в жадности замечен не был и к огольцам со всей душой. Если приметит, что кто-то из старших не по делу обижает, так и в морду даст, даже если это свой ватажник. И мальцы за него готовы были в огонь и в воду.
Отношение к нему Бересты из того же детства. Только я сумел убедить его в том, что в этот раз вожак переступил черту. Опять же, если ватага молодых волчат устранит архиповцев, то ни у кого духу не хватит сказать им поперёк хоть слово. Архип постарался, чтобы у него на Чижовке не было конкурентов.
Спасибо науке Ефима Петровича и по-особому устроенным моим мозгам, благодаря чему навыки нарабатываются едва ли не по щелчку пальцев. Малой так ничего и не заметил, аппетитно жуя пастилу, когда я подкрался к нему сзади и прихватил за горло. Убивать его у меня даже мысли не было. Так. Только слегка придушить, отправив в принудительный сон. Минута-другая и он придёт в себя. Но это и не важно, потому что я сноровисто связал ему руки, затолкал в рот его же драный картуз да развязал тесёмки на портках. Словом, стреножил с гарантией.
Только устранив сторожа, я, наконец, направился к трактиру, но, опять же, входить не стал.
