за какой-то месяц поднялся с пятого до шестого ранга, хотя прежде не мог об этом и мечтать. А вообще это зависит от того, что за человек послужил материалом для превращения. Если не прошедший инициацию одарённый, то чем выше его потенциал, тем сильнее эффект.
— Ладно. С этим всё понятно. Пусть княжна Мария и третий ребёнок, потенциал у неё самый высокий среди гимназистов, с этим не поспоришь, и как цель она самая перспективная. Но вы же говорите, что для превращения нужно попасть под выброс Силы. И судя по тому, что оборотни редкость, определить место выброса невозможно.
— Определить точку непроизвольного выброса невозможно, но считается, что можно инициировать его в так называемом месте Силы. Поговаривают, что таковыми были некоторые капища языческих богов. Тайной этого обряда обладали лишь немногие из волхвов, которых целенаправленно уничтожали с момента крещения Руси. Впрочем, многие учёные полагают, что это всего лишь легенда.
— Если это только легенда, то отчего тогда вы о ней вспомнили? — пожал я плечами.
— Потому что в последнее время стали упорно ходить слухи о том, что появился некто, сумевший откопать древний обряд. Он обращает людей в волколаков, после чего продаёт состоятельной знати право убить зверя и использовать его желчный пузырь.
— Глотать желчь человека… Отдаёт каннибализмом, — произнёс я.
Меня даже передёрнуло, стоило только отодвинуть сторонние рассуждения и представить себе суть действа. Да ну на хрен! Я лучше бесталанным поскрёбышем останусь!
— Попавший под выброс Силы уже не человек, а закончивший процесс обращения окончательно перестаёт им быть.
— Как и тот, кто этим занимается.
— Согласна.
— А я думаю, что княжну пытались умыкнуть недоброжелатели князя. Врагов-то у него хватает, а до Марии Ивановны добраться проще всего.
— Вряд ли. Удар выйдет, разумеется, болезненным, но ни её похищение, ни убийство не смогут оказать на Долгорукова серьёзного влияния. Покушавшиеся ничего этим не добьются. Она не наследница, и её потенциал не так уж и велик. Для этого куда предпочтительней бить по старшей дочери, Софье Ивановне.
— Ну, может, и так, — пожал я плечами.
— Кстати, Пётр Анисимович, вы так и не ответили на мой вопрос относительно вашего спокойствия после убийства того кучера.
— А что тут рассказывать. Трупов я не видел, что ли.
— Так вы убивали?
— Нет. Только зверьё на охоте. А трупы… Только на той тропе я обнаружил три, причём два из них были изрядно потрачены собаками. Ну и кроме того видеть доводилось. Окраины Воронежа достаточно опасное место, а я там шатаюсь уже не первый год.
Дурак я, что ли, сознаваться в убийстве? Даже если это не стражник и не дьяк Разбойного приказа, а мой учитель фехтования. Приходите завтра! И пусть я дворянин, который вполне может отделаться вирой или вообще без таковой, я придерживаюсь одной простой истины — чистосердечное признание это шаг к тюрьме. Так что не убивал, не знаю.
Нормально поработать над новинкой так и не удалось. Зуд-то никуда не делся, но отчего-то не отпускало ощущение, что сегодняшнее происшествие мне ещё аукнется. Топорок давний дружок Архипа, и тот скорее поверит его слову, чем моему. Да и, по сути, я ведь и впрямь первым напал. А потому на всякий случай стоит подумать о собственной безопасности.
В этой связи я решил, что от трофейных пистолетов избавляться пока не время. Всё же возможность четырёх выстрелов кряду, да ещё и стрельба дуплетом. Это немного увеличивает шансы против одарённого, лишая его драгоценного времени для накачки щита. Ну и компактность, пистолеты длиной меньше тридцати сантиметров вполне возможно приладить в петлях на поясном ремне сзади, под кафтаном.
К слову, Эльвира Анатольевна смотрела на них с лёгким налётом зависти. Подобные образцы не только дороги, но и редки, требуют высокого мастерства, точности и тщательной выделки. К тому же одноствольные куда неприхотливее, что нередко является определяющим для владельцев. А спрос, как известно, рождает предложение.
В связи с тем, что новинкой я не занимался, Дудин решил не появляться в мастерской, и я оказался там в полном одиночестве, что меня вполне устраивало. А заняться я решил своей огневой мощью, коль скоро изначально исходил из возможности столкновения с одарённым.
Калибр у трофейных пистолетов всего-то пять линий [5] при довольно коротких стволах, а значит, вес и скорость пули несравнимы с тем же длинноствольным армейским образцом. Против обычного человека более чем достаточно, но если иметь дело с силовым щитом, уже маловато.
Поэтому я решил усилить выстрел за счёт изготовления пули длиной в два калибра, для стабилизации которой закрепить на ней войлочный хвостовик, выполняющий одновременно и роль пыжа. Я видел нечто подобное ещё в своём мире, только пули там были другой формы. Разумеется, деталей я не знаю, но опытным путём сумел изготовить нечто удобоваримое для кремнёвых ружей и пистолетов. Прицельная дальность фузеи выросла до полутораста шагов, а за счёт увеличения навески пороха удалось сохранить скорость пули и увеличить её энергию.
Делал я это не любопытства ради и не на будущий сенокос, а для матушки, которая периодически отправлялась нести строевую службу на границе с Диким полем. Мне тогда едва десять исполнилось, и всерьёз меня никто не воспринимал, тем более на фоне того, что из полноценного ружья я стрелять не мог. Только из детского малокалиберного карабина, вот как раз в пять линий он и был. Бред! Мелкашка калибром с крупнокалиберный пулемёт моего мира. Но в реалиях этого слоя так оно и есть.
Карабин и без того лягался, а тут ещё и увеличившийся вдвое вес пули, и навеска пороха, из-за чего отдача стала ещё весомей. Пришлось мудрить щелевой дульный тормоз, с чем наш кузнец едва сумел управиться, и только потом уже додумывать с пулей. Но всё срослось, как надо, а матушка, увидев результат, взяла новинку на вооружение. Пуля, конечно, сложнее в изготовлении, но результат того стоил.
Шутка сказать, но, увеличив навеску пороха и использовав дульный тормоз, получилось нарастить мощность и прицельную дальность практически вдвое. А это, считай, одним выстрелом можно вынести стандартный «Панцирь» одарённого до пятого ранга включительно. Если он, конечно, не повёрнут на защите, вкладывая в неё весь разовый лимит.
Так что сейчас я всего лишь воссоздал то, что уже давно опробовал. Единственно нужно будет пострелять на разные дистанции, вгоняя навыки в подкорку, как на жёсткий диск компьютера.
Стоп! А не ерундой ли я маюсь. Что сказала Рябова? У того одарённого скорее всего амулет где-то люм на двести. А это значит, что он выдержит не менее сорока попаданий из матушкиного карабина. А из этих пистолетов…
Спокойно. Опять же, исходя из прошлого опыта, прицельная дальность возрастёт до семидесяти шагов, а это ой как немало, и значит, приложенные усилия того стоят в любом случае. Что же до этого клятого одарённого, буду надеяться, что мне не доведётся с ним столкнуться. Зато встреча с местной гопотой вполне вероятна.
Сегодня освободился раньше обычного. Просто потому, что был занят всего-то изготовлением из куска дубовой доски пулелейки и оправки для крепления хвостовика. С нормально укомплектованной столяркой это не составляет труда. Так что ещё и пострелять успел, примериваясь к трофейным пистолетам, благо мастерская оружейная и огневой припас у Дудина в наличии.
Ну что сказать, вполне приличное оружие, только лягается слишком сильно. При выстреле дуплетом пистолет буквально выворачивает из руки. В первый раз даже уронил. Но это от неожиданности. Главный же его плюс в компактности при наличии двух стволов. В смысле компактный он, конечно же, в местных реалиях.
Когда вышел на улицу, уже наступили сумерки. Постоял, немного решая, где поужинать. В деньгах нужды нет, а в трактире дядьки Василя появляться всё же нежелательно. Поэтому я направился в другое заведение в центре города. Там и кухня получше, и стражи побольше, а значит, и не так опасно. Пока всё не устаканится, мне на Чижовке лучше всё же не появляться. Впрочем, далеко от мастерской отойти у меня не получилось.
— Здорово, Шелест, — выходя на средину пустынной улицы, произнёс Тукан.
Он даже картуз приподнял в приветственном жесте. Не тот, что привычен мне и похож на фуражку, нынешний скорее войлочная шапка с отворотами и козырьком из того же войлока. Угу. Подумать же больше не о чем. А меж тем рядом с ним встали ещё двое, перекрывая проезжую часть. Со спины
