Цоканье приближалось, оно стало громче, уже где-то у начала пролета. Вышнеземец побежал. Бросив взгляд вниз, он увидел, как двигались и вырастали тени позади него. Тени, отбрасываемые краями ступеней, походили на лучистую векторную диаграмму, равные секции огромной морской ракушки, части сложной медной астролябииили часы.
Цок, цок, цок — каждая секунда, шаг, ступень, поворот, деление.
Внизу возникла новая тень. Она выросла на внешней стене гигантской лестницы — ее отбрасывало что-то, что пока оставалось за поворотом и вне поля зрения вышнеземца.
Это был пес. Его голова была опущена, а уши — приподняты и настороже. Спина, покрытая густой черной шерстью, выгнулась дугой. Лапы ступали с гипнотической точностью и грацией. Цоканье замедлилось.
— Я тебя не боюсь! — закричал вышнеземец. — На Фенрисе нет волков!
Ответом ему послужило глубокое утробное рычание, которое на некоем инфразвуковом уровне вызывало страх. Вышнеземец обернулся и бросился наутек, но оступился и тяжело повалился на пол. Его схватили крепкие лапы. Он заорал, представив себе, как на спине сейчас сомкнутся мощные челюсти.
Его перевернули на спину. Над ним стоял великан, но то был человек, а не волк.
Он не видел ничего, кроме лица. Его закрывала плотная маска из лакированной кожи, частично человеческая, частично — демона-волка, созданная с той же искусностью, что и нательники черепов. Связанные или сшитые вместе кожаные лоскуты окружали глазницы и формировали тяжелые веки. Они покрывали щеки и подбородок, подобно сухожилиям. Они скрывали горло, и переплетались в форме длинных усов и торчащей бороды. Видневшиеся сквозь прорези маски глаза имели цвет канители59с черными зрачками-бусинками.
Во рту сверкали клыки.
— Что ты здесь делаешь? — пророкотал великан. Он согнулся над вышнеземцем и принюхался. — Тебе не положено здесь находиться. Почему ты здесь?
— Я не понимаю! — испуганно пролепетал вышнеземец.
— Как тебя зовут? — спросил великан.
К счастью, у вышнеземца еще осталась крупица разума.
— Ахмад ибн Русте, — ответил он.
Великан схватил его за плечо и протащил оставшиеся ступени. Вышнеземец волочился сзади, то и дело поскальзываясь и молотя ногами, словно ребенок, которого тащит взрослый. На плечо великана была наброшена шкура с густым черным мехом, а огромное мускулистое тело облачено в кожаный нательник. В телосложении и размерах тела великана безошибочно угадывалась его природа.
— Ты астартес… — осмелился сказать вышнеземец, волочась и подскакивая из-за крепкой хватки.
— Что?
— Астартес. Я сказал, что ты…
— Конечно, я — астартес! — пророкотал великан.
— У тебя есть имя?
— Конечно, у меня есть имя!
— К-какое?
— «Заткнись или я перережу твою чертову глотку!» Сойдет? Так нормально?
Они добрались до лестничной клетки, а затем вошли в массивный зал с низким сводом. Вышнеземец ощутил тепло огня. Необъяснимым образом его доселе мертвый левый глаз вновь начал видеть. Впереди вышнеземец заметил тусклый огненный отсвет. Его было достаточно, чтобы различить во мраке очертания вещей, которые правый глаз видел в резком, зеленом и холодном контрасте.
Великан протащил его через каменную арку.
Палата была округлой, около тридцати метров в диаметре. Пол представлял собою огромный диск, выложенный практически бесшовными участками отполированной кости и мореного дерева. В зале располагалось три плинта, каждый являл собой широкий округлый пьедестал из серого камня около пяти метров в диаметре и в метр высотой. Плинты были просто вырезаны из скалы и бережно отполированы. В центре каждого из них находилась чаша для костра, в которой потрескивало яркое пламя, заливая багрянцем сам воздух. Над кострами с низкой куполообразного потолка свисали конические железные колпаки для отвода дыма.
Правым глазом он видел палату как освещенное спектральным зеленым светом место. Огонь от яркости пылал белым. Для левого же это была темно-красная пещера, залитая колеблющимся золотистым свечением от костров. Костяной пол и отшлифованный белый камень отражали свет костров. Напротив входа в зал, там, где низкая стена встречалась со скошенным краем куполообразного свода, находились неглубокие горизонтальные оконные прорези, более походившие на бойницы огневой позиции. Глубина угловых ниш вокруг прорезей свидетельствовала о необычайной толщине стен.
На гладкой верхушке самого дальнего плинта сидело четыре человека. Они были такими же великанами в мехах и кожаных одеяниях, как тот, который сейчас сжимал его руку.
Люди расслаблено пили из серебряных чаш и играли костяными фишками на деревянных досках, которые лежали на плинте между ними. Выглядело так, словно один из них, тот, который, скрестив ноги, сидел ближе всего к чаше для костра, играл против остальных на трех досках сразу.
Они оторвались от своего занятия, и оказалось, что лица четырех демонов также были скрыты за плотными кожаными масками, сквозь прорези которых на него взглянуло четыре пары желтых глаз, отражавших свет подобно зеркалам. Эта вспышка ярко полыхнула в правом глазу вышнеземца.
— Что ты нашел в этот раз, Трунк? — спросил один из них.
— Я нашел Ахмада ибн Русте на ступенях ордена — вот так-то, — ответил державший его великан.
Два человека у костра фыркнули, а один постучал пальцем по виску.
— А кто такой этот Ахмад ибн Русте? — опять спросил первый. Шкура, которую он носил, была красновато-коричневого цвета, а из задней части маски ниспадали длинные заплетенные волосы, жесткие от воска и лака, завитые буквой «S», подобно атакующей змее.
— Ты разве не помнишь? — сказал великан. — Разве не помнишь, Вар?
Великан отпустил руку вышнеземца и пригнул того к костяному полу, пока он не упал на колени. Пол оказался теплым на ощупь, словно хорошо отполированная слоновая кость.
— Я помню, как ты вчера нес какой-то бред, Трунк, — ответил Вар со змеиной гривой. — И позавчера, и за день до этого. Для меня это все уже слилось в один нескончаемый поток глупостей.
— Да? Тогда укуси мою волосатую задницу.
Люди на плинте расхохотались, кроме того, который сидел, скрестив ноги.
— Я помню, — произнес он. Его голос походил на скрежет, с которым добрую сталь проводят по смазанному точильному камню. Остальные мигом умолкли.
— Правда? — спросил Трунк.
Тот, который сидел, скрестив ноги, кивнул. Его маска была самой вычурной. На ее щеках и лбу красовались переплетающиеся фигурки и спиральные тесемки. Широкие плечи человека покрывали две шкуры, одна угольно-черная, другая белая.
