взглядами, словно я – сам Майкл Мур, сошедший к ним с киноэкрана, несколько извиняющимися голосами сказали, что выезжать далеко за участок патрулирования им запрещено. Я милостиво разрешил довезти меня до перекрестка с Фируз-авеню и загадочно замолчал между двумя констеблями на заднем сиденье. Я думал, что у меня попросят автограф, но нет – меня довезли до перекрестка и просто пожелали счастливого пути.
Надо бы как-то в НОБНОТе, что ли, засветиться, пока меня в розыск не объявили.
Прогулявшись по пустынной Фируз привычной дорогой до своего уютного угла, перечеркнутого каналом Гренадеров, я посмотрел на окна офиса.
Наконец-то я дома! И плевать, что сегодня рвались гранаты, и лежали в лужах крови разорванные тела. Я дома… Окна были темными, но в гостиной была видна тонкая светлая полоска… Такая бледная… Но такая волнующая – Алиса в офисе… Как же это прекрасно…
Еще проворачивая ключ в замке, я услышал за дверью торопливые шаги. Я раскрыл дверь и утонул в тревожных и одновременно радостных глазах мисс Линсдэйл.
– Заг! Мистер Моррисон… почему вы не позвонили.? Какого…
Я не выдержал и, уронив рюкзак на пол, притянул Алису к себе и крепко обнял, вдыхая нежный запах ее волос.
Сперва она пыталась сопротивляться, выставив вперед локти, потом обмякла, а я, слегка отстранившись, коснулся губами ее губ, а потом крепко поцеловал…
Уснуть мне удалось ближе к утру… И совсем не только потому, что мы продолжали целоваться, пока я сбрасывал на пол плащ, шляпу и расстегивал пиджак. И совсем не потому, что мы почти упали на диван, а образ Анджелы вмиг растворился в моем сознании, как утренний туман. И даже не потому, что Алиса была в домашнем халате, и раздевать ее почти не пришлось. Дело было совсем не в физической любви, которая вспыхнула у нас ярко, как взрыв фугасного снаряда. Я чувствовал, что именно этого момента я ждал долгие серые будни, именно этого возвращения домой ничем не заменишь, когда тебя ждут, за тебя волнуются, а ты, несмотря ни на что, возвращаешься, хотя мог бы и не вернуться… Это был весь накопленный заряд нехватки тех позитивных эмоций, та нежность, которая копилась в нас, как в электрическом конденсаторе… Было стойкое ощущение, что меня не было дома много месяцев, а может, и год.
Потом Алиса набросила на себя халат и, покачивая умопомрачительными изящными бедрами, пошла на кухню разогреть остатки ужина.
Меня всего потряхивало, я зажег настольную лампу и сервировал стол, достав из бара початую бутылку виски и вскрыв шампанское для Алисы.
А потом я достал сувениры: банку с воздухом, камешек с Пика Анехиты и рыбу. А еще ту бутылку вина, которую мне подарили на Вороньем Камне.
Странное ощущение – я вернулся в привычную обстановку, но я стал каким-то другим, это трудно объяснить.
Пока мы не подняли бокалы, Алиса не проронила ни слова.
– А теперь рассказывай все, Заг, – сказала она, глядя на меня серьезно и внимательно, – иначе я завтра же увольняюсь!
И я не стал ее подкалывать, не стал глупо шутить, не начал игру в слова – я начал рассказывать. Конечно, пришлось стыдливо опустить некоторые детали об Анджеле, но это действительно сейчас было абсолютно лишним. Ненужным!
Я не то чтобы старался не преувеличивать – я даже сглаживал некоторые, особенно острые, моменты, которые могли бы показаться чем-то нереальным. Я сказал, что Оливия ранила меня, а не убила…
Я говорил с набитым ртом, а Алиса задавала вопросы, что-то уточняла… И это было так прекрасно, легко и естественно, будто порыв свежего воздуха из открытого окна в затхлой комнате! Один раз произошла небольшая заминка, когда Алиса попросила меня расстегнуть сорочку и дотронуться до артефакта Эгельбердов, который спас мне жизнь. Потом она заметила затянувшуюся рану на руке и заметно побледнела.
Рассказывая о моих злоключениях, я будто бы заново все переживал, и мне становилось иногда страшно. Тогда, находясь в некой горячке, я не воспринимал все эти события так, как сейчас! И вдруг поймал себя на мысли, которая окатила меня волной ужаса: а ведь вот этого прекрасного «сейчас» могло бы и не быть! Просто не случиться!
– Спасибо за подарки, Заг! – Она лучезарно улыбалась. – Я и не думала, что ты вспомнишь!
– Ты знаешь, Алиса, – я тоже улыбнулся и поднял бокал, – ты просто не представляешь, как я счастлив, что встретил тебя! Я даже сам этого раньше не представлял…
Глава 6
Старый знакомый. Немного о хвостах
Спал я так крепко, словно умер… ни снов, ни видений. Просто отключка, прекрасная успокоительная чернота…
Когда я проснулся, Алисы уже не было. На столе лежала записка:
«Ушла кормить Саммерса, заодно пройдусь по магазинам. Буду после обеда. Постарайся держать меня в курсе своих перемещений – в городе неспокойно. Будь внимателен и осторожен. Завтрак на плите».
Под запиской лежал машинописный текст, где аккуратная Алиса распечатала все звонки по текущим делам с телефонами, именами и кратким описанием задачи.
Вот в этом Алиса вся! Вчера – радость, нежность, буря эмоций, а сегодня: «Вымой руки, сделай уроки». Но, как ни странно, мне это нравилось! Да!
Я улыбнулся, перечитал записку несколько раз, а потом спрятал ее в личный ящик стола, где лежал запасной пистолет, патроны, несколько пузырьков с пирацетамом и всякая важная мелочь.
Я пробежал глазами листок с отчетом, где значился Гастон из «южных», Диего Сантана, детектив второго класса, секретарша нотариальной конторы Гурджини, Чарли Спица, даже Грэг Палмер и, к вящей моей радости, Натан Яковлевич! Было еще несколько деловых контактов – война войной, а работа сама себя не сделает…
На часах – козерог однорогий: половина десятого, а спать не хочется!
Надо возвращаться в рабочий график. Надо наморщить мозги и составить четкий план сообразно сложившейся ситуации. Сейчас никак нельзя расслабляться, и я чувствовал в себе огромный прилив сил и энергии!
За работу, мистер Моррисон! Ты все же вернулся с курорта! Хватит расслабляться в блаженной неге! Хотя такой «неги» я бы никому не пожелал!
Как это ни удивительно, меня даже в «Синий бутон» не сильно тянуло: вся эта мишура может подождать! Да что со мной, Ангр меня разорви?
Я засмеялся, и тут же зазвонил телефон. Как ни странно – это был Ганс Хофер. Они уже прилетели в столицу и интересовались (как я понял, с Хуаресом они теперь неразлучны), когда бы нам встретиться и все обсудить. План в моей голове уже начал вырисовываться, и я горячо заверил господина старшего лейтенанта, что как раз планирую эту встречу, но точного часа назвать не могу, скажу только, что это будет вечером. Ганс сказал, что будет весь день ждать у телефона. Я решил сыграть ва-банк.
Я задумал проверить Ганса не откровенным враньем, но показать ему
