проблем поесть горячего, купить что-то съедобное в лавке и даже попариться в бане, что с нашим образом жизни было немаловажно.
В деревне нас встретили радушно, староста куда-то отбыл, но мясо приняла его жена, которая одновременно была его заместителем. В несколько порций мясо взвесили, потом сложили результаты, потом ещё оформили шкуру, после чего на стол легла бумага с подписью, неотличимой от оригинала и сильно смазанной печатью.
— Скажи, хозяйка, — попросил я, — в баню у вас сходить можно?
— Можно, отчего нельзя, — крепкая баба лет пятидесяти пожала плечами и указала на один из домов. — Вон, туда идите, Катерина сегодня топила, там у неё артель лесорубов мыться будет, и вы с ними.
Туда мы и пошли, упомянутая Катерина, бывшая куда моложе жены старосты, великодушно пустила нас в баню после небольшой очереди. Стас всё же выпросил у меня бутылку самогона, только пить мы её будем потом, когда помоемся. В самой бане только квас, да и тот умеренно.
Лесорубов было много, человек двадцать, а потому мылись они в три смены. Последняя была меньше других, всего четыре человека, а с ними зашли и мы. Я специально дождался именно этих людей, поскольку именно в последней смене заходил их бригадир, человек совершенно очевидно грамотный, а кроме прочего, давно работающий здесь. Информацию совершенно необязательно высматривать самим, с неменьшим успехом можно выведать у знающих людей.
Мы вошли вместе со всеми, поздоровались и представились. Представились, разумеется, охотниками, размахивать ксивами не стоило, да и не было их у нас, в бане прятать некуда.
— Когда прибыли? — спросил бригадир, звали его Фёдор Ильич, это был здоровый мужик лет пятидесяти с чёрной бородой и почти совсем седыми волосами.
— Восьмой день сегодня, — сказал я, присаживаясь на полок рядом с ним, мочалка из обрывков ткани никак не желала намыливаться, пришлось сначала замочить её в ковше. — Охотники мы, решили насчёт тварей пошарить, кого сможем, отстрелять, остальных просто запомнить на будущее.
— Запомнить, — фыркнул другой лесоруб сквозь маску мыльной пены. — Они сами вас запомнят, потом и костей не найдём.
— Он прав, — согласился бородатый, — неудачно вы место выбрали. Я слышал, что за тварей необычных платят хорошо, так мёртвым те деньги без надобности.
— Так расскажите, вы-то тут уже давно отираетесь.
— Да, нам самим-то тут не очень по нраву, — Фёдор, вылил на себя большой ковш холодной воды и полез на полок, баня была довольно просторной, все помещались свободно. — Лес вот хороший, да и дорогу проложить хотят, а тут без нас никак. Вот и договорились, что мы лес валим, а его у нас покупает казна по высокой цене. Цена, я вам скажу, не особо-то и высока, лес в самом деле добрый, только вывозить его тяжело.
— Это понятно, а работаете где? — я всё-таки намылил упрямую мочалку и начал возить ей по телу.
— А вот отсюда и в сторону Эпицентра, справа и слева от дороги. Деловой лес увязываем, чтобы его потом вывезли, а сорный тут же местным на дрова идёт по копеечной цене. Я знаю, что ты вызнать хочешь, как там с тварями. А я тебе скажу: мы от тех мест подальше держимся, нас не трогают, так зачем самим нарываться? Тварей видели пару раз, но они не нападали. И дроны чистых, считай, каждый день пролетают, тоже никого не трогают, хотя висят над нами бывает по полчаса.
— А когда видели, видели кого? — уточнил я. — И где?
— Видели тварь летающую, — рассказал один из лесорубов. — Сначала не видели, только крылья хлопали, а потом я увидал, на фоне костра. Мышь летучая, только размером… С Ильича будет.
— Это в сторону Эпицентра?
— Да, а ещё видели, не мы, а местные, кого-то мелкого, вроде как человек голый, на утопленника похож, он ночами по огородам шарил.
— А говорил, только мясо ест, — задумчиво произнёс я.
— Кто говорил? — тут же отреагировал Ильич.
— Люди говорили, что твари эти только мясом питаются, а их на огороды тянет.
— Хватит уже болтать, — требовательно заявил Стас, открывая дверь парилки, с паром он явно перестарался, отчего был красный, как варёный рак. — Закругляемся, и за стол. Ужин стынет, водка греется.
Так мы и поступили. Быстро закончив помывку, переместились за стол. Угощали тут богато, мясо, в том числе дикое, добытое нами. Далеко не всё шло в доход государства, да и ледник не резиновый. Картошка, капуста квашеная, хлеб ржаной. И всё, само собой, сдобрено добротным сельским самогоном. Последнее Стасу очень понравилось, но, когда его рука потянулась за очередным стаканом, я его остановил.
— Не налегай, завтра нам выходить затемно.
— Да я всего-то… — но спорить не стал.
В самом деле, завтра нам, как никогда, потребуется ясная голова. Охота — это хорошо, но следует помнить, кто мы есть, и зачем здесь находимся.
Глава восьмая
Надо отдать должное Стасу, видимо, он не был таким уж закоренелым алкоголиком, а потому спать мы легли относительно трезвыми, а за час до рассвета поднялись и отправились в путь. Впрочем, уйти совсем незаметно не получилось, согласно моим планам, находиться поблизости от границ обитания чистых нам предстояло несколько дней, а потому лошадь была без надобности. С другой стороны, переться пешком за тридцать километров — удовольствие крайне сомнительное. Пришлось договориться с деревенским конюхом, который отвезёт нас на телеге на максимальное расстояние, за которым передвигаться можно только пешком, потому как дорога растворяется в лесной чаще, а потом отгонит лошадь назад.
— Запомни, Стас, — сказал я, когда мы проводили взглядом телегу с молчаливым стариком. — Охотиться больше не будем, мы сюда за другим присланы.
— А если… — он указал в сторону леса, так, что становилось понятно, что сам-то он не причём, это всё звери, которые сами в руки идут.
— Мимо пройдём, — спокойно объяснил я. — Сделаем вид, что не видели. А то знаю я тебя, пальнёшь с перепугу, убьёшь зверя, а мясо жалко бросать, придётся его тащить в деревню. На себе, кстати, тащить. Лошадь-то мы отпустили. В итоге ещё день потеряем. Так что нет, пусть
