даже злость. Пятки варвара застучали по бокам лошади.
Хилон пробудился, заслышав лязг оружия. Он вскочил, показалось, что зрение изменяет – пламя вырывалось из окон постоялого двора, люди разбегались, служки пытались вывести лошадей из конюшен. Темные тени мелькали на фоне огня, слышались крики ярости и боли, стоял гул, звон, тарарам. Царил полнейший хаос.
Он кинулся к телегам – Кохиос лихорадочно запрягал, чтобы отвести драгоценный груз подальше.
– Что случилось? – заорал Хилон, – Это что, набег?
– Хуже! – отмахнулся купец, – Это хуже варваров, хуже персов! Разбойники! Я же предупреждал! Может, те самые каннибалы!?
Хилон грозно нахмурился, шагнув к трактиру. Кохиос схватил за руку, попытался вразумить.
– Стой! Не ходи! Не полезем, и нас не тронут! Сам видишь – трактирщик воспротивился, и вот что вышло! – купец смотрел на монаха почти умоляюще, – К тому же ты безоружен!
Хилон остановился в сомнении. Вдруг его как молния ударила.
– Пандора! – воскликнул монах, позабыв обо всем.
Не обращая внимания ни на что, он кинулся к постоялому двору.
Навстречу выбежал полуголый мужик, в одной руке – меч, в другой – факел, на лице тупая радость и безумие.
Монах легко ушел от неловкого удара, руки ухватили голову противника, резкое усилие, хруст – безжизненное тело валится у ног.
– Хилон! – крик поневоле заставил обернуться.
Кохиос взобрался на задок телеги, его рука бросила что-то тяжелое. Глаза монаха уловили блеск стали, ладонь привычно ухватила рукоять. Отсалютовав купцу мечом, Хилон бросился дальше.
Он подбежал к главному входу, но пламя не позволяло попасть внутрь. Заслышал стук копыт и крики – большой отряд конницы скакал прочь, на привязи остались лишь несколько скакунов.
Бросился к окнам, встретились двое вооруженных, одежда в крови, на лицах – безумие. У одного в руке – факел и промасленная ветошь.
– Вы что творите, скоты! – взревел Хилон.
Мечник осклабился, взявшись за оружие. Хилон убил его походя, проткнул горло, пока тот замахивался. Второй бросил факел и подступил, размахивая клинком. Ему хватило двух ударов – по руке и по шее. Убивать подонков оказалось легко – их мастерство оставляло желать лучшего.
Хилон побежал вдоль окон, заглядывая в зал трактира. Везде видел одно и тоже – огонь, тела, кровь, полнейший разгром. Труп трактирщика возле самого входа.
Обежал здание, встретился еще один головорез, Хилон заколол его на бегу. Ринулся к заднему ходу, жар едва позволял протиснуться в дверь. Только влетел внутрь, как встретил двух кабатчиков – запомнил их со вчерашнего вечера.
– Куда! Сгоришь! – его схватили с двух сторон, выталкивая на улицу.
– Пандора! – закричал Хилон, будто это все объясняло.
Как ни странно, они поняли. Мужчина, державший за руку, встал лицом к лицу, крик отрезвил монаха.
– Никого! Живых! Не осталось! Только огонь!
Значение слов дошло медленно, Хилон как-то сразу обмяк.
– Друг! Друг! – увидев, что монах слушает, кабатчик направил его к выходу, – Успокойся, тут уже никого не спасти! Если хочешь помочь – бегом к колодцу! Мы пытаемся потушить пламя! Может, хоть что-то уцелеет!
Хилон выбрался наружу, вскоре к нему присоединились кабатчики. Жар становился нестерпимым, находиться даже рядом со входом было невозможно. Мужчины кинулись к колодцу, там уже толпился народ.
Ступор застиг монаха, все произошло слишком неожиданно. С минуту он стоял в глубокой задумчивости, потом бросился помогать.
Борьба с огнем длилась остаток ночи и почти все утро. Дело безнадежное, Хилон это понимал, все понимали, но никто не останавливался. Нужно что-то делать, беда объединила людей в редком слаженном единстве.
Второй этаж давно рухнул, дерево прогорело целиком. Пламя затихло только тогда, когда гореть стало нечему.
Хилон вытер пот, руки разболелись, мозоли сорваны, вся одежда в копоти, дым и запах горелого, казалось, пропитал насквозь. Монах подошел к колодцу, вода немного освежила.
Во двор кабака влетел взмыленный конь, на последнем издыхании. Из седла выскочил молодой черноволосый мужчина, кинулся к пожарищу. Пробежал вдоль черного остова, крик прорезал воздух.
«А вот и варвар, – апатично подумал Хилон, – Ты-то где был?»
Крэг-хан не верил своим глазам – постоялый двор спален дотла!
– Пандора! – крикнул он, потом развернулся к людям, – Девушка! Невысокая! Красивая! Где она?!
Его взгляд остановился на Хилоне, глаза недобро сощурились.
– Ты! Где Пандора!? – Крэг-хан угрожающе надвинулся на монаха.
– Ее нет… – мягко ответил Хилон.
– Ублюдок! Что ты с ней сделал!?
Хилон не ожидал такого напора, первый удар чуть не пропустил. Голова отклонилась сама собой, кулак просвистел возле уха, второй тычок монах отвел ладонью.
– Успокойся! – прокричал он, отталкивая варвара, – Остынь, парень!
Крэг-хан и не думал успокаиваться, ярость взяла верх над разумом. Он налетел на монаха, размахивая кулаками, Хилон перехватил удар. Резко вывернул руку, надеясь скрутить варвара, но тот, извернувшись, сделал кульбит через голову, оказавшись за спиной монаха. Хилон крутнулся, кулак прилетел в плечо, ответная плюха смазалась по лицу северянина.
Хилон вдруг понял, что одолеть неистового противника будет непросто. Меч, одолженный Кохиусом, остался у колодца; ярость и сила варвара не позволяли обезвредить, не навредив. Можно убить или покалечить, но делать этого не хотелось. Да и по силам ли? Впервые за долгое время Хилон встретил достойного соперника. Варвару не хватало умения, но он с лихвой компенсировал необученность звериной прытью и ловкостью.
Крэг-хан атаковал. Монах отступал шаг за шагом, с трудом отводя удары. Наконец, Хилон поймал мощный выпад, рука попалась в замок, противник пронесся мимо, умелый толчок развернул его почти на месте, небольшое усилие – варвар оказался над головой монаха! Бросок! Любой иной растянулся бы на земле, испуская дух, но Крэг-хан, как кошка, перевернулся в воздухе, приземлившись на четыре конечности. А уже спустя миг его ступня просвистела в опасной близости от носа Хилона – монах успел уловить сильный запах пота.
Неожиданная идея пришла в голову монаха. Он продолжал отступать, уворачиваясь. Вдруг, нога Хилона подвернулась, он пошатнулся, кулак Крэг-хана с силой вмазался в ухо.
Монах упал, кувыркнувшись в воздухе, тело рухнуло в придорожную канаву, расплескав кучу брызг. Тут же попытался вскочить, но поскользнулся, рухнув лицом в грязь.
Крэг-хан остановился. Ярость ушла, хотя злость никуда не делась. Он молча наблюдал, как монах осторожно выбирается из канавы – весь в грязи, мокрый и жалкий. Продолжать бой расхотелось.
Хилон поднялся, пытаясь утереться. Это было непросто: на нем не осталось ни единого чистого пятнышка. Варвар застыл неподалеку, злое выражение не сходит с лица. Ну, хотя бы драться не лезет!
– Господин! – тихо произнес молодой кабатчик, подойдя ближе, – Вы спрашивали про девушку…
Две головы повернулись к нему, парень застыл в нерешительности.
– Говори! – рявкнул Крэг-хан, бедный
