Глаза его приняли форму почти идеального круга. Стаса такая реакция позабавила, и он решил продолжить сеанс гипноза:
– Подержать хочешь?
Кожух затвора, клацнув, вернулся на место, и чудо-пистолет перекочевал в руки юного кроликовода-милитариста, мелко трясущиеся от вожделения. Произведенный эффект превзошел самые смелые ожидания Стаса. Как только рукоять с ребристыми пластиковыми щечками под дерево легла в мальчишескую ладонь, парень чуть не засветился от счастья. Он просто держал пистолет в руке, поворачивая под разными углами, и восторженно разглядывал эту диковину.
– Дай-ка, – попросил Стас, достал из кобуры насадок и прикрутил его к пухлому срезу кожуха, после чего вставил в рукоять магазин. – Держи.
Парень с трепетом принял из рук «полубога» орудие бесшумной кары.
– Ну, пальни, что ли, в дерево.
Немое выражение счастья на мальчишечьем лице достигло апогея. Стасу даже показалось, что в левом, круглом как колесо глазу блеснула скупая слезинка.
– Можно?! – не веря собственным ушам, спросил парнишка дрожащим голосом.
– Затвор на себя до упора и отпускай. Э-э-э! Осторожно! На людей направлять не надо. В дерево вон целься. Та-ак. Теперь плавненько жми на спуск.
Пистолет негромко хлопнул, и от придорожного деревца брызнул фонтанчик раскрошенной коры.
– Ой! – взвизгнула жирная тетка с тюками и подскочила на месте. – Ты что же творишь-то, ирод?! Чего палишь над ухом?! Я тебе сейчас пистоль-то этот запихаю в одно место, постреляешь тогда!
– Простите, простите, – вступился за напуганного парнишку Стас и поспешил забрать ПБ. – Это моя вина. Я пистолет дал.
– Вот ведь! Здоровый детина, а ума нет, – перенесла тетка огонь. – Ты чему мальца учишь? Сам беспутный и мальчишку к безобразию этому пристращаешь. Не совестно?
– Я же извинился уже.
– Извинился он. Ты перед матерью его тоже извиняться будешь, когда этого балбеса с дырой в башке притащат?! – Тетка ткнула пухлым пальцем мальчугану в лоб. – Извинился…
– Ну что вы завелись? – примирительно начал Стас. – Подумаешь, стрельнул парень первый раз из пистолета. Да у него вон ружье есть. С картечью небось.
– Ага, – подтвердил парнишка.
– Вы знаете, какой из человека фарш можно этой картечью сделать? – обратился Стас к тетке с вопросом.
– Свят-свят! – запричитала та и принялась усиленно креститься. – Что же ты о людях-то как о скотине? Ему это ружье для чего нужно-то? Чай, не по людям стрелять, а по зверью дикому! Вот пущай и ходит с ружьем. И нечего ему тут пистоли свои совать! Знаем мы – сначала пистоль, потом автомат, потом винтовки эти всякие, и пошло-поехало. Там уж и на людях попробовать захочется, а потом пулю в башку словит!
– Пулю он хоть сейчас от рейдеров словить может, – попытался возразить Стас. – И что? Скажете, от них и отстреливаться не надо? Люди же.
– Типун тебе на язык твой поганый! – протараторила тетка, сплюнула три раза через плечо и снова взялась креститься.
– А что типун-то? – взял Стас инициативу, почувствовав собственную правоту. – Сейчас вон как дадут залп из кустов, попрячемся за телегу, кому повезет, и придется отстреливаться. Как думаете, будет вам тогда разница, из какого ствола этот малец жопу вашу прикрывать станет?
Тетка насупилась и запыхтела, но промолчала.
– Я, может быть, и с вами автоматом поделюсь. Вместе-то сподручнее людей убивать, – закрепил Стас достигнутое преимущество, сделав ударение на слове «людей». – Вы вообще как, стрелять-то умеете?
– Нет! – рявкнула тетка, не оборачиваясь.
– Пло-охо, – снисходительно пожурил Стас и подмигнул развеселившемуся парнишке. – И что же вы делать будете, когда стрельба начнется? Может, тюками своими бандитов закидаете? А-а, я, кажется, догадываюсь – вы за спины наши спрячетесь. Да? Пусть другие людей убивают, а мы, чистенькие да набожные, только креститься будем. Так?
Совершенно деморализованная тетка молча обняла один из своих баулов, не надеясь более донести слова истины до злобных и кровожадных самцов.
– Складно поешь, – неожиданно подключился к беседе дед. – Только ты вот скажи мне, долго ли пацан этот протянет супротив матерых бандюков?
– Скорее всего, недолго, – признался Стас. – Но и это вопрос спорный. В любом случае живым я бы ему даваться не посоветовал. Перспективы не особо заманчивые.
– А какие? – боязливо поинтересовался парнишка.
– Ну, самая радужная – прием в банду.
Испуг на лице мальчугана сменился спокойным, даже почти мечтательным выражением.
– Походишь в рейды месяца два, а то и год, если повезет. А потом подстрелят тебя. Либо обозные, либо наемники, а то и свои же грохнут за лажу какую. Будешь валяться у дороги с дыркой в пузе и помирать. Медленно-медленно. Рейдеры, когда отступают, раненых не выносят – это их правило. Интересы банды в целом – превыше всего.
– А если не примут, тогда что? – спросил парень, быстро растеряв весь романтический настрой.
– Как тебе сказать? – Стас изобразил задумчивость и поймал на себе осуждающий взгляд деда. – Мал ты еще. Ладно, на, с автоматом пока поиграйся, может в жизни пригодиться. Держал такой в руках-то?
– Ага, дядя Коля давал поглядеть. А стрельнуть можно?
– Ну уж нет. Ни к чему сейчас бахать без толку.
Солнце постепенно закатилось за макушки елей и подсвечивало оттуда облачное небо желтовато-багровыми лучами. Стас лежал, подложив рюкзак под голову, и краем глаза наблюдал за лесом, проплывающим мимо.
– Ну вот, почти и на месте, – сообщил дед. – Развилка. Слышь, сынок, ты не передумал? А то сейчас к западным поворачиваем.
– Нет, – отозвался Стас. – Поехали, посмотрим на ваши западные ворота.
Телеги покатили с развилки налево, и лес остался в стороне. Дорога петляла через поле, зарастающее молодым березняком, периодически делая крюки в обход вековых сосен-гигантов, рядом с которыми березки почему-то не росли, словно не решались посягнуть на территорию старожилов, отдавая дань уважения этим живым свидетелям минувшей войны. Мало-помалу сгущающиеся сумерки начали прорезаться огоньками окон. Сначала по одному, по два. Потом группками побольше. Небо темнело, город приближался, дома кучковались все плотнее, огоньков становилось больше. Кое-где сквозь растительность проглядывали остовы зданий. Об их прижизненном назначении, равно как и о размерах, можно было лишь догадываться. Время и природа отлично поработали над этими довоенными творениями рук человеческих. Очертания руин еле угадывались среди травы, бурьяна и деревьев.
– Что это здесь разруха такая? – поинтересовался Стас. – У южных ворот все в целости почти, а тут и следов-то скоро не различишь.
