процесс: от отбора до успехов на фронте. Люди знали, как трагически погибли родители юной графини, и видели перед собой человека, который пострадал от лап Лерийской Республики. А знатное происхождение и безупречные манеры вселяли доверие абсолютно всем слоям общества. Но Томас не подозревал, что за лучезарной улыбкой скрывается глубокий ум и строптивый характер. Раз за разом Эбигейл не переставала его удивлять и покорять.
Конечно, он никому не сознается. А если встанет перед выбором, предпочтет работу и долг перед Империей. Колеса паровоза стучали, а Томас засыпал, поглаживая железную подвеску, в мыслях о том, где же притаилось его счастье и с какой силой ему приходится бороться.
– Эй, ты спишь? – тихонько спросила Вивьен, отворяя дверь, но сама заметила, что Лили лежит с открытыми глазами в тусклом свете ночника.
В руках она держала фото – то самое, которое привезла из дома в академию. Вивьен никогда прежде не спрашивала про фотокарточку, полагая, что не стоит вмешиваться в нечто столь личное. Там, должно быть, ее семья, а свою Вивьен увидеть не могла – что болезненно кололо невнятной завистью. Она села на спальную полку, положила руку подруге на плечо. Погладила.
Сделала глубокий вдох, прежде чем сказать:
– Ты как?
Лилиан молча протянула фотографию Вивьен. На ней была пара. Девушка – Лили не более полугода назад. Густые темные волосы заплетены в две косы, простое рабочее платье, в одной руке – ромашки. Другой держится за юношу – ростом повыше, волосы на черно-белом снимке кажутся светлее. В такой же неприметной рабочей одежде.
– Лили, кто он? Симпатичный.
– Хети. Друг, – прозвучало безжизненно, – которого я больше никогда не увижу.
– Друг? Вы давно были знакомы?
– Я обещала ему вернуться. – Голос задрожал и сорвался. – И вытащить нас из бедности.
– Вы встречались, что ли? – Вивьен удивилась. У нее никогда не было отношений. Вив не могла вообразить, что, работая на заводе, она могла бы выкроить время для свиданий или встретить достойного человека – нежного, умного, веселого.
– Мы всегда были вместе. Моя первая и единственная любовь. Я его подвела. И больше никогда не увижу.
– Не говори так.
– Но это правда. Он отговаривал меня ехать в академию. Говорил о войне. О том, что на фронте очень опасно. Что я не вернусь. Но я думала, что смогу. – Лили зашлась рыданиями.
Вивьен поглаживала ее по плечу.
– Он по-прежнему тебя ждет. Если у него есть такая же фотография, думаю, сейчас он на нее смотрит.
– Когда Хети узнает, что я сделала, не захочет меня видеть. Он добрый, заботливый. И мухи не обидит. А я…
– Еще как захочет. Он ведь тебя любит. Знаешь, как говорят, любишь, значит, принимаешь и хорошее, и плохое.
Лилиан подняла заплаканные глаза.
– После некоторых вещей нельзя любить.
– Перестань, Лили. Ты выполняешь приказы, защищая родину, и своего парня в том числе. Уверена, он тобой гордится.
– Я думала, мы будем уничтожать только военных! При чем здесь бедные пациенты?
– Ты же слышала, Хейс подтвердил, госпиталь представлял угрозу для мирных жителей.
– Хети не согласится. Он добрый и ласковый. Всегда подкармливает бродячих кошек. Однажды нашел скворца с подбитым крылом и выходил. Приносит свой обед из заводской столовки младшей сестре и больной матери. Моей маме помогает, пока меня нет. Он ведь один в семье может работать. Представляешь, как ему тяжело? А я его бросила! И подвела!
– Прошу тебя, не надо так. Ты вернешься и сможешь помогать. Заведете хозяйство, на военную пенсию дом купите.
– Он не захочет меня видеть. После всего, что я сделала.
– Лили, ты не должна себя корить. На войне люди всякое делают. Хети поймет. Он же умный?
– Вот именно! Поэтому и не хотел меня отпускать. А я радовалась этому шансу. Как дура!
– Но вы же не расстались. Он обещал тебя ждать?
– Обещал.
– Судя по тому, что ты рассказала, он прекрасный человек и слово сдержит. Правда?
– Самый лучший. Но если бы сейчас очутился здесь, то заявил бы, что я не заслуживаю жизни.
– Лили, нет! – Вивьен сорвалась на крик. Невозможно слушать, как подруга ругает себя.
Они ведь все теперь убийцы, значит, слова Лилиан относились и к Вивьен, и к остальным. А сколько еще им предстоит смертоносных вылетов?
Что будет с Лили после них?
– Однажды после смены мы с Хети сидели на крыше завода, куда нельзя лазить, и любовались звездами. Он сочинил для меня песенку. Не помню целиком, что-то вроде: «Смотри, как сияют на небе светила, в тебе всегда теплится сила… я буду ждать тебя вечно, моя любовь к тебе бесконечна». Глупо, да? Но он будто знал, что меня отберут. А на следующий день предложил сфоткаться на память. Залез ради этого в копилку и… – Лили указала на фото, которое Вивьен до сих пор держала в руках.
– Ох, прости, – растерялась Вивьен и протянула фотокарточку обратно.
Лили забрала ее и смяла в ладони в круглый серый комочек, который сразу отбросила в сторону.
– Война не оставит после себя ничего, – прошептала она и отвернулась к стенке.
Вивьен взяла смятую фотографию, аккуратно разгладила и положила на стол. И, не в силах утешить подругу, вышла из купе.
* * *
Ожидание затянулось до утра, авиатрисы успели немного подремать. Дани не возвращалась. Накрапывал мелкий дождик. Хейс дал команду вылетать на рассвете. Небо на сей раз отличалось от всего, что девочки видели на занятиях. Низко клубились чернильные тучи.
Истребители двигались строем: впереди Вивьен, позади – по обе стороны от нее – Лиз и Лорел. Через час к ним присоединился еще один самолет, сделав построение в форме ромба.
Вивьен услышала скрипучее с помехами:
– Привет, капитан, это Айрис из первого отряда. Мы виделись в академии.
– О, привет! – отозвалась Вив.
– Как настроение?
– Боевое, – немного скептически ответила в переговорник Элизабет.
– Вот и чудненько. Вивьен, по твоей команде сбрасываем бомбы с интервалом в двадцать секунд. Правильно?
– Да, как приказано.
Заданные разведкой координаты приближались, небо прояснилось, выглянуло солнце. Лучи прорезали густые облака, освещая равнину нестройными полосами. Настроение сразу улучшилось. Вивьен заметила, как по земле, словно огромная змея, ползет колонна людей.
– Я вижу цель! – крикнула она по рации. – Приближаемся! За мной.
Что-то настораживало авиатрису, пока самолет снижался. Напрягая зрение, Вивьен пристально вглядывалась в «рептилию» на земле: пожалуй, не меньше сотни человек двигались в едином темпе. Их не сопровождала никакая техника. Может, оружие замаскировано?
– Что-то не так!
– О чем ты, Вив? – удивилась Элизабет.
– Две минуты до сброса
