Минуту мы сидели тихо – дольше не выдержали.
Я кашлянул:
– А почему их называют ревунами?
Ер-Кис поморщился:
– До сих пор толком неизвестно, что это за существа. Но иногда оттуда… – он кивнул в сторону лестницы, – то есть из Священного леса долетают звуки… Говорят, очень похоже на рёв.
– Глупости, – пробормотал Бинк, – мы-то ничего не слышали…
– Говорят, так бывает, когда они жрут добычу.
– Значит, ещё услышим… – логично предположил Дима.
Я скривился. Кто его, дурака, за язык тянет.
Опять воцарилось молчание.
Бинк шмыгнул носом и вдруг выпалил:
– А здоровые они твари – наверное, едят всё подряд. В смысле, разнообразно питаются…
И этот туда же. Разнообразие, ага. Хоть меню составляй – из пяти блюд. Капустина за ум можно оставить на сладкое…
– Ты о чем? – вслух процедил я.
– Ну… Кое-что мы и сами можем отдать, – Бинк задумчиво глянул в сторону пленного хахира.
Тот отчаянно сжался в углу – удивительно при его габаритах.
А Дима радостно кивнул:
– Хорошая идея! Во-первых, у него копыта – значит, он ближе всего к говядине. Во-вторых, его надолго хватит – вон какой обормот вымахал…
– Вообще-то, имелось в виду жаркое, – сухо ответил Бинк. Я покосился на мясную тушу, привязанную к спине пленника. Капустин округлил глаза:
– Ну вы даёте… Нельзя так бездарно тратить провиант!
Вот балбес! Никак не поймёт, что между нами и «шашлыком» теперь не очень принципиальная разница…
– Это не поможет, – вздохнул Ер-Кис. – Оно больше любит живую добычу.
– Во! – поднял палец Дима. – Я о том и толкую…
Бомж качнул головой:
– Даже если скормим ему негодяя, сами вряд ли уцелеем. Скорее, приманим остальных ревунов. Ночь длинная… – он посмотрел на хахира и сплюнул. – Жадные идиоты! Мало того, что въехали в Священный лес на бронекаре, ещё и вздумали тут стрелять!
Ер-Кис нервно вышагивал по комнате.
Я закрыл глаза.
К чёрту эмоции! Попробуем рассуждать хладнокровно.
Излучатель накрылся, зато у нас есть плазменные винтовки и автомат. С единственным магазином?
Кажется, это пятьдесят выстрелов – то есть длинной очередью хватит на целых пять секунд.
Винтовки мы тоже зарядили – четыре «патрона» на ствол. В последний раз мешочек с энергоэлементами уже опустел.
И, разумеется, всегда есть надежда завалить чудище из пистолета. У нас их целых три. Трофейный, с неудобной ручкой, я отдал Диме. А мой удобный – но почти без заряда…
Чуть не забыл – имеется фотонная граната. Одна штука.
Сильное средство. Тому, кто вздумает нас атаковать, гарантированы ожоги второй степени. И зрение пострадает. Конечно, если у них есть глаза…
– Хватит мотаться туда-сюда, – пробурчал Дима на бомжа. Выпрямился и окинул комнату решительным взглядом. – Знаете, в чём ваша беда? Не умеете вы мыслить конструктивно!
– Думаешь, это поможет?
– «Всякий кризис открывает новые перспективы» – так говорил мой знакомый, выбрасывая коллекторов в окно.
– Здесь нет окон, – хмуро уточнил я.
– Не цепляйся к словам. Главное, ситуация назрела… По-моему, нам пора освободить нашего четвероногого друга.
– То есть как это «освободить»? – сипло выдавил хахир.
– Очень просто. Ты славно потрудился, пока тащил сюда оружие и мясо… Но больше наша компания не нуждается в таком ценном сотруднике!
– Но ведь я… но ведь внизу…
– Лучше подумай, сколько грандиозных возможностей для самореализации – там, за пределами этой тесной вонючей комнаты!
– Я… я не пойду! – всхлипнул кентавр.
– В условиях кризиса надо трезво оценивать свои шансы, – вздохнул Дима, прицеливаясь из плазменной винтовки, – Лёха, отвяжи от него «шашлык»!
– Оставьте его в покое, – мрачно сказал Ер-Кис.
– Сначала выпустим животное. И пока наш друг будет общаться с ревунами – сами прорвёмся из Святилища.
– Куда прорвёмся?
– Уйдём в горы.
– Горы за лесом. А в лесу…
– Плевать. Хоть какая-то перспектива. Всё лучше, чем ждать в этом проклятом склепе… Эй, ты чего? – недоумённо прищурился Дима.
И правда, Ер-Кис вёл себя странно. Водил тусклым лучом фонарика по стене и зачем-то её щупал. Что он хочет там найти? Стена украшена потемневшей от времени росписью. Какой-то мрачноватый пейзаж: две фигуры в длинных балахонах – человек и хахир…
– Интересуешься искусством? – пробурчал Бинк.
Ер-Кис качнул головой и сел на ящик:
– Бесполезно.
– Да, поздновато приобщаться к высокому…
Бомж нетерпеливо стукнул подошвой:
– Дверь. Тут есть дверь…
– Где?
– Где-то здесь…
У него что, крыша от страха поехала?
Мы с Димой переглянулись. Я взял фонарик, и вдвоём мы обошли комнату по периметру.
Разумеется, не обнаружили ничего нового. Только гладкие стены без всяких швов, стыков. Да и откуда им взяться? Эту комнату, как и всё Святилище, целиком вырубали в скале.
Была б здесь штукатурка – оставалась надежда обнаружить под её слоем что-то вроде замурованного прохода. Но здесь-то – голый камень! И прямо по нему – дурацкие фрески: что-то среднее между Иеронимом Босхом и творчеством детсадовцев.
Солнышко с лучиками улыбается в небе. А внизу воины-хахиры выпускают кишки один другому…
Я поморщился. Изображение внизу было крайне натуралистичным.
А чуть левее и выше опять красовалась безмятежная картинка – аляповатый, похожий на скибку от дыни месяц. Вершины гор, окутанные дымкой…
Наверное, во всем имелся какой-то сакральный смысл. Наверное, даже здесь его до фига – вся площадь стены напротив входа была покрыта росписью.
Только дверей тут отродясь не было…
Мы глянули на сгорбленную, мрачную фигуру Ер-Киса: капельки пота на висках, пальцы судорожно сжимают рукоять автомата.
Ясно. И не у таких сдавали нервы…
Бомж поднял голову и сухо озвучил:
– Я точно знаю. Выход есть.
– Конечно-конечно, – торопливо согласился Дима. И незаметно наступил мне на ногу.
Да уж, мало приятного – оказаться в одной комнате с вооружённым психом.
Капустин подмигнул:
– «Безвыходных ситуаций вообще не бывает», – так говорил мой приятель, в третий раз удирая из следственного изолятора…
Ер-Кис кашлянул, с подозрением рассматривая Димину физиономию:
– Ты – идиот?
Капустин торопливо замотал головой. И опять подмигнул – кажется, это был нервный тик.
– Отсюда есть выход, – мрачно повторил бомж, – если бы я целиком знал Заветные Слова…
– Слова?
– «Месяц родился из дымки, той, что окутала горы», – Ер-Кис умолк.
– А дальше? – пробормотал я.
