Через несколько минут они остановились, тяжело дыша.
— Поохотились… — переводя дух, выдавил Сухостой. — Ты что, Монгол, совсем тупой? Я же сказал — стреляй и бегом!
— Я… Я растерялся…
— Растерялся он. — Славка приподнял защитную маску и зло сплюнул на землю. — Сейчас сюда вся нежить с округи сбежится!
— Да ладно… — Монгол еще не верил, что они оба остались невредимы. — А это что?! — Он, пытаясь отдышаться, машинально осматривал заросли автонов и вдруг заметил… ноги, торчащие из чащи металлорастений. — Опа! — восторженно воскликнул он. — Славка, там кто-то лежит! Наверное, сталкер! Похоже, что мертвый, не шевелится!…
— Осторожнее! — осадил его Сухостой. Сердце и без того бешено колотилось в груди, но смертельная опасность вроде бы минула, оставив лишь дрожь в мышцах да неприятный, солоноватый привкус крови во рту от прикушенной на бегу губы.
Монгол опасливо отдернул руку, покосился на товарища.
Нерешительность Сухостоя продолжалась недолго. Любопытство быстро взяло верх над здравым смыслом.
— Давай, берем за ноги и вытягиваем его оттуда.
Монгол чуть отпустил автоматный ремень, пристроил оружие так, чтобы быстро перехватить его и открыть огонь в случае внезапных осложнений.
Славка, озираясь по сторонам, заметил бурые пятна на земле и тихо выдохнул:
— Кровь… Его, наверное, на блокпосту подстрелили… Ну что, готов?
Оба подростка уже забыли о только что пережитой неудачной схватке с «Перекати-зоной». Ухватив мертвого сталкера за ноги, они что есть сил потянули, освобождая свою добычу из зарослей автонов.
Когда тело в боевой броне поддалось усилиям и, сгибая ветви металлокустарника, оказалось в узком свободном пространстве на дне оврага, подростки вдруг бросили его, отшатнувшись.
— Славка, ну его… — сиплый голос Монгола предательски дрогнул. — Пошли отсюда!…
Сухостой застыл как вкопанный.
Его взгляд будто замерз, зрачки расширились, он с немым ужасом взирал на освобожденное из плена металлорастений тело.
Странная боевая броня, похожая на экипировку Ордена, только без герба, изображающего кандальный узел, и прочей атрибутики, была посечена осколками, в нескольких местах пробита навылет, вокруг рваных дыр запеклась кровь, сквозь полупрозрачное забрало шлема виднелось бледное лицо незнакомого сталкера: на губах засохшая кровавая пена, глаза плотно закрыты, щеки ввалились…
— Он… Живой?… — с трудом выдавил Монгол.
— Не знаю… — мертвенным голосом ответил Славка.
Самым жутким в облике незнакомца были не раны, не бурые пятна крови, а многочисленные серебристые кляксы, густо испятнавшие поврежденную броню, просочившиеся внутрь, тонкими прожилками внедрившиеся в кожу на левой щеке…
Монгол судорожно сглотнул.
В руке сталкер сжимал ИПК. Его пальцы, сведенные предсмертной судорогой, накрепко впились в оружие.
Серебристая, ртутно поблескивающая пленка, затянувшая места повреждений экипировки, добравшаяся до тела несчастного, не оставляла ребятам шанса даже обыскать его.
Они еще ни разу не сталкивались с подобным явлением, но зато много раз слышали о нем.
Сухостой поднял взгляд. Так и есть. Среди ветвей автонов серебрились с десяток еще не раскрывшихся н-капсул. Обычно найти их нелегко, металлорастения редко формируют плоды, но сталкеры знают верный способ, как спровоцировать автоны к размножению: нужно затащить в заросли либо крупный обломок механизма, либо кинуть туда мертвое тело, и тогда металлические растения начинают формировать шишковатые наросты, в которых и созревают н-капсулы. Охотникам за плодами автонов остается лишь проявить ловкость, вскрыть набухающие волдыри и извлечь оттуда цилиндрические плоды металлорастений, пока те не лопнули и не пролились на приманку кляксами серебристой субстанции.
Подростки откровенно растерялись. С одной стороны, если действовать осторожно, то снять экипировку с мертвеца и забрать его оружие — не такая уж и безнадежная перспектива. Но с другой — кровь стыла в жилах, если вспомнить жуткие истории о раненых сталкерах, попавших в заросли металлорастений.
Серебристая проказа внедрялась в кожу, тонкими нитями пронзала мышцы, уродовала лицо, впивалась в мозг. Бурно размножаясь, колонии микроскопических обитателей Пятизонья сливались с нервными окончаниями, причиняя человеку невероятные муки, затем наступал шок, смерть, а после…
Славка однажды видел мумифицированное, усохшее тело, оплетенное серебристыми нитями, — мертвый сталкер, движимый неведомой силой, брел по улице разрушенного катаклизмом поселка. Зрелище, надо сказать, не для слабонервных. Плоть местами совсем отслоилась от костей, в тусклом свете череп мертвеца холодно отсвечивал сталью, пустые глазницы источали красноватое сияние…
Сухостой тогда спрятался, напуганный почти до потери сознания. Не смея шевельнуться, он просидел в руинах почти час и видел, как прокаженный труп добрел до сгоревшего БТРа, давно ставшего частью интерьера одного из перекрестков, и залез внутрь подбитой машины.
Через сутки, возвращаясь тем же маршрутом, Славка заметил, что серебристая изморозь подернула почерневшую броню машины, а в следующую ходку бронетранспортер уже куда-то исчез. Полгода стоял на перекрестке, а тут словно испарился.
— Ну, что делать будем? — хриплый шепот Монгола обжег, стеганул по нервам, как хлыст.
Нет, самим броню нам не снять… — подумал Сухостой. Но и бросать такое богатство — жалко и глупо. Он знал, что есть способы нейтрализации серебристой дряни. Если уж отбросить страхи, то следовало признать — именно из ртутной жидкости, наполняющей н-капсулы, мастера Ковчега и Ордена изготавливают большинство артефактов, имплантов и других приспособлений, обладающих уникальными свойствами. Без них в Пятизонье не прожить.
Превозмогая дрожь, он отломил металлический прутик и коснулся им серебристой кляксы на опаленной броне мертвого сталкера.
Жидкость, пролившаяся из плодов металлорастений, еще не отвердела, она была вязкой, значит, инфицирование произошло недавно, не больше трех-четырех часов назад.
— Ноги у него чистые, без клякс… — не своим голосом произнес Сухостой. — Тут до торговца — метров семьсот по оврагу. Потащим его за ноги.
— Думаешь, Упырь его возьмет? — засомневался Монгол.
— Отдадим как есть. Пусть сам сдирает броню. У него наверняка есть и излучатель, и кодировщик. Кляксы еще мягкие, их можно обезвредить. А такая броня дорого стоит.
Монгол шумно вздохнул.
В его душе жадность боролась с мерзким, липким ужасом.
