Роднетом тем временем обошли её с другой стороны, жестом указав нам следовать за ними. Подойдя к ним, мы вышли к двери с необычайно высоким порогом — почти полметра.
— Летом жарко — двери оставляем открытыми, — пояснил Роднет снисходительно, уловив мой недоуменный взгляд, — зверьё не лезет, а вот змея заползти вполне себе может. А обувь мы, сам знаешь, не любим, так что да, змеи для нас — это проблема.
Перешагнув, мы оказались в сенях. Возле дверки в следующую комнату стояла чья-то пара сапог.
— О, надо же, всё ещё тут. Не отоспится никак, — хмыкнул Зикард, так же сбрасывая сапоги, — значит так, гости дорогие, разуваемся тут. Кого увидим в обуви на ковре — утром собственноручно чистить заставим.
Открыв дверь, оба тролля, с наслаждением перебирая ступнями по необычайно ворсистому ковру, направились вглубь. Фрайсаш с Кермолом тоже быстро сбросили свои сапоги и ушли в комнату, следом за ними, сбросив обувь, вошёл и я. Храмовник, решивший, видимо, полностью освободиться от своего облачения, присоединился к нам через несколько минут.
Сама комната включала в себя котелок для готовки, небольшой стол с двумя скамьями по бокам да пять гамаков, которые в цветочном порядке крепились к опорной балке посередине комнаты — и к стенам с другой стороны. Ну и, разумеется, ковёр на всю комнату. Два ковра, вернее.
И одна из лежанок была занята троллем, мирно посапывающим во сне. Как и Роднет, он тоже был лыс — видать, волосами и впрямь далеко не все мужчины-тролли могли похвастаться. Тем временем к нему уже направлялся Зикард. Не став заострять на этом внимание, я со своим вещевым мешком направился к котелку. Если это нечто среднее между казармой и базой отдыха, то котелок с очагом здесь вряд ли используются часто. Если очаг ещё годится для того, чтобы согреться зимой — хотя уже сейчас, стоило признать, в помещение была вполне комфортная температура — то готовить тут что-либо смысла не было. Если сюда посылают патрули — проще им дать с собой сушёного хлеба и вяленого мяса. Но есть хотелось и мне, и моим спутникам, уверен, тоже. А поскольку продуктом здесь очевидно нет, придётся кашеварить самому.
Вытаскивая из вещевого мешка крупу и остатки мяса с намерением сотворить из этого что-нибудь съедобное, внезапно я услышал, как кто-то кому-то отвесил хороший щелбан, за которым последовал возмущённый возглас. Я с интересом обернулся. Мои спутники паиньками уселись на одной из скамей, в настоящее время стоявшей около правой стены, с другой стороны Роднет разбирал свой самострел, как видно, проверяя его на наличие трещин после стычки со мной. Зикард же стоял возле тролля в лежанке, потиравшего свой лоб.
— Да что вы ко мне всё цепляетесь, — возмущённо заявил он, — поспать спокойно не даете!
— Да то же, что и всегда, — спокойно и одновременно устало ответил Зикард, — тебя сколько раз просили спать ногами к стене, а не к опорной балке?
— А мне так спать неудобно, — ответил разбуженный тролль, — у меня так ноги мерзнут.
— А так у тебя мозги мёрзнут! Причем, судя по всему, уже отмёрзли! — отрезал Зикард, — покрывала для таких вещей существуют! Или ты хочешь, чтобы вся опорная балка провоняла?
— Да будет тебе ворчать, — пробурчал в ответ тролль, укладываясь обратно, — я же пятками в неё не упираюсь. Вечно ты готов ворчать по поводу и без повода… волосатик.
Я отвернулся, желая снова заняться едой. Однако пару секунд спустя звук упавшего тела заставил меня повернуться обратно.
Лежанка со стороны опорной балки была развязана, упавший тролль лежал на спине, а сверху на него сел Зикард, схватив за шею и ощутимо давя на неё. Тролль хрипел, безуспешно пытаясь вырваться и бормоча непонятные ругательства. Я искоса посмотрел на Роднета — тот, как ни в чём не бывало, разбирал свой самострел. Как видно, это был уже своеобразный устоявшийся ритуал. Тролль ещё какое-то время пытался вырваться, но это было бесполезно, так как Зикард умудрялся своими коленями удерживать ещё и руки бедолаги, так что всё, что тому оставалось — это бить ногами по полу, но толку от того было, понятное дело, немного.
— Ладно, ладно, — прохрипел бедняга, — беру свои слова обратно. Прости за волосатика. Отпусти меня.
— Не так быстро, — ответил Зикард, ослабляя хватку, чтобы его собеседник мог дышать, — куда пропала вся еда? Я превосходно вижу, что запасник пустой. Там мяса на три дня было. В эту хату на отдых только через четыре дня смена придёт. Ты что, сам все сожрал?
— А хоть бы и так — что с того? — недовольно пробурчал тролль.
— Таркус, ты что, с ума сошёл? — неожиданно искренне и с испугом сказал Зикард, — да разве можно есть столько мяса за раз? Ты что, не знаешь, к каким это последствиям может привести?
— Да как же не знаю, — снова, задёргавшись, прорычал Таркус, — вы этим мне мозги постоянно и полощете! А только плевать я на это хотел, ясно тебе?! Вам вон хорошо, у вас подруги-жёны есть и детки, хотя обоим даже двадцати пяти нет! А мне уже тридцать четыре, и я никому не нужен! И не буду нужен, такой неудачник! Так что хватит меня поучать, это моя жизнь, как хочу её жить, так и буду. И слезь с меня, в конце концов!
Зикард вздохнул, но больше не стал удерживать беднягу в столь унизительном положении. Поднявшись, он направился ко мне: я в этот момент осторожно размораживал мясо, которое в дорогу благоразумно заморозил. Таркус тем временем принял сидячее положение, потирая шею.
— Вы ещё и перед чужаками меня так опозорили, — хмуро сказал он, увидев нас, — ну удружили, так удружили, родичи, нечего сказать. Кто они хоть такие?
— А возьми и догадайся сам, — подал голос Роднет с другого угла, — раз ты считаешь, что идёшь в ногу с жизнью и в курсе, что вокруг тебя творится — попробуй узнать, кто к нам в гости пожаловал.
— Ой, молчали бы уже, — не выдержал я, колдуя над мясом, — сами-то продвинутые дальше некуда, а пока я сам не сказал
