перед другом. Младшая, Виктория, действительно была интересной особой. Да и наследник, Павел Дмитриевич, явно пользовался популярностью у местного круга девушек. Лишь старшая, Екатерина, держалась отстраненно.
— Согласен, — отозвался я. — Обе сестры очаровательны.
Разве что Виктория была пониже ростом, а черты ее лица показались мне более изящными. Одета она была скромнее, чем ее старшая сестра — на той сверкали фамильные бриллианты. Это было обычной практикой. В высокородных семьях до сих пор существовало правило очередности замужества дочерей по старшинству. Так что во время выходов все внимание привлекали к Екатерине и ее достоинствам.
Но именно Виктория вызывала больший интерес у мужской части гостей. Миниатюрнее, свежее, расслабленнее… Наверняка старшей сестре было обидно.
— Полагаю, вы еще не были представлены официально? — спросил Лева, перехватив мой взгляд.
Я покачал головой.
— Увы, нет, несмотря на то, что мы дальняя родня. Раннее детство не в счет, я почти никого не помню из Петербурга.
— Что ж, это легко исправить, — как всегда широко улыбнулся князь Львов. — Я неплохо знаком с Павлом Дмитриевичем. У нас один учитель фехтования. Идем же, я вас представлю.
Мы принялись пробираться мимо фланировавших по залу парочек и лакеев с напитками. Лева дождался, пока Павловичи освободятся, а затем подошел к наследнику.
— Павел Дмитриевич, рад видеть вас и ваших сестер, — он поклонился им, поскольку по статусу они все равно оставались выше. — Позвольте представить вам вашего дальнего родственника Алексея Иоанновича Николаева, светлейшего князя Балтийского.
К сожалению, кланяться пришлось и мне, ибо князья императорской крови все еще уступали лишь великим князьям. А моя светлейшая задница считалась не настолько знатной и стояла наряду с обычными князьями и графами. И плевать, что той самой императорской крови во мне было куда больше.
Две черноволосые княжны переглянулись и уставились на брата. Несмотря на то, что он был младше них по возрасту, статус наследника делал его главным, так что первым знакомиться должен был он.
Павел Дмитриевич смерил меня оценивающим взглядом с головы до ног, а затем протянул руку, словно снизошел до приветствия.
— Значит, это вы — сын бывшего шефа охраны Зимнего… Рад знакомству.
Первая фраза, сказанная при знакомстве, говорит о многом. И этот малолетний хмырь только что показал свое истинное отношение. Он мог упомянуть мою матушку, но нет, сделал акцент на отце, напоминая всем окружающим о морганатическом браке, который лишил мою мать статуса великой княжны.
Что ж, друзьями мы уже не будем. А вот станем ли врагами, зависело лишь от его благоразумия.
— Тот самый Николаев, — широко улыбнулся я, заметив на пальце Павла перстень с сапфиром. Как-то маловато для столь высоких амбиций. — Что впрочем, не помешало мне пройти Испытания на Алмазный ранг.
Для этого паренька имели значение лишь атрибуты власти — титулы, наследство, кровь, статус. Но одно было вне его контроля — потенциал силы. Конечно, ранг можно попытаться повысить долгими тренировками, но никакие титулы и деньги мира не купят по-настоящему высокого потенциала.
И этого титулованного нахала явно бесил тот факт, что у него, потомка князей и немецких принцесс, всего лишь Сапфир, а у меня, морганатической выскочки, Алмаз. Обожаю выводить из себя и ставить на место заносчивых кретинов.
Судя по тому, как дрогнули мышцы на лице Павла Дмитриевича, моя шпилька уколола его в нежное место. Впрочем, Лева тут же попытался разрядить обстановку.
— Как поживает ее высочество Елена Павловна? Моя матушка просила передать, что будет счастлива пригласить вас на выходные на нашу новую дачу в Комарово…
— Я непременно передам приглашение матушке, — процедил наследник Павловичей, не сводя с меня презрительного взгляда. — Прошу прощения, мне нужно переговорить с графом Салтыковым. Господа…
Он так торопливо нас покинул, да еще и оставив на наше с Левой попечение своих сестер, что это можно было посчитать бегством. Мне же ничего не оставалось, как поближе познакомиться с двумя девицами Павловичей. Я остановил проходившего мимо официанта и взял с подноса по бокалу шампанского для каждого. Но для себя — сок. Сухой закон до декабря, увы.
— Екатерина Дмитриевна, — с усмешкой подала мне руку старшая. — Самая обсуждаемая старая дева в этом сезоне.
Я едва не поперхнулся соком.
— Кати! — укоризненно проговорила младшая сестра. — Зачем же ты так…
— Лучше я сама скажу это, нежели его светлости наплетут что-то эти змеи за моей спиной, — раздраженно бросила девушка. — Я предупреждала, что не хочу ехать. Так что теперь не жалуйся.
Лева смущенно отвел взгляд и сделал вид, что ничего не расслышал. Но от меня не укрылось отчаяние старшей сестрицы. Она чувствовала себя ужасно некомфортно в этом тяжелом платье, в массивных драгоценностях, на неудобных каблуках. Я был готов поставить сотню на то, что она сбежала отсюда бы при первой возможности.
Но почему именно?
— Прошу прощения, — саркастично улыбнулась Екатерина. — Я слишком эмоциональна и, как утверждает мой отец, эксцентрична. Словно именно это является главной причиной того, что его планы терпят крах раз за разом.
Она быстро осушила свой бокал и хотела было потянуться за следующим, но…
Я внезапно перехватил ее тонкую руку, и она охнула от неожиданности.
— Могу я ангажировать вас на танец, Екатерина Дмитриевна?
Она удивленно моргнула, взглянула на меня, затем покосилась на брата. Тот как раз активно обсуждал что-то со старшим Салтыковым, то и дело поглядывая на нас.
Я же рассматривал Кати. Несмотря на то, что сперва мне больше приглянулась Виктория, старшая сестра не уступала ей прелестями. Да, повыше, не столь точеные формы, но она была красива. И взгляд… Усталые глаза трехсотлетней старухи на молодом, идеально накрашенном, лице. Измученная птица в золотой клетке.
Эта девушка страшилась своего будущего. Но не потому, что планы ее отца рисковали провалиться. Она боялась того, что они осуществятся — так мне показалось.
— Если обещаете, что это выведет из себя моего младшего братца, то я готова подарить вам целых два танца, — сказала Кати.
Я заговорщически ей подмигнул.
— Клянусь, он раскалится от негодования.
— Тогда ведите, — она подала мне руку.
Как раз заиграла медленная музыка, и это позволило мне чуть приобнять девушку во время танца. Все в рамках приличий, но братишку Павловича взбесило и это. Сам факт того, что я имел наглость пригласить его сестру у всех на глазах.
Лева тем временем воспользовался шансом и тоже
