я теряла счет времени, погружаясь все сильнее в священную благодать. Словно путеводная звезда, Он вел сквозь тьму печали и ярости. Помогал обходить глубокие провалы бездны душевной боли и волнения.
– Ты в своем уме? Хоть представляешь, что ты задумала? – голос Матери звенел металлом. Я смотрела через Обелиск, но не могла приблизиться. Я видела свое отражение – похожи, как две капли воды: глаза потеряли цвет, став блеклыми и пустыми, темная полоса шрама на щеке траурной лентой пересекала бледную кожу, волосы окрасились серебром седины.
– Он сам предложил… – по-детски оправдалась я.
– Я это знаю. Но даже мне неведомо, к чему могут привести ваши деяния. Ты не думала, что можешь сотворить еще большее зло, чем случилось тогда? Что ты своими руками погубишь все, что однажды уже погибло?!
– Есть разница. – Неожиданная уверенность в своих силах позволила перебить Матушку. – Они использовали тебя, а я хочу спасти. Изменить судьбу. Ведь ради этого ты призвала меня. Ради этого я проделала долгий путь и видела столько страданий.
– Возможно, – голос моей собеседницы потеплел. – Прошу тебя об осторожности. Отринь личные амбиции и желания. Это будет непросто. Я вижу, что ты желаешь насытиться кровью тех, кто этого заслуживает. Нельзя. Даже самое малое колебание ноосферы может привести к большой беде. Тебя не отговорить… но подумай о тех, кого жаждешь спасти, а не уничтожить.
– Я буду благоразумна, Матушка. – Я преклонила колено, почувствовав, как наполняются мышцы теплой, приятной энергией.
– История движется к пиковой точке. Только от тебя зависит, что произойдет дальше. В твоих руках множество судеб. Распорядись ими мудро.
Открыв глаза, я увидела почти догоревшую во мраке ночи свечу. Недалеко от меня стояли братья, пришедшие почтить память своих боевых товарищей у пустых, символических могил. «Айзек» и «Фобос» – было выгравировано на двух камнях. Тело второго брата посланная в место крушения группа так и не обнаружила. Хотелось верить, что он все же упокоился с честью.
Вновь в жилах вскипела ярость, но, помня о предостережении Матери, я собрала в кулак всю волю, дабы не позволить гневу овладеть рассудком.
Пошатываясь от головокружения, добралась до знакомой казармы. Необходимо было подготовиться к грандиозному замыслу. Погрузившись в медитацию, я не заметила, как задремала.
Во мраке сна я видела женские ладони, чесавшие шерсть и сплетавшие из нее нить, намотанную на веретено. Сначала тонкие молодые упругие руки девушки, потом покрытые морщинами пальцы женщины, а в конце сухие когти старухи. Что бы это ни значило, вряд ли это снилось просто так.
Прервала яркое видение настойчивая вибрация КПК. Клановый канал разрывался от множества тревожных сообщений. Группа братьев попала в засаду и оказалась зажата совсем рядом с заводом. Настоятель собирал подкрепление.
Не раздумывая, я отбила короткий ответ, что желаю присоединиться к отряду, наплевав на положенный отгул.
Уже через двадцать минут на рычащем бронеавтомобиле мы неслись к точке сбора.
Несмотря на данное обещание, жажда крови не утихала. Защита братьев и территории не пошатнет ноосферу. Зона давно привыкла к ожесточенным битвам.
Шлем остался в машине. К чертям все! Пусть каждый еретик в последний миг своей жизни увидит глаза призванной отправить в ад их грязные души. Пусть они заплатят за все прегрешения себе подобных!
– Рассредоточиться! Поддержать огнем! – услышала я в наушнике приказ командира группы.
Короткими перебежками сместившись к брошенному гаражу, укрылась за его металлической стенкой от града пуль, свистевших над головой.
Плохо дело: еретики пока что были в большинстве – около двадцати красных точек, разбившись на группы по четыре человека, приближались к нам, заставляя отступить.
Я проползла через ржавую прореху и, перекатившись, приблизилась еще на несколько метров к основной точке боя.
Необходимо было продержаться до подхода основных сил, что подавят смешную попытку неверных прорваться в Покинутый Город.
Первая группа врагов давила с запада, еще две медленно продвигались с юга, еще четверо еретиков, укрываясь за брошенными фонящими машинами в яме бывшего пруда перед заводом, обходили со стороны Красного Леса. Как же так получилось, что несколько укрепленных блокпостов среди бесчисленных аномалий и полчищ разного рода живности прохлопали вооруженный отряд? Не иначе как зловещий фатум провел еретиков по небезопасной земле.
Точными одиночными выстрелами я уменьшила количество ближайшей южной группы противников на троих бойцов. Выживший четвертый спрятался под опорой моста.
– Дьявол! – Укрывшись за трактором, я переключилась на восточную группу, которой не позволял высунуть носы наш меткий снайпер, засевший в коридорах завода. Бес с ней, с радиацией, исходящей от ржавых деталей, – видали и больше. К тому же после имянаречения у многих из Обелиска, в том числе и у меня, неизвестным образом выработалась устойчивость организма к гамма-излучению. Ответ на эту загадку знали лишь Настоятель и несколько его доверенных лиц. Впрочем, почти каждому из адептов было плевать на причины возникновения полезной особенности – есть и ладно, так даже лучше. Меньше знаешь – крепче сон.
В пылу сражения бурлящая жажда крови затмила взор. Я не заметила, что на карте не хватает еще нескольких точек. Ни серых, ни красных – одна группа будто растворилась в воздухе.
Умолкла винтовка снайпера, загрохотало и заскрежетало сзади. Разум приказал застыть и не выдавать своего присутствия. Я выключила КПК и медленно поползла по ходу бетонной стены, надеясь обойти невидимок со спины. Неожиданно перед лицом возникли тяжелые армейские ботинки.
– Доброе утро, сука! – прорычал человек в черном. Оглушительный удар прикладом по затылку не позволил мне успеть нажать на спуск.
Я очнулась от режущего прикосновения холодного металла, впивающегося острыми краями в тонкую кожу на запястьях. Оказалось, что меня прицепили к арматурной петле в стене, расположенной значительно выше моего роста, так что стоять приходилось на цыпочках.
Границы предметов вокруг размывались, голова гудела, суставы ныли под тяжестью тела.
На расстоянии вытянутой руки слева кто-то шумно вздохнул. Сфокусировавшись, я перевела взгляд на застрявшего в таком же положении человека. Оружие и амуницию у него изъяли и бросили неподалеку. Шеврон на рюкзаке пленника выдавал его принадлежность к клану «Независимых».
– О, ты проснулась? – напряженно оглядевшись по сторонам, молодой блондин обрадовался возникшей компании. Мужчине куда больше повезло с ростом – он мог спокойно стоять на ногах.
– Как видишь, – мрачно буркнула я.
– Слушай… не знаю, как там тебя. Я в ваших разборках не участвовал! Я мимо проходил! А эти безумные возьми и реши, что я с вами в сговоре. Не спорю, наши кланы враждуют, но я просто должен был доставить заказ на железнодорожную станцию. И мне плевать, что вы там выясняли! Я и отстреливаться-то начал и
