выказал раздражения и спокойно продолжил:
— Партия крупная, в зоне ответственности ОНКОР тебе светит вышка. Луну с неба сулить не стану, но, если сдашь поставщика, позволю прийти с явкой с повинной в полицию. Тогда отправят с подельниками под суд, а иначе трибунала не избежать. Доказательства железные, никакой адвокат не вытащит. Месяц посидишь в камере и — к стенке. И я тебя не пугаю, всё как есть говорю. Единственный шанс спасти шкуру — рассказать обо всём прямо сейчас. Когда привезём в комендатуру и официально оформим, будет уже поздно. При всём желании ничего не сможем изменить. Да и подельники о твоём аресте прознают и в бега ударятся. И тогда для торга ничегошеньки не останется, придётся одному за всех отдуваться. Месяц по допросам походишь, потом трибунал и пуля в затылок. Вот тебе зачем это? Я реальный выход предлагаю. Договоримся на месте, получишь свои пять лет каторжных работ. На лесоповале жизнь не сахар, но хоть жив останешься…
Лейтенант вещал размеренно, очень спокойно и негромко, и сообразил я, что именно он задумал, лишь когда клюнул носом и принялся растерянно трясти головой Василь. А задержанный и вовсе в ступор впал, дышать стал редко и очень неглубоко, не моргал вовсе, уставившись точно перед собой в одну точку, будто заворожённый.
Точнее — загипнотизированный. При этом воздействие сверхэнергией было просто ювелирным; несмотря на всю свою чувствительность, я не уловил ни намёка на оное.
— Ты просто скажи, где взял товар, — продолжил свои увещевания Зимник. — Это ведь где-то неподалёку отсюда, так? Просто назови адрес. Улица, дом. Какой там номер дома?
— Д-дом с-сор-р-рок… — заикаясь, выдавил из себя коротышка, и у него задергалось веко. — Ул-ли… Ул-ли…
Тут-то я и понял, что дело нечисто. Вспомнил, как примерно так же корёжило во время допроса Хмурого, и шепнул:
— Ментальный блок!
— Да ты что?! — округлил глаза Василь. — Какой ещё блок?
А вот Зимник глупых вопросов задавать не стал.
— Держите его! — рявкнул он, выхватив из раскрытой аптечки шприц.
Коротышка захрипел и дёрнулся, принялся биться в судорогах. Василь навалился на него, а мне к задержанному было не подобраться, да помощь сослуживцу и не требовалась; он всем своим немалым весом придавил хлюпика к сиденью и обхватил руками, не позволяя вывернуться.
Лейтенант, насадил на шприц стальную иглу и проткнул ею резиновую крышку прозрачного пузырька, до упора оттянул поршень, а после сделал инъекцию в шею коротышки, впрыснув всё содержимое шприца разом. Увы, за миг до того тот как-то странно дёрнул головой, изо рта его потекла кровь, а хриплое дыхание перешло сначала в бульканье, а потом и сип.
— Отойди!
Зимник оттолкнул Василя и попытался разжать судорожно стиснутые челюсти задержанного. Провозился так какое-то время, затем выбрался из машины и принялся вытирать окровавленные пальцы носовым платком.
— Откусил язык и подавился. Или захлебнулся. Точную причину смерти установят при вскрытии, — невозмутимо оповестил нас лейтенант и столь же спокойно продолжил: — Ничего хорошего это происшествие нам не сулит. Мне — в первую очередь, но и вас по головке не погладят. Если только не преподнесём всю банду начальству на блюдечке.
Меня так холодком и пробрало аж до самых потрохов.
После столь вопиющего нарушения протокола запросто могу вместо института на пресловутую Восточную заставу угодить. Пусть даже вина за гибель задержанного и лежит целиком и полностью на инструкторе, но будущего покойника в машину именно мы с Василем запихнули. Расклад паршивей некуда.
Василь понимал это не хуже моего, он хекнул, прочищая горло, и хрипло спросил:
— С чего начнём?
Начали мы с изучения карты. Лейтенант взялся выискивать в округе дома за номером сорок, и тут нам улыбнулась удача: планировка округи была на редкость запутанной, а улочки — короткими, самое большее на два-три десятка зданий. Достаточно протяжённой оказалась одна лишь Сиреневая. Она брала начало на привокзальной площади и упиралась в переулок Третьего марта, крайним её строениям как раз и были присвоены номера тридцать девять и — ура! ура! — сорок.
— Всего в трёх кварталах отсюда, — пробормотал Зимник, свернул разложенную на капоте автомобиля карту и объявил: — Выдвигаемся!
Василь опередил меня и забрался на переднее сиденье; пришлось лезть назад к покойнику. Ладно хоть ещё мертвец привалился к противоположной дверце, кровь пятнала сиденье лишь с той стороны, а с этой было чисто.
Машина тронулась с места и вывернула из переулка, тогда Василь спросил:
— Леонид Варламович, а это действительно ментальный блок сработал?
Лейтенант ответил не сразу, помолчал, собираясь с мыслями, затем сказал:
— Не обязательно. Наркоманы на гипноз не всегда адекватно реагируют. Тут я дал маху, скрывать не стану.
Я крепко сомневался, что наркотический дурман может заставить человека откусить собственный язык, но промолчал.
— Просто откуда ментальный блок у курьера обычных наркоторговцев? — развил свою мысль Василь.
— Всё зависит от масштаба их деятельности и связей в студенческой среде, — возразил Зимник. — Допустим, хотели, чтобы в случае ареста курьер о поставщике забыл, вот и подрядили в мозгоправы третьекурсника-недоучку. Он или сам напортачил, или возможность гипнотического воздействия не предусмотрел. Запросто одно на другое наложиться могло.
Я только вздохнул, подумав о том, что отнюдь не на пустом месте возник запрет применять ментальное воздействие к подследственным без полного медицинского обследования и решения суда. Лейтенант не только нарушил протокол, он самым откровенным образом превысил свои полномочия. С учётом гибели задержанного выкрутиться будет непросто, а пойдёт на дно Зимник, и нам мало не покажется: такие отметки в личные дела заполучим, что на патрулирование улиц за счастье будет направление получить. Какой уж тут институт?
Меня так и перекорёжило всего, захотелось долбануть кулаком по стеклу и во всю глотку проорать: «нет! нет! нет!», но толку-то с того? Да, Петенька. Да! Ты снова влип!
Автомобиль выехал на пересечение с улочкой, где мы прихватили наркоторговца, там у арки толпились зеваки, прибыл уже и околоточный: стоял, слушал встревоженных жителей, кивал.
Лейтенант ни поворачивать, ни останавливаться не стал, только вздохнул.
— Нашумели.
Я тоже вздохнул. Слухи о нахулиганивших операторах по округе мигом разойдутся, могут и подельники коротышки всполошиться. Времени оставалось в обрез.
Служебный автомобиль притормозил за три дома до нужного, Зимник сдал задом в узенький проход и приказал:
— Осмотритесь там и возвращайтесь.
Мы с Василем выбрались из салона, тихонько прикрыли за собой дверцы и зашагали по пустынному переулку, настороженно поглядывая по сторонам. Дошли до пересечения с бульваром, на том — ни единой живой души. Предполагаемое логово
