Ознакомительная версия.
– Может, и не похожи. Вот только нам сообщили, что где-то в этом квадрате движется танковая колонна русских, которая вполне может маскироваться под войска НАТО.
– Кто конкретно тебе это сообщил?
– Не знаю, нам об этом сказал командир взвода, а вообще вроде бы было сообщение по радио.
– Так связи же нет!
– Когда нам про это сообщали – у нас связь была!
– Ничего не понимаю, – сказал Спейд, ни к кому не обращаясь. – Понимаю только, что это действительно эстонцы и кто-то из их начальников либо допустил серьезную ошибку, либо их вообще явно дезинформировали.
– Лейтенант, – приказал он Сирсу. – Пока уберите этого засранца куда-нибудь!
Солдаты увели пленного, которого, похоже, было бесполезно допрашивать в такой обстановке. Да и любой другой троглодит вряд ли мог сообщить что-то ценное. Но по крайней мере он был доказательством того, что всю эту фигню начали именно эстонцы, имевшие какой-то приказ на сей счет.
Подсчет потерь противника выявил наличие на дороге и в окрестном лесу тридцати двух трупов в эстонской форме, но, по сути дела, это ничего не проясняло. Нужна была связь, а ее по-прежнему не было. Спейд приказал заснять «поле брани» на видео (благо камеры имелись), после чего принял единственно правильное в ситуации, когда есть четкий и не отмененный никем приказ, решение – продвигаться дальше в сторону того самого погранперехода, через который в Эстонию накануне якобы вошли русские. В надежде все-таки где-нибудь обнаружить этих самых русских.
При этом уцелевшие командиры доложили Спейду о том, что наличного запаса горючего хватит от силы на сотню миль хода, т. е. дойти до погранперехода у роты «А» вполне получится, а вот дальнейший остаток топлива будет уже минимальным. Автоцистерн в колонне не было ни одной, а загодя взять большой запас топлива в канистры было невозможно, тем более что и самих канистр не хватало. Спейд надеялся в дальнейшем заправиться на бензоколонках, но, увы, все встреченные на их дальнейшем пути подобные точки оказались закрытыми и без капли горючего. Видимо, бензин и солярку на них перестали подвозить еще накануне.
Также выяснилось, что в танках после сегодняшнего столкновения остается всего один неполный боекомплект, а запас боеприпасов к стрелковому оружию изрядно поредел и составляет от силы полтора боекомплекта. При этом в грузовиках оказалось как-то слишком много полевых продовольственных пайков и даже зачем-то бутылированной воды. Однако выяснилось, что загрузка всего необходимого перед выходом из места постоянной дислокации производилась точно по нормативам армии США, в соответствии с которыми боезапас не считался приоритетным в списке необходимых для жизнедеятельности американского солдата вещей, то есть здесь никто не был виноват.
Еще до начала дальнейшего движения колонны умерли еще два тяжелораненых, рядовой Капулло и капрал Пини, то есть началось то, о чем предупреждал Крассорт. Остальных раненых, которых было слишком много для роты «А», пришлось распихивать куда попало. Тяжелых – по немногочисленному имеющемуся санитарному транспорту, средней тяжести и легких – по десантным отделениям «Страйкеров». Часть убитых уместили на свободные места в кузовах грузовиков, другую часть – на броню БТРов. Из-за всего этого личному составу пришлось частично ехать на броне снаружи, чего по всем нормативам делать не полагалось. Кейс и сумку покойной полковника Клингман Спейд убрал в свой командирский БТР. Мешок с телом самой Мадам и пленного эстонца пришлось размещать снаружи, на броне того же М1126.
Наконец колонна тронулась, а миль через десять, когда по сторонам дороги потянулся довольно густой лес, на крутом повороте пленный эстонец сбежал. Вдруг разом забыв про свою хромоту, он пинком отправил в нокаут одного из сидящих на броне рядом с ним солдат и резво сиганул, как был, со связанными руками, с БТРа прямо в кусты – и иди поймай его теперь, он же здешний и местность знает куда лучше американцев. Ему немного постреляли вслед, но, судя по всему, так и не попали. И что самое интересное – после бегства пленного эстонца Спейд почему-то не нашел нигде кейса и сумки полковника Клингман (ее труп продолжал спокойно лежать на броне «Страйкера» в застегнутом на молнию мешке). При этом никто из экипажа капитана и сидевших на броне пехотинцев так и не смог точно вспомнить – было что-нибудь в руках у убегавшего пленного или же нет? Теперь следовало уповать на везение, и в случае, если удастся выпутаться из всего этого дерьма, Спейду оставалось только делать честные глаза и врать о том, что кейс и сумка покойной Мадам (где, возможно, было нечто очень важное) сгорели вместе с одной из потерянных сегодня машин – больше здесь все равно нечего было придумать.
В общем, громко обругав свой экипаж, карауливших пленного солдат, а заодно и лейтенанта Сирса последними словами, капитан Спейд приказал продолжить движение. Во все ту же неизвестность.
Примерно в эти же часы шведские власти с ужасом осознали, что перестали что-либо понимать в происходящем.
За считаные часы Балтика оказалась забита мелкими судами, которые пересекали ее и массово входили в территориальные воды Швеции. Местная довольно немногочисленная береговая охрана, никогда раньше не сталкивавшаяся с таким, с позволения сказать, «нашествием», буквально сбилась с ног. Пришлось поднимать по тревоге ВМФ, включая резервистов, но в целом это мало что изменило. Прибывших на этих плавсредствах были тысячи (и их количество увеличивалось с каждым часом), и теперь их всех требовалось оформлять и где-то размещать – о том, сколько времени мог занять этот процесс, точно не знал никто, несмотря на то что к организации «пунктов для перемещенных лиц» уже были привлечены шведская армия, пограничная охрана и структуры гражданской обороны. Прибывшие на этих «маломерных судах» в Швецию прибалтийские граждане чуть ли не в один голос орали благим матом, что идет война с Россией (некоторые истерили, что чуть ли не атомная). При этом мировые СМИ в последние часы невнятно сообщали лишь о каких-то перестрелках между русскими и поляками на границе Калининградской области, а никакой реальной, а тем более официальной информации о вторжении русских в Прибалтику не было.
В аналогичной ситуации, только несколько меньших масштабов, оказались и финны.
Дальше – больше. Рано утром радары шведской ПВО засекли неопознанный объект, шедший в воздушное пространство этой страны со стороны острова Эзель на предельно малой высоте. Объект идентифицировали как крылатую ракету либо истребитель и подняли на перехват пару дежурных перехватчиков «Гриппен». Пилоты определили цель как неопознанный самолет, который действительно шел на предельно малой высоте, при приближении перехватчиков пытался энергично маневрировать и не реагировал ни на какие запросы. При этом параметры цели были аналогичны истребителю или истребителю-бомбардировщику. Учитывая произведенный русскими накануне ракетный удар по кораблям польского ВМФ (сами поляки и все их партнеры по НАТО продолжали упорно молчать об этом, но кое-что шведы сумели понять и сами, опираясь на собственные средства дальнего обнаружения), ситуация была, мягко говоря, щекотливая, а командование шведской ПВО откровенно испугалось того, что могло произойти далее.
После того как неопознанный самолет углубился на шведскую территорию, лично министр обороны Швеции отдал приказ его уничтожить, что пилоты «Гриппенов» и выполнили.
Как выяснилось чуть позднее, сбитым, к сожалению, оказался частный «Эмбраер», на борту которого находился президент Эстонии господин Бруно Зюльтер, министр обороны Эстонии Саук, министр иностранных дел этой страны Блюменкль и еще несколько крупных чиновников из эстонского правительства. У экстренно вылетевшего из Таллина борта по какой-то причине не работали система госопознавания и радиосвязь. Таким образом Эстония в один момент оказалась полностью обезглавленной.
Этот трагический случай тут же подстегнул закономерный интерес к выяснению одного щекотливого момента: а где, собственно, находятся в данный момент президенты остальных двух стран Балтии, против которых Россия якобы ведет широкомасштабную войну? Литовского президента Капутаускаса с семьей через три дня нашли в Копенгагене агенты местных спецслужб. При этом он немедленно вручил полицейскому комиссару две бумаги – о сложении с себя полномочий президента Литовской Республики и о предоставлении ему политического убежища в Дании. Президента Латвии пришлось поискать куда основательнее. Достопочтенный господин Йозас Уркис обнаружил себя только три недели спустя, и не где-нибудь, а аж в Нассау на Багамах. Президент Уркис, прибывший на Багамские острова частным порядком, по документам на чужую фамилию, был задержан при попытке снять крупную сумму с номерного счета на предъявителя в одном из местных банков. Этот счет давно был под колпаком у ФБР, которое предполагало, что эти деньги принадлежали пресловутой «русской мафии». И первое, что сделал президент Уркис после задержания, – попросил политического убежища в США. Проводившие допрос фэбээровцы просто выпали в осадок.
Ознакомительная версия.
