Ознакомительная версия.
Калининградская область. Польско-российская граница. 16-я Поморская механизированная дивизия ВС Польши имени Казимира Ягелончика. 5 июня. 10.15 по варшавскому времени.
Радиосвязь неожиданно пропала еще до того, как экипажи танков РТ-91 «Тварды» из 1-го танкового батальона 15-й Гижицкой механизированной бригады, сосредоточенные на исходных позициях северо-восточнее Гржехотки у самой российской границы, наконец получили приказ продвигаться вперед. В несколько худшем положении оказались уже ушедшие на русскую территорию разведчики на своих «Росомаках» и «Шакалах», а также «Леопарды-2» из 1-й Варшавской танковой бригады, которых поддерживал Второй мотострелковый батальон 15-й мехбригады на БМП-1 – у них связь, судя по всему, пропала уже во время движения.
Быстро выяснилось, что устойчивой связи не было и у штаба дивизии в Эльблонге, почти в пятидесяти километрах от границы, и командир 1-го батальона майор Зденек Печковский со своими командирами рот, а также офицерами приданного танкистам мотострелкового батальона немедленно собрались у командирского танка в надежде, что им разъяснят, почему это произошло и что делать дальше. Ведь как вообще воевать, если связи нет? Дополнительную нервозность вносила артиллерийская канонада – не очень сильная, но ощутимая. При этом на слух создавалось впечатление, что интенсивность артогня как минимум одинакова с обеих сторон, причем где-то далеко за спиной польских танкистов пару раз рвануло где-то близко и весьма чувствительно. Выходит, русские снаряды уже ложились на польской территории? Про это не хотелось даже думать.
Минут через двадцать наконец появился камуфлированный «Хамви» с незнакомым толстым полковником, который даже не счел нужным представиться, хотя на груди его табачного цвета мундира с тремя большими звездами и двумя полосками на клиновидных погонах (с головой выдававшего в нем штабного штафирку и за километр выделявшего его на фоне камуфляжных курток и черных беретов танкистов и мотострелков 16-й дивизии) и наличествовала нашивка с фамилией A. Bdusciyk. Полковник повторил танкистам прописную истину о том, что отсутствие связи – это действительно очень плохо. Но проклятые русские как раз и рассчитывают на то, что доблестная польская армия по этой «пустяковой» причине остановит свое продвижение, а допустить этого нельзя. Поэтому он приказал батальону выступать через пятнадцать минут, а офицерам договориться между собой о способах визуальной связи между машинами и подразделениями, – например, с помощью цветных сигнальных ракет. И вообще, паны офицеры, сказал танкистам полковник, сейчас все зависит от вашего успеха. Ведь, как полагает командование (по его интонации было понятно, что так полагает не польское командование, а в первую очередь – какие-то умники из штабов НАТО), вся русская аппаратура РЭБ, с помощью которой они столь убойно давят нашу связь, явно стоит где-то поблизости, скорее всего в Калининграде или его окрестностях. А раз так, то делов-то – польским танкистам надо подавить и прорвать оборону русских (которой, возможно, и вообще не существует в природе), дойти до Калининграда и там либо захватить, либо уничтожить эти самые установки радиоподавления. И вот тут все сразу будет просто замечательно, и связь восстановится сама собой. Закончив выступление на этой оптимистичной ноте, высокий чин сел в «Хамви», развернулся, подняв тучу пыли, и уехал. При этом всем очень не понравилось, что во время разговора полковник сильно вспотел, у него сильно тряслись руки, а глаза все время смотрели куда-то мимо танкистов, словно мысленно полковник был где-то очень далеко.
Командиры рот резонно заметили, что вообще-то им никто не ставил задач по поиску и уничтожению аппаратуры РЭБ – глобальная задача Войска Польского сводилась к «нейтрализации военных объектов русской армии, с которых осуществлялись удары по военным объектам НАТО в Литве, Латвии и Эстонии». Поисками должна заниматься бригадная разведка, которая уже ушла вперед и из-за отсутствия связи не способна получить новых ценных указаний. От них, то есть танкистов, требовалось только продвижение вдоль трассы, обозначенной на картах как Е-28, в сторону населенного пункта, у русских называвшегося Новоселово, и далее на населенные пункты Пятидорожный и Ильичевка с последующим выходом к Калининграду с правого фланга. При этом их батальон должен всего-навсего поддерживать ушедший вперед авангард, то есть усиленный мотострелками танковый батальон 1-й Варшавской танковой бригады (да и то в случае, если сопротивление русских окажется серьезным), и закреплять их успех, одновременно прикрывая с фланга наступление частей 20-й Бартышицкой мехбригады (батальон Т-72М и два батальона мотопехоты на БМП-1 и «Росомаках») в общем направлении на Мамоново. Данный городок 20-й бригаде по плану надлежало занять после полудня, после чего одновременно с выходом 15-й бригады с частями усиления на линию Пятидорожный – Ильичевка продолжать наступление в направлении Калининграда и Гвардейска. Вроде бы в этой задаче не было ничего сложного – за полдня пройти на гусеницах 20–25 километров, даже на рядовых учениях нормативы были более жесткие.
Комбат Печковский по этому поводу не стал ничего возражать подчиненным, предложив только все-таки определиться со связью в условиях отсутствия радио. В принципе, регламент по сигналам цветными ракетами и флажками имелся, вот только в последние годы им практически не пользовались даже во время учений. Считалось, что это архаика и «пережиток позапрошлой исторической эпохи», совершенно бесполезный в XXI веке.
Кое-как уточнив щекотливые моменты, связанные с сигнализацией, офицеры наконец разбежались по машинам, и в положенный срок моторы танков и БМП взревели, и колонна тронулась, растягиваясь вдоль дороги. Вперед в качестве боевого охранения выдвинулся танковый взвод старшего хорунжего Цызика. Следом за танками 1-го батальона двигался 3-й мотострелковый батальон на БМП-1.
Как только танки прошли пару километров и приблизились к русской границе, майор Печковский вновь попробовал радиосвязь, но на всех диапазонах в его наушниках слышался только выматывающий душу треск и вой. И только на одной волне вдруг, совершенно неожиданно, прорезалась музыка, а точнее, песня, причем на польском языке:
– Deszce niespokojne potorgaly swiat. A my na tey wojnie ladnyh pare lat…
И дальше в том же духе. Нельзя сказать, что эта песня была такой уж незнакомой любому поляку (особенно старше тридцати пяти лет), но майор Печковский очень сильно удивился: а с чего это русские (раз помехи сегодня ставили именно они, то и музыка, несомненно, тоже была делом их рук) сопровождают свои мероприятия по радиоподавлению именно этим, мягко говоря, своеобразным музыкальным сопровождением? А именно – песней «Беспокойные дожди» Агнешки Осецкой и Адама Валечинского в исполнении Эдмунда Феттинга из старого киносериала 1966 года «Четыре танкиста и собака»? Майор, разумеется, не мог знать, что в России этот фильм сейчас показывают куда чаще, чем в самой Польше. Что делать, коли уж у озабоченных своей «европейскостью» поляков сейчас накопились нешуточные обиды и претензии к любым проявлениям собственного «тоталитарного» прошлого, и они безостановочно секли сами себя, как та унтер-офицерская вдова. И при таком раскладе ну никак не могли не попасть под раздачу и незабвенные четыре танкиста вместе с их собакой – в начале 2000-х глава почтенной (то есть полностью контролируемой западными друзьями) ветеранской организации, некто Ежи Буковский, публично объявил, что сериал «в уничижительно-оскорбительной и даже глумливой форме показывает противника» (то есть вермахт, войска СС и гестапо), после чего председатель польского телевидения Бронислав Вильдштейн (еврей, кстати говоря) запретил его к показу за «очернение исторического прошлого Польши». Через пару лет Вильдштейн вылетел со своего поста «за поведение, противоречащее журналистской этике», и этот глупый запрет сняли, но основные польские теликаналы по-прежнему не больно-то горели желанием показывать «Четырех танкистов», поскольку фильмы из «проклятого прошлого» все равно категорически не приветствовались, а немцы сейчас были лучшими друзьями.
И вот теперь эта песня почему-то зазвучала здесь, фактически на линии фронта, и передавали ее явно с русской территории. И, наверное, это имело какой-то смысл.
Хотя дело было не столько в песне. Просто майору Зденеку Печковскому все происходящее вокруг очень не нравилось с самого начала. Конечно, польские военные уже давно не имели собственного мнения по любому поводу, безропотно выполняя все, что им приказывали из Брюсселя и Пентагона. Вот и сегодня никто из офицеров ничего не возразил, хотя было понятно, что все почему-то идет не так. Какое может быть наступление, если эфир забит помехами, а значит, невозможны нормальная работа авиации и корректировка артогня, не говоря уже про все остальное?
Ознакомительная версия.
