Мажордом довел их до назначенного коридора, построил в шеренгу и тут же удалился. Сразу вслед за курсантами в коридор вошли четыре стражника и расположились по периметру их группы. Скиндар продолжал коситься на этих солдат, что-то его беспокоило. Потянулись минуты ожидания королевского приема.
Прошел час, призывники по-прежнему стояли там же, сбитые с толку, обескураженные. Но не великолепие Глейпина повергло их в смятение, а его блестящие женщины. Их появление произошло внезапно и не было связано с присутствием новобранцев, скорее, тут шла подготовка к какому-то обычному дворцовому церемониалу. На простых деревенских парней они произвели сметающее впечатление. Дробный стук каблучков по мраморному полу, кокетливый шелест юбок, ослепительные жемчужные улыбки, призывная яркость помад и манящий влажный блеск глаз – вот чем явились для новобранцев женщины Глейпина. Этот мишурный блеск завораживал. Они видели даже не живых девушек, а образы их, которые медленно таяли, оставляя после себя сводящий с ума аромат духов.
– Боги, сделайте так, чтобы я побыл тут хотя бы одну декаду. Я согласен работать придверным ковриком и даже шваброй, – прошептал Тиллиер. – Нет, вы видели?
Они видели, хоть и никому не было до них дела. Они стали свидетелями иной жизни, недоступной для большинства людей, жизни, полной утех и чувственных наслаждений. Каково это, находиться внутри подобной атмосферы соблазна? Неужели для кого-то это может стать ежедневной рутиной?
Лишь Скиндар ощущал себя в своей тарелке. Капрал удостоился нескольких приветствий и даже одного многозначительного воздушного поцелуя. Его слова несколько отрезвили курсантов.
– Фрейлины и фаворитки. Ну как, хороши? Еще бы! Парни, они не настолько недоступны, как кажутся. Кхе, кхе… – Скиндар заговорщицки усмехнулся. – Для поединщиков многие двери открыты. И не только в дневное время.
Пока они переминались с ноги на ногу, у Риордана достало времени осмыслить новый этап своей судьбы. Еще месяц назад он вел жизнь незначительного человека, отвергаемого собственной семьей и презираемого окружающими. Теперь он превратился в персону, к которой приковано внимание многих. Он почувствовал даже не свою значимость, а свою волю. Многое может перемениться, важна лишь внутренняя сила. Те, кто тебя окружает, словно ждут, чтобы ими распоряжались, они с готовностью повинуются лидеру, если тому достанет смелости проявить себя. Деревенские девчонки хихикали ему вслед, теперь он пребывает в обществе королевских фрейлин. Родная мать была холодна с ним, она недооценивала отпрыска, а сейчас он на равных фехтует с Мастером меча. Отец редко снисходил до разговора с сыном, а теперь его заметил сам король. Аудиенция состоится перед тем, как Вертрон осмотрит своих лошадей, но с что с того? Он призвал его, он выделил его из числа прочих.
У Риордана захватывало дух от этих мыслей. Теперь он не променял бы судьбу поединщика ни на что на свете. Биккарт искал настоящий талант, того, кто рожден воином, а не того, кто обучается быть им. Прекрасно, он нашел его. Впереди маячит костлявая фигура смерти, ну и пусть. Его воля поможет обмануть смерть, боги вознаградят за доблесть. Мастер войны сказал, что поединщики Овергора не боятся смерти, а трахают ее? Отлично, он сделает так. Может быть, смерти даже это понравится.
Не менее часа прошло, пока наконец все вокруг не пришло в оживление, и стало понятно, что момент аудиенции близок. Мажордом прошелся мимо них по коридору, открывая двери и бросая внимательные взгляды по сторонам. Потом появился граф Танглегер. Он поздоровался с Скиндаром и занял место сбоку от маленькой шеренги курсантов. С Риорданом Посланник не перемолвился ни единым словом. Далее в их коридор ступил могучий стражник в черном мундире, расшитом серебряной нитью. На поясе воина висел короткий меч, правая кисть напряженно сжимала его рукоять. Он приветственно кивнул Скиндару и проследовал дальше, настороженно оглядываясь.
– Глава личной охраны короля, – прямо в ухо Риордану шепнул стоявший слева Хоракт.
Он едва успел окончить фразу, как со стороны главного входа послышались звуки приближающейся процессии. Королевскую процессию сопровождали четыре стражника в таких же черных мундирах с серебром. Несмотря на будничный характер прогулки, лица их были напряжены и выражали готовность к немедленному действию.
Вертрон выступал впереди. Ростом король был чуть выше Тиллиера, но выглядел почти так же массивно, как Дертин. Лик монарха было спокойным, на лице лежал отпечаток государственных дум, глаза выражали скорее строгость, чем интерес. Он едва удостоил взглядом призывников и проследовал далее по коридору. Шедшая за ним королева Эйна вообще не смотрела по сторонам, пребывая в каких-то собственных мыслях. Ее брови были нахмурены, губы сжаты, взгляд был направлен на широкую спину супруга. Монаршая чета миновала пополнение Школы без промедления, зато шедшая следом за родителями принцесса Вера внесла сумбур в порядок церемонии. Она внезапно остановилась напротив Риордана, отчего личная охрана шарахнулась к ней, а шедшая за Верой принцесса Альпина едва не уткнулась головой в спину старшей сестры.
В противоположность статным родителям Вера была ростом не выше Риордана, но очень изящно сложена. Ее открытым плечам не была свойственна ни женская округлость, ни девичья сухощавость. Девушка, несомненно, отдавала должное физическим упражнениям, поэтому ее формы приобрели пикантную упругость, как и походка. Лицо Веры нельзя было признать образчиком красоты, но это с успехом компенсировала выразительность ее черт. Перед Риорданом стояла богиня охоты, а не романтическая муза поэтов. Вера окинула новобранца пытливым взором, который задержался на его руке, что неподвижно покоилась на перевязи. Казалось, принцесса в чем-то сомневается. Она неуверенно пожала плечами и перевела взгляд на графа Танлегера. Посланник немедленно сделал маленький шаг в ее сторону.
– Риордан, когда заживет твоя правая рука? Когда ты сможешь держать ею шпагу? – прозвучал его вопрос.
– Посланник, доктор Пайрам назвал срок в три недели. С тех пор прошло четыре дня, – отчеканил Риордан.
Его слова не развеяли тень сомнений на лице принцессы, но ей явно понравилось, как быстро и четко ответил Риордан. Вера еще раз взглянула на графа и утвердительно кивнула. В тот момент Риордан не понимал, что именно сейчас решилась его судьба и только что мимо, никем не замеченная, прошла та самая смерть, о которой он вспоминал недавно.
Движение королевской процессии возобновилась. Шедшая за Верой красавица Альпина одарила Риордана насмешливым взглядом, от которого подогнулись колени у всех его товарищей. Вслед за королевской семьей шествовал худой человек в темно-зеленой мантии. С цветом его одежды резко контрастировала мертвенная бледность его лица. Тогда Риордан не знал, что визир применяет специальный грим, чтобы выглядеть еще более устрашающе. На его шее висел тот самый ужасный церемониальный шарф, которым он лишил жизни многих государственных преступников. Шарф был тонкий, с кожаной отделкой по краям. Накнийр, карающая десница монархии, неподвижно встал напротив их группы, а королевская семья удалилась в Каминный зал. В ту же секунду, как Накнийр замер на месте, те стражники, которые последовали за призывниками от главного входа, взяли их в кольцо, причем один оказался прямо за спиной Риордана. Лязгнули мечи, наполовину извлеченные из ножен. Призывники оглянулись на Скиндара. Выражение лица капрала означало мрачную покорность судьбе. Один из стражников, тот, что был спереди, повелительно сказал Риордану:
– К королевскому визиру следует обращаться «мой господин». На вопросы отвечать внятно. Стоять неподвижно. Любое движение будет истолковано как угроза. Кивни, если понял.
Риордан кивнул. Глаза Накнийра были словно острые иглы, тонкие губы сложились в презрительную гримасу.
– Ты Риордан из Вейнринга, сын охотника Лесата.
– Да, мой господин.
– Декаду назад на охоте ты в одиночку одолел синего барса. Это правда?
