Вот так наступает момент, когда приходится делать выбор. Врать и изворачиваться или принять уготованную тебе судьбу. На самом деле выбора не было, он сделал его декаду назад, поставив закорючку под контрактом.
Риордан демонстративно отодвинул в сторону выбранный кинжал.
– А как зовут тебя? Ты спрашиваешь мое имя, но сам не пожелал представиться.
Продавец немного оробел под его тяжелым взглядом.
– Меня кличут Хогай, а друзья – Пронырой. Я занимался в школе мастера Таргона, но не прошел отборочные.
Риордан понимающе кивнул.
– Пройдешь еще. Если очень захочешь. Ты все правильно угадал. Мое имя – Риордан, я тот парень из Вейнринга. Но кинжал ты мне можешь продать, потому что сегодня указом короны я исключен из Воинской школы.
Продавец в изумлении прикрыл рот ладонью.
– Да как же так?! Мы всем Овергором ждали такого, как ты, уже несколько лет. Того, кто может рубиться на равных с поединщиками Фоллса и Крайоны! А теперь тебя выгоняют! Что за бред!! Да это же чистая измена!
Риордан сделал жест рукой, от которого продавец тут же умолк.
– Послушай, Проныра. Я еще не разобрался в вашей столичной жизни, но понимаю, что такие новости могут сделать тебя богатым. Так вот поверь, что богатым они тебя не сделают, они сделают тебя мертвым. Не болтай о нашей встрече никому, хорошо?
На всякий случай Риордан отшагал не меньше пяти кварталов от оружейной лавки и только после начал искать себе прибежище на ночь. Его внимание привлекла неброская вывеска «Приют живодеров». Он сам не понял, почему такое название вызвало его доверие. Как обычно, в корчмах на нижнем этаже располагался общий зал и кухня, а на втором – комнаты внаем для любого, будь то странник или пьяница, или ухарь, желавший без помех позабавиться с подружкой. Хозяин, низенький округлый господин с недоверчивым взглядом, лично проводил Риордана в его комнату и благосклонно принял новость о том, что ужинать постоялец будет у себя. Ему-то что? Деньги те же, свободного места в общей зале больше. Татуировка Риордана не вызвала интереса, человек, похоже, вообще мало чему удивлялся. Он удалился, сообщив, что еду принесут примерно через полчаса, таз с теплой водой для умывания доставят раньше.
Риордан тяжело опустился на продавленную кровать и впервые после исключения из школы задумался о будущем. Его сознание никак не могло воспринять тот факт, что с карьерой поединщика теперь покончено. В одночасье рухнули все надежды, в пряном овергорском воздухе без следа растворились мечты о славе. Впрочем, разве все так плохо? Он, если пожелает, через несколько дней вернется в Вейнринг, и все станет по-прежнему, к тому же семья теперь выкарабкалась из беспросветной нищеты. Деньги за шкуру они получат сполна, Скиндар не подведет, за его вербовку уже получили и их не придется возвращать, да еще в кошеле болтается не меньше шестидесяти рейсов. А ведь только этого им хватало раньше, чтобы пережить зиму!
Вернется главный добытчик, жизнь потечет привычной чередой. Охота на зверя, игры со Стогнаром. Но Риордан понимал, что возврата к прежней жизни уже не будет. Он заболел Овергором, его в самое сердце поразил недуг роскоши, он убедился, как легка и праздна жизнь тех, кто обладает талантом обращения с оружием. И что же теперь? Вкалывать до седьмого пота за те жалкие гроши, что дает охота? А может, добраться до Гроендага и поступить на службу к Йельду-брадобрею? Эту мысль Риордан отмел сразу. Показаться Эльге развенчанным, опозоренным он не мог. Значит, ему предстояло придумать, как закрепиться в столице. Воображение тотчас же нарисовало ему несколько вариантов.
Например, можно было завербоваться в местную артель охотников, куда его, несомненно, примут с такой репутацией. Но это означало оставить воинскую карьеру, к которой у него открылись немалые способности. Наняться в одну из местных школ, которые готовили молодежь к карьере поединщика. В любом случае некоторую известность он себе уже заработал. Теперь вопрос, как обратить ее в звонкую монету? Поняв, что положение его не безнадежно, Риордан успокоился. Правда, оставалось предупреждение Скиндара. Капрал не выглядел человеком, который бросает слова на ветер. Ему угрожает опасность. Почему? От кого? Откуда ее ждать?
В дверь постучали. Риордан обнажил кинжал, отодвинул щеколду и немного приоткрыл дверную створку. За порогом стоял слуга с тазом воды и чистым полотенцем на плече. Работник поставил таз около кровати, бросил полотенце на спинку стула, получил свою мзду и растворился в скверно освещенном коридоре. Риордан отложил кинжал на стол, после чего скинул кафтан, закатал рукава нательной рубахи и только потом обнаружил, что слуга забыл оставить ему мыло. Снова раздался стук в дверь.
– Вот растяпа, – буркнул Риордан.
Он вновь отворил дверь и требовательно выставил руку вперед. Но слуги в коридоре не оказалось. Там стоял незнакомый человек в темном мокром плаще, полы которого спереди были распахнуты, а на поясе висел кривой кинжал. Риордан беспомощно оглянулся. Его собственное оружие находилось на столе, в трех шагах позади. Человек предостерегающе поднял руку:
– Спокойно, Риордан, спокойно. Со мной тебе клинок не понадобится. – И видя, что собеседник колеблется, добавил: – Если бы я хотел тебя убить, ты был бы уже мертв. Ничего не мешало мне нанести удар, когда ты отпер дверь. Но я пришел не убивать, а спасти тебя от смерти. Ты впустишь меня? Не хочу разговаривать тут, нас могут подслушать. Поверь, что я сейчас рискую не меньше твоего.
Риордан отступил в сторону и сделал приглашающий жест.
– Кто вы такой?
Незнакомец прошел в комнату, запер за собой засов и с хозяйским видом развалился на единственном стуле.
– Мое имя… К дьяволу! Я все равно не скажу тебе настоящего, а врать не имеет смысла, когда вранье ничего не приносит. Да сядь ты уже, не стой столбом.
Риордан опустился на кровать, положив массивные кисти рук на колени. Незнакомец уставился на них.
– Да хваталки у тебя что надо. Почему ты купил кинжал, это же не твой инструмент?
– В тесноте со шпагой не развернешься.
– Тоже верно. С другой стороны, какой прок в вещи, если толком не умеешь ей пользоваться? Кинжал – оружие убийц, а ты же воин. Ладно, давай к делу, время дорого для нас обоих. Я знаю, что тебя выперли из Школы. И вот, наверное, ты сейчас сидишь и гадаешь, что делать дальше, не понимая, что твоя жизнь повисла на тоненьком волоске.
– Вы не первый, кто предупреждает меня об опасности. Но я в ум не возьму, откуда она исходит. Что я такого сделал?
Незнакомец рассмеялся. У него было тонкое волевое лицо, открытое выражение которого слегка портил неподвижный взгляд холодных голубых глаз.
– Не понимаешь? Давай рассуждать вместе. Все знают, что в предстоящей войне Овергору ничего не светит. И вот появляется по-настоящему одаренный поединщик, вокруг которого можно строить первую десятку. Что в этой связи предпринимает власть? Дает ему коленом под зад! Разве не смешно? Это очень непопулярное решение, чернь будет недовольна. А чернь – основа любой власти. Живой ты теперь всем мешаешь, Риордан. И тем, кто писал на тебя доносы, и тем, кто отдавал приказы. Тем более что время поджимает. Его у них вообще нет. Я пришел, что сделать тебя честное и открытое предложение, но те, кто явятся после меня, будут действовать иначе. Скажу больше – я бы и сам так поступил, не будучи уверенным, что смогу все тебе объяснить. Тебе подсыплют что-нибудь в питье, потом свяжут, как барана, и очнешься ты на следующий день под какими-нибудь тюками по дороге к новому месту службы. Кто это будет? Да кто угодно – парни из Фоллса, агенты Меркии, кто угодно. Овергор полон шпионов. Никто не захочет упускать возможность забрать себе сильного поединщика. Самое главное, что Накнийр тоже это поймет в самое ближайшее время. Понимание – это фундамент принятия решения. Каким оно будет, полагаю, очевидно. Кинжал, вещь полезная, но она тебя не спасет. Те, кто тебя похитит, немедленно раструбят об этом на весь свет. Представляешь, какая это будет оплеуха для Овергора?
