давних времён. Мы готовы принять вас, как переселенцев, если вы все сложите оружие и займётесь мирным трудом. У нас, как вы заметили, есть профессиональная армия, а потому никаких наследственных воинов нам не нужно.
— Вы предлагаете нам пахать землю? — спросил боярин таким тоном, как будто на завтрак ему принесли кусок дерьма.
— Совершенно верно, а ещё работать на заготовке леса, на разработке торфа, на заводах и фабриках. Короче, мирный созидательный труд во благо общества. Часть из вас, небольшая часть, может стать воинами, но в качестве военнослужащих регулярной армии, и то при условии стопроцентной лояльности делу Республики.
Посол невесело рассмеялся. Потом зачем-то показал руки, видимо, это был намёк на отсутствие мозолей. Мозоли, кстати, были, но вряд ли от мотыги, скорее, потёртости от упражнений с мечом.
— Я никогда не пахал землю, — сказал он каким-то совсем замогильным тоном. — Мой отец никогда не пахал землю. Мой дед никогда не пахал землю. Мои сыновья не станут пахать землю. С рождения я знаю, что буду воином и никем другим. Вот, — он обернулся и указал пальцем на небольшой столик, где лежали отобранные у него меч и автомат, — только этим я зарабатываю свой хлеб.
— Тогда, боюсь, нам с вами не по пути, — генерал вздохнул. — А жаль, по-человечески жаль. Каково ваше население? Тысяч десять? Пятнадцать? Республика легко бы их приняла и расселила на своей территории. Всем нашлось бы дело, все были бы накормлены, одеты и обуты. Но есть вы, люди привыкшие убивать и более ни на что не способные. И вы пытаетесь погубить свой народ ради своих амбиций.
— А вы-то кто? — ехидно спросил посол. — Разве вы не такие же? Вы умеете убивать и ничего больше. Так в чём между нами разница?
— У вас неверные предпосылки, каждый из нас не только воин, но и работник. Даже я, будучи генералом, не забыл работу слесаря. Будучи на пенсии, я обязательно вернусь на производство. Или буду преподавать, что, согласитесь, не менее почётный труд. Так же поступят большинство тех, кто сейчас вам противостоит. Каждый из них лишь временно покинул мирную жизнь, в которую обязательно вернётся. На нашей стороне цивилизация, а вы сознательно откатились в древность, да ещё и гордитесь своей дикостью. Уходите, дипломатия у нас не задалась. Пусть дальше говорят пушки.
— Думаю, мы ещё поговорим, — посол справился с собой и теперь говорил совершенно ровным голосом. — В другой обстановке.
— Возможно, — не стал спорить генерал. — Только воздержитесь сейчас от раздачи пустых обещаний, вроде того, что живые позавидуют мёртвым. Я и без того догадываюсь, что в вашей культуре принято глумление над пленными, но не стоит об этом распространятся. Иначе наши солдаты не будут брать пленных.
Посол бросил на генерала полный превосходства взгляд, но, встретившись со взглядом генерала, превосходство испарилось, взгляд снова стал пустым и блёклым.
Переговоры закончились, едва начавшись, дальше в ход пойдёт «последний довод королей». Штаб быстро опустел, посол убрался обратно, напоследок навоняв выхлопом своей машины, которая, судя по запаху, заправлялась жидким дерьмом. А мы вернулись к себе, со скукой ожидая, что проведём весь бой в безопасном месте. Наша позиция была вынесена вправо от основной и развёрнута на сорок пять градусов влево. Вроде как должны пресекать попытки обойти, но тут есть природные преграды, а если они не остановят противника, то есть конные ополченцы и танки, которые, как ни крути, успеют на место первыми. Мы в лучшем случае подойдём к шапочному разбору.
Бой начался через час после отбытия посла. Сначала мы услышали равномерный гул, потом глаза различили на горизонте странные движущиеся холмы, которые при ближайшем рассмотрении оказались вражеской бронетехникой. Обшитый листами брони КамАЗ, на котором приехал посол, был самой цивильной машиной в их парке. Сейчас в нашу сторону двигалось почти три десятка таких технических монстров, от одного вида которых авторы саги про «Безумного Макса» просто заплачут и навсегда покинут своё ремесло. Чем ближе они подъезжали, тем более странными выглядели. Большая часть имела шесть больших колёс. Резиновые шины отсутствовали, только широкий стальной обод с шипами. Сверху имелась бронированная надстройка в виде параллелепипеда, на крыше которого торчали два пушечных ствола со щитками, прикрывавшими расчёт.
Внутри, надо полагать, находился десант, так, навскидку, человек по пятьдесят в каждой машине. Часть подразделений была посажена на коней, что двигались спокойным шагом позади бронированных монстров. На самих монстрах имелись странные выступы по бокам, когда они подошли поближе, я разглядел, что там находятся десантники, которым не нашлось место внутри, поэтому их поставили на специальные узкие платформы, предоставив держаться за ручки, приваренные к броне, а спереди прикрыли косым листом брони. Броня эта выглядела тонкой, вряд ли выдержит пулю, скорее, служит для успокоения солдат, моральный дух которых сильно страдает.
— На что они рассчитывают? — спросил я Дэна, не отрываясь от бинокля. — Это же гробы жестяные, их снарядом насквозь пробьёт.
— Их задача — доставить пехоту как можно ближе к нашим позициям, потом попробуют массированно атаковать, благо, складки местности позволяют накапливать силы. Где-то позади находится их элита, они гонят пехоту вперёд, а сами собираются нанести добивающий удар.
— Местность позволит, а миномёты позволят? — спросил я с улыбкой, в успех противника не верилось совершенно. — И вон те конники — это элита?
— Сомневаюсь, — задумчиво проговорил он. — Думаю, что нет, элита подойдёт позже.
Машины постепенно приближались, артиллеристам уже была отдана команда заряжать бронебойными, командиры орудий сейчас вовсю крутят маховики, наводя стволы и давая упреждение. Первый залп дали с расстояния в полкилометра. Вспышка, облака дыма, а только потом до ушей долетел звук выстрела. Но я уже не смотрел туда, всё внимание было приковано к мишеням. Прицелились наши пушкари отлично. Броневики шли в шахматном порядке, спереди девять, за ними десять, за ними ещё сколько-то, разглядеть сложно. Интервал где-то полтора корпуса, а дистанция около сорока метров. Из девяти машин досталось шести, бронебойные болванки, как я и ожидал, пробили броню насквозь, после чего, оказавшись внутри, сделали ещё несколько движений рикошетом, перемалывая в фарш сидевший внутри десант. В каждую прилетело не меньше трёх раз. У трёх машин взорвался двигатель, отчего железные коробки охватило пламя.
Полевая пушка перезаряжается быстро, а наведение занимает от силы полминуты. Именно через столько грянул второй залп, добивая раненые механизмы
