и калеча те, кого пока миновало попадание. Десант посыпался с брони, как горох из распоротого мешка. Вряд ли это входило в их планы, но слишком опасно оставаться за бронёй, по которой садят бронебойными снарядами.
С нашей стороны ударили пулемёты, а следом раздался понятный вой падающих мин, расстояние как раз подходит для миномётов. Пушкари тоже сменили снаряды на шрапнель и взяли прицел повыше. Облака взрывов вспухли примерно на высоте четвёртого этажа. Визуальный эффект слабый, но вражеская пехота в этом месте уже более не поднималась.
Из тыла подползали дирижабли, набравшие необычайную высоту, чтобы не подвергать себя опасности. Будут бомбить? Возможно, корректировка артиллерийского огня тут даром не нужна, садят прямой наводкой, а вот лишняя тонна бомб будет далеко не лишней.
Атака противника постепенно захлёбывалась. Если поначалу их солдаты, едва спешившись, старались растянуться в колонну, атакуя на узком фронте, то теперь, оказавшись под перекрёстным огнём пулемётов (наша линия обороны слегка выгибалась в середине, образуя отличный огневой мешок), признала порочность этой тактики, отчего всё больше растягивалась по фронту. Как знать, возможно, скоро и нам найдётся работа.
Наконец, сказали своё слово дирижабли. Бомбы сыпались отдельными порциями, попеременно шрапнельные, разрывавшиеся над головами, и фугасные, что взрывались при ударе о землю. Последние, кроме прочего, здорово калечили вражеский технику, которая сохранилась за спинами подбитых машин. Фугасный боеприпас может и не пробить броню, но оторвать колесо запросто.
Не знаю, каковы были потери противника, но несколько сотен убитых насчитывалось точно. Уже начало казаться, что битва будет выиграна, быстро и без потерь. Но тут оставшиеся машины противника дали залп из орудий. Стреляли навесом, через головы подбитых, часть снарядов перелетела через наши позиции, часть ударила перед ними, но два или три приземлились точно в окопы. Вот и первые потери. А те, что перелетели, повредили миномётные батареи. Вряд ли ущерб критический, разрывы слабые, много дыма. Возможно, для начинки снарядов используют чёрный порох.
Артиллерия наша усилила обстрел, где-то в тылу заработали гаубицы, в массе покалеченной техники поднялись новые облака разрывов, но их пушки пока продолжали стрелять. Теперь они снизили прицел, почти все снаряды упали перед позициями нашей пехоты. Выглядело странно, если не учитывать начинку, это уже не порох, это какая-то специальная дрянь, дающая огромные облака чёрного дыма. Значит, у них есть резерв пехоты, которая сейчас будет наступать под прикрытием дымовой завесы.
Не я один оказался таким умным, Дэн тоже сообщил об этом командующему, на что получил ответ в том духе, что сами знаем. Миномётчики немедленно сменили прицел, мины стали рваться прямо в дыму, возможно, зря, но лучше так. Лучше расходовать мины, чем человеческие жизни.
В редких просветах, что открывались с нашей позиции, я смог различить кавалерийское подразделение, довольно крупное, сабель (условных) на триста. Приложив к глазам бинокль, я различил кольчуги, мечи и автоматы в руках. Кони и всадники были богато украшены. Никак в бой сама аристократия отправилась. Я толкнул Дэна, тот, приложив к глазам бинокль, немедленно схватился за телефон.
Кавалерия новоявленных рыцарей неслась стремительно, куда быстрее, чем разворачивается миномёт. А от пулемётного огня их частично прикрывали остовы сожжённой техники. Расстояние быстро сокращалось, настолько, что Дэн даже отдал команду нашим снайперам стрелять, хотя с такого расстояния эффективность огня будет минимальной.
До окопов было ещё метров четыреста, нельзя было допускать, чтобы враги ворвались в окопы, в рукопашном бою против головорезов, что всю жизнь занимались убийствами, я на нашу пехоту и копейки не поставлю.
В последнем рывке они спешились, кони устали от скачки в гору, а вот люди были ещё бодры. Прячась за складками местности, они прорвались через дымовую завесу и оказались лицом к лицу с нашими позициями. Только теперь они открыли огонь, автоматы у аристократии были явно лучше, осечек почти не давали, очереди стучали ровно, прижимая нашу пехоту к земле. Ещё немного, и подберутся на бросок гранаты.
С нашей стороны заработали все пулемёты, пусть неприцельно, но по закону больших чисел в кого-то попасть должны. Стреляла и пехота с позиций, но огонь постепенно слабел. Миномётчики уже не могли помочь, слишком близко от своих. Ополчение немедленно сорвалось с места и бросилось на выручку своим, а танки, выехав на открытую местность, ударили из пушек.
И мы выдержали, окончательную точку в бою поставила авиация, звено из десятка самолётов, снизившись до критической высоты, вывалило на вражескую пехоту груз мелких бомб, вроде кассетного боеприпаса, который выпотрошили заранее. Атакующие цепи утонули в сплошной стене мелких разрывов, атака захлебнулась.
Но не все нападавшие погибли, небольшая часть, человек сорок, пробиралась в нашу сторону. Вряд ли они хотели продолжать атаку, вряд ли рассчитывали чего-то добиться. Просто хотели покинуть поле боя. Отступать назад было опасно, впереди их не ждало ничего хорошего. Только здесь, где между окопами и поворотом реки имелся узкий проход, можно было проползти.
— Пленные нам нужны? — вяло спросил Дэн.
— Не уверен, но можно попробовать. Отдай приказ стрелять по ногам.
Стрельба по ногам не задалась. Часть остатков «рыцарей» благополучно завалилась, оглашая окрестности воем, а остальные ринулись вперёд, навстречу граду пуль с одними только обнажёнными мечами. Результат был предсказуем, в наши руки попало всего пять раненых, остальных уложили наповал.
Над полем боя стояла тишина, которую нарушали лишь редкие крики раненых и треск огня. Дым рассеялся, открыв печальную картину побоища. У нас тоже не обошлось без потерь, позади туда-сюда сновали санитары с носилками. Часть бойцов прочёсывала поле боя, они подбирали раненых врагов и собирали трофеи. Мы быстро паковали пленных и пополняли боезапас. Что-то подсказывало, что этот бой не последний, сил у них больше, намного больше.
А часа через два, когда солнце стало клониться к закату, на поле боя прибыла новая машина противника, тоже с белым флагом. Они снова решили поиграть в переговоры.
Глава пятнадцатая
Лично я не видел смысла в переговорах, кроме безоговорочной капитуляции врага, как знать, вдруг они, не видя для себя других вариантов, решили подчиниться нашим требованиям. Такой вариант имел некоторые шансы, но, по моему глубокому убеждению, принёс бы Республике больше вреда, чем пользы. Ту часть пришлого народа,
