ружьём. Именно из этого оружия и был сделан выстрел, превративший ребёнка в куски мяса, разбросанные по площадке. Мутный не двигался, потому что и сам не мог поверить в то, что только что сделал.
— Ты промазал, — сказал я и схватил его за горло.
Глава 18 — В костях у сказки
Безумие: 60 %
Ярость: 60 %
Наспех сооружённая постройка походила на эшафот.
Это был отличный день для похорон. Погода стояла безветренная, Днище притихло, а Воронка, кажется, была спокойна. Единственное, что изредка нарушало тишину — издалека доносился гулкий звон. Он словно бы брался из ниоткуда, наполнял голову, и снова удалялся, так и не оставив после себя никакой информации, ничего. Как и умирающие люди.
Гроб был сделан из большой бочки, литров на двести. У неё была вырезана верхушка, чтобы можно было поместить туда то, что осталось от тела, и вместо неё приделана закрывающаяся пластиковая дверца. Естественно, содержимого бочки не было видно, да оно и к лучшему.
Затягивать с расставаниями не стали, всё было организовано буквально в тот же день, поэтому я и стал свидетелем этой мрачной сцены. Парень, который был столь щедр, что выдал мне бронекостюм, похлопал меня по плечу. Эта привычка могла и его однажды свести в могилу.
— У нас спокойно относятся к смерти, — сказал он мне, — но, когда это происходит с детьми… Это неправильно.
Для того, чтобы поучаствовать в ритуале, из своих нор повылезало большинство местных жителей — по крайней мере я видел намного больше людей, чем до этого присутствовало на пиру.
— Кстати, меня зовут Тим, — сказал парень и настойчиво протянул мне руку.
Я не стал отказывать ему и в ответ пожал руку. Я не знаю, что сегодня означал этот жест, скреплял ли он каким-то мифическим образом взаимоотношения, или имел магическую силу в умах людей — мне было плевать. Тим выжидающе смотрел на меня, но потом отпустил руку и просто стал молча наблюдать за происходящим. До меня не сразу дошло, что в ответ я должен был ему представиться. Да, неловко вышло… Но момент был упущен. Чёрт с ним.
— У вас большое поселение, — заметил я.
— Раньше было намного больше, — охотливо ответил паренёк, увидев, что я иду на контакт, — но со временем нас всё меньше. Да и в округе не так много людей, которые с радостью заглянули бы к нам… На огонёк.
Он отчего-то рассмеялся, но я не понял его шутки. На него посмотрело несколько человек, после чего он замолчал.
Я услышал звук воткнутой в землю лопаты. Наконец яма была готова. Её вырыл сам Бром, отказавшись от любой помощи. Даже отсюда было видно, что он перестарался, так как яма была излишне большой для бочки. Похоже, что брался он за это дело с пристрастием. Ему помогли выбраться, после чего он вытер землю прямо об одежду. Белая рубашка и так была грязной донельзя, но появившиеся на ней следы земли теперь навряд ли когда-нибудь отмоются.
— Веди, — сказал Бром кому-то, отдышался и поднялся на пристройку, на которой стояла бочка.
Некоторое время он задумчиво смотрел на самодельный гроб, но потом окинул взглядом собравшуюся толпу по головам. По моим прикидкам здесь сейчас присутствовало по меньшей мере человек двести.
— Как вы знаете, — сказал Бром, — мой сын трагически погиб, не успев узнать, что такое быть взрослым… Стать мужчиной. Испить крови врагов!
Бром прервался, потому что на эшафот привели человека с мешком на голове. Руки его были связаны за его спиной. Нетрудно было догадаться, что это был виновник произошедших событий. Мутный. Люди удалились, оставив на сцене лишь Брома, Мутного и «гроб», подошли к лопатам и принялись ждать у ямы.
— Мой сын погиб по неосторожности.
Бром стянул мешок с головы Мутного. Тот выглядел помято и угрюмо. Полностью отражая свою кличку. Он молчал и смотрел в пол.
— Я приказал привести тебя сюда, чтобы ты видел, как мы хороним человека. Как я похороню своего сына! — Горечь в голосе Брома было сложно сдержать, но он продолжил, — я хочу, чтобы ты до последней минуты своей жизни помнил, что ты наделал!
Бром отвернулся от него, не желая смотреть в лицо виновного.
— Но не будем затягивать, — сказал Бром, — мы не имеем права жить прошлым. Нам нужно строить будущее. А потому…
Бром наклонился над гробом.
— Прощай, сын, — сказал он и осторожно толкнул бочку, чтобы она перекатилась через подложенные под неё доски и упала с пристройки прямо в вырытую яму.
Когда она ударилась о землю, все услышали, как внутри загремели куски тела. Некоторое время Бром свысока смотрел в яму, но затем оторвался от собственных размышлений.
— Смерть моего сына — ошибка, — сказал он, поднимая глаза, — ведь целью был я. И я хочу спросить каждого из вас: неужели я настолько плохой человек, что нужно лишать меня самого дорогого? Хотите ли вы сказать мне, что я заслуживаю смерти, как никто другой?
Он выждал секунду.
— Всё, что я делаю для нашей общины — позволяет нам всем выживать! Вы все знаете, что это так. И, если есть те, кто думает иначе, я прошу, умоляю вас, скажите, что я не прав! Я хочу знать об этом прежде, чем погибнет кто-то ещё из наших… Ваших близких!
Но никто не посмел сказать ни слова.
— Спасибо, — сказал Бром, не скрывая печали, — спасибо всем вам за вашу поддержку.
Выражение его лица изменилось, когда он вновь посмотрел на Мутного.
— Вы понимаете, что оставлять такое преступление нельзя безнаказанным.
Он взял Мутного за шею и притянул к себе, отчего тот подкосился.
— Я делаю это не потому, что хочу. А потому, что нельзя иначе. Ты предал нас, ты предал меня! Ты виновен. И сдохнешь за это!
Рывком он отбросил от себя парня, тот не удержался на ногах, споткнулся о доску и по инерции подался вперёд. Не удержавшись на сцене, он оступился и кубарем свалился в яму, в которой лежала бочка.
— Что вы делаете! — Воскликнул он, — помогите выбраться!
Но никто не сделал и шагу. Бром кивнул людям с лопатами, и те начали зачерпывать землю и сбрасывать её вниз.
— Остановитесь! — В отчаянии закричал парень, понимая, что это произошло у всех на виду, и что никто не собирался бросаться ему на помощь.
— Мы должны похоронить зло, поселившееся в наших сердцах, — сказал Бром, обращаясь к толпе, — ведь нам нужны силы, чтобы идти дальше. Чтобы жить!
— Эй, — не
