В комнату вошёл некий тип в национальных одеяниях майя. Он встал в центре комнаты и поклонился.
— Приветствую тебя, капитан Георг Мейзель, — произнёс посланник. — Меня зовут Нуун-Нун-Кавиль. Мой отец — Балах-Нун-Кавиль, правитель славного народа чонталь-майя.
— Здравствуй, — кивнул ему Мейзель и указал на стул. — Проходи, садись.
Посланник сел на стул и ожидающе уставился на Георга. Тот же недоумевал. Складывалось впечатление, что это он пришёл к этому Нуун-Нун-Кавилю.
— С какой целью ты прибыл к нам? — решил прервать паузу Мейзель.
— Мой отец передаёт слова благодарности за истребление заокеанских захватчиков, — сообщил Нуун-Нун-Кавиль.
Истребление — это не совсем то слово, но со стороны может показаться именно так. На самом деле Мейзель позволял испанцам грузиться на корабли и уплывать на Кубу или иные острова под испанской властью, но с военными не церемонился. Вообще, военные действия в Мексике нельзя сравнить с североамериканскими: в бывших Тринадцати колониях легионы оставили многие тысячи массовых захоронений английских колонистов, а в Мексике они исчисляются многими сотнями.
И это не значит, что Мейзель стал мягче или гуманнее. Просто мексиканские аборигены, потомки кровожадных науа, лучше организовывались и сколачивали вооружённые банды, склонные к истреблению своих поработителей. Система пеонажа чётко разделила колониальное общество на свободных испанцев-помещиков и загнанных в долговую кабалу ацтеков-пеонов. Эта система настолько доконала аборигенов, что они с удовольствием выполнили всю неприятную работу за легионеров. А вот в Северной Америке примитивные племена индейцев истовой ненависти к англичанам не испытывали, так как ещё не успели полноценно хлебнуть от них горя, поэтому пришлось легионерам поработать топорами и штыками.
Пеонаж был жестокой системой, мало отличающейся от европейского крепостного права. Местные к такому не привыкли, но терпели, так как испанцы жестоко подавляли любые попытки неповиновения. И когда вдруг появилась возможность безнаказанно отомстить… Потомственные науа отомстили. В Мексике, по мере продвижения, легионы сталкивались с полностью освобождёнными городами, где установившаяся власть из коренных народов уходила под руку легионов.
Секрет успеха шлезвигских легионов, в деле взаимопонимания с коренными народами, таился в декларации намерений. В отличие от испанцев и иных колонизаторов, у Мейзеля с собой была императорская декларация «О судьбе свободных народов Мезоамерики». Там недвусмысленно устанавливалась политика Российской империи, королевства Швеция и курфюршества Шлезвиг в отношении коренных народов Мезоамерики.
После освобождения от гнёта испанцев и прочих понаехавших колонизаторов, народам Мезоамерики, всем без исключения, даруется суверенитет и право на самоопределение.
В каждом новообразованном государстве будут учреждены Сенат и Магистрат, состоящий из коренных жителей не менее чем на 50%.
Каждое новообразованное государство получает вооружённые силы, сформированные по образу и подобию шлезвигских легионов.
Каждое новообразованное государство получит предложение вступить в будущий Независимый союз, где руководящую позицию будет занимать Сенат Шлезвига.
Сенаты и Магистраты уже учреждены, в них действительно не менее 50% коренных жителей, но они в настоящий момент исполняют совещательную функцию. Мейзель не мог позволить вечные совещания во время войны.
Из-за незавершённой войны временно объявлено Чрезвычайное Положение, то есть управление государствами осуществляется функционерами из легионов Шлезвига. А вот как только будет заключён мирный договор с Испанией, власть перейдёт в руки Сенатов и Магистратов, а уже они проведут референдум и решат, стоит ли вступать в Независимый союз.
Как понял Мейзель, император хотел, чтобы коренные народы реанимировали свою культуру, при этом имея национальные легионы, говорящие на классической латыни. Далее они самостоятельно покончат с колониальными поползновениями Европы, а уже после этого можно постепенно интегрировать латинизированные государства в состав гигантской державы, построенной в Восточной Европе.
«Жаль, что он помер так неудачно…» — мысленно посетовал Георг.
Общей картиной с ним никто не делился, но амбиции императора проглядывались даже при взгляде со стороны. Это было что-то уровня Александра Македонского или даже Чингисхана, но с древнеримскими методами. То есть народы должны были подвергнуться преобразованию и романизации, чтобы не было больше причин воевать. Да и какие войны в рамках одного государства?
— Ты проделал такой большой путь только для того, чтобы передать слова благодарности? — недоуменно вопросил Мейзель.
— К счастью, нет, — улыбнулся Нуун-Нун-Кавиль. — Мой отец просит военной помощи против потерявших всякий страх испанцев, увеличивших налоги до непосильных величин. Народ страдает под их гнётом. Если всё будет идти, как идёт, то в следующем году нас ждёт страшный голод.
Мейзель читал сводки о плодородности земель Юкатана. На тамошних плантациях маиса, при должном уровне ирригации, можно получать два урожая в год. Вероятно, вице-король Новой Испании решил забирать у пеонов вообще всё, чтобы отбить потерю Мексики.
Ситуация для юкатанских майя отчаянная, раз они решили просить помощи у, вроде как дружелюбно настроенных, но заморских чужаков.
— Что мы получим взамен? — спросил Мейзель.
— Мы захватим город Накахука, примем условия вашей декларации, учредим Сенат и примем ваших людей для создания легиона, — ответил посланник.
«Юкатан…» — задумался Мейзель.
Были какие-то инструкции на случай вторжения в Юкатан. Он открыл сейф и начал перебирать папки. Нужный документ обнаружился на самом дне стопки.
Открыв папку, Георг начал изучать материалы. Тут имелись богатые сведения об этносах Юкатана, в частности говорилось и про чонталь-майя, называющих себя йоко т’ааноб. Южнее проживали родственные им целталь, многочисленные и богатые. Лучшей тактикой будет договориться со всеми значимыми этносами и обставить всё как всенародное приглашение легионов Шлезвига для решения майянских проблем с испанцами. И так будет ясно, что Шлезвиг так или иначе придёт на Юкатан, но для исследующих вопрос потомков всё будет не так очевидно. Сложно подделать исторические факты при наличии сотен копий документов и минимум трёх оригиналов.
— Хорошо. Я склонен принять это предложение, — кивнул Георг. — Но договор заключим с твоим отцом. И будет у меня для тебя одна просьба…
Посланник получил в итоге подробные инструкции к действиям его отца на международной арене. Если удастся договориться с представителями всех майя, то Юкатан падёт в руки Шлезвига за считаные месяцы.
«Надоело мне здесь», — подумал Мейзель. — «Хочу обратно в Шлезвиг».
//Российская империя, окрестности г. Нижний Новогород, д. Кстово, 19 октября 1747 года//
Человек стоял у дома крестьянина-халупника (1) Укупова и наблюдал за проходящей мимо толпой.
Народные гуляния были начаты в честь очередного чудесного спасения Лжепетра. Этот «Пётр III» умудрился разбить отправленные императрицей Екатериной II войска и теперь отчаянно праздновал.
Праздновать особо было нечего, так как к Нижнему Новгороду прибыло хорошо, если 20% от отправленных войск. Остальные дезертировали, умерли или присоединились к мятежникам. Неудивительно, что лояльные императрице войска в итоге были разбиты и рассеяны, а Лжепётр объявил о «чудесном спасении».
Человек догадывался, чего от него захочет Бездна. Вероятно, нижегородский Лжепётр должен умереть.
Впрочем, ничего нового.
В деревне Кстово они застряли из-за Бирона. Бирон уже не молодой, шестой десяток скоро разменяет, поэтому болезни беззаботной юности начинают проявляться в полной мере. Вот и подкосила его пневмония, вызванная длительным путешествием.
Формально они ещё не в Нижнем Новгороде, но человек туда не торопился. Отмеренные два месяца ещё не прошли, поэтому можно задержаться и дать Бирону время на излечение. Так-то человеку на него было плевать, но Бирон слишком полезен, чтобы бесславно подохнуть в пути. И пусть его предательство налицо, но он предал альтер эго, не умеющего обращаться с людьми, не человека.
