— Если что, то ты сидишь рядом с преступником, — добавил Макс.
Я глянул на него: лоб наморщен, нижняя губа по обыкновению оттопырена, черные волосы прядями прилипли ко лбу, в глазах боль, а под глазами тяжелые мешки, как у больного.
— И что же ты такого совершил? — тут я не выдержал, икнул.
Макс поежился и тут же изменился, стал обычным, насмешливым, улыбчивым и закрытым на пять замков, словно чемодан перестраховщика. Глянул на меня опасливо, наверняка решил, что и так сказал слишком много, и что на сегодня хватит.
— Пошел в вербовочный пункт, ха-ха, хотя тогда не знал, что это вербовочный пункт. Там меня встретил такой прилизанный в костюме, с лысинкой…
Я вздрогнул — этокак, Макса обработал тот же тип, что и меня?
Когда я описал внешность сотрудника ООО «Гегемония», то мой друг радостно закивал:
— Он и есть! Забавно, что и Билла кто-то похожий в Нью-Йорке сюда отправил. Представляешь? Как сказалфокусник Гарри Гудини — я, конечно, большой молодец, но вот тот, кто умеет быть сразу во многих местах, тот меня сделает.
— Но как это возможно? — я вскрыл последнюю маленькую банку, извлеченную из большой: внутри оказались черные глянцевые шарики, многослойные, и у каждого слоя свой вкус, от горько-миндального до агрессивно-кислого, и все это жуется как паштет.
Макс расхохотался и потряс автоматом, который он держал на коленях:
— А как возможно остальное? Все это дело, в которое мы с тобой так вот влипли? Другая планета, звездная империя, война?
Ответить я не успел, в этот самый момент грянул выстрел, и сверху, с борта транспортера раздался вскрик. Тело перевалилось через борт и упало на землю, раскинув тонкие руки, повернулась голова на изящной шее, и я опознал одну из девчонок-веша, а потом увидел родинку на на шее, и понял, что это Кара, та самая, что недавно отдавалась мне с такой страстью и готовностью.
Мгновение она еще жила, судорожно пыталась подняться, а потом замерла, из-под спины ее потянулись кровавые щупальца.
— К оружию! — гаркнул я, включая переводчик. - Ррагат — за руль!
Застрекотали автоматы, пули зацокали по борту транспортера, одна с визгом отрикошетила от стекла кабины. Мы ждали бриан сверху и замаскировались, а они подошли по земле, и подкрались, судя по всему, едва не вплотную.
Ожил мотор, огромная машина качнулась.
Я уже стрелял, аккуратно, короткими очередями, прочесывал заросли, просто наугад, слегка придавливая засевшего где-то в зелени врага. То же самое делали и остальные, и поскольку сектора обстрела мы распределили заранее, то пули летели во все стороны.
— Они с запада! — гаркнул Равуда с другой стороны машины.
Я глянул туда, где протискивалось сквозь кроны, уползая вниз, синеватое солнце Бриа: проклятье, до сумерек осталось совсем немного.
— Ты со своими прикрываешь! Остальные в кузов! Быстро! — приказал я, и пополз вокруг транспортера.
Надо присмотреть за кайтеритом, и вообще командир уходит последним.
Кто-то раненый тонко и надрывно вопил, Фагельма громогласно ругалась, слышались топот и пыхтение. Пули продолжали лететь, но уже не так густо и не так опасно, и это очень-очень радовало.
Похоже, на нас наткнулась небольшая разведгруппа, и вместо того, чтобы навести своих, сама пошла в атаку.
— Что там? — спросил я, оказавшись рядом с Равудой.
— Около десятка. Одного точно завалили, — ответил он.
— Тогда уходим.
Он гаркнул, и бойцы подхватились на ноги, не переставая стрелять туда, где засели бриан. Нас поддержали сверху, с транспортера, и я почти без опаски вскочил, рванул за остальными. Едва забрался наверх, как машина зарычала и прыгнула назад, выбираясь из укрытия под деревьями, полетели на землю ветки из маскировки.
Что же, опять удираем…
Я поддернул задний борт, с другой стороны помог кто-то из бойцов Ирраты, и очень вовремя. Ррагат повернул транспортер и газанул стремительно, точно гонщик «Формулы-1» со стартовой решетки.
Меня бросило на борт, и если бы не он, то вынесло бы наружу.
Крепкая рука схватила за спину и дернула назад, так что я не удержался, болезненно приземлился на спину: позвоночник отозвался недовольным кряхтением, в копчик болезненно стрельнуло, а ребра вспомнили, что по ним пинали не так давно.
— Чтоб я сдох… — прохрипел я, ощущая себя черепахой, которую орел сбросил с большой высоты, чтобы разбить панцирь.
Вокруг топтались ноги, кто-то стрелял, машину подбрасывало, меня лупило о пол. Сверху между деревьями плыла и раскачивалась полоска чистого неба, которую пересекали облака.
— В порядке? — надо мной согнулась обеспокоенная Юнесса.
— Да, — я оперся на локти, чтобы встать, да так и замер.
Прямо над деревьями, едва не задев их сверкающим брюхом, пронесся брианский штурмовик. Когда мы только прибыли на эту планету, то были уверены, что аборигены и в самом деле дикари, но потом убедились, что у них есть авиация, похуже нашей, но вполне на уровне второй половины двадцатого века.
На одинокий транспортер точно хватил.
Взрыв громыхнул совсем рядом, почти тут же прозвучал второй, еще ближе, воздушная волна саданула сбоку. Машина наша качнулась, на миг встала на два правых колеса, бойцы с проклятиями посыпались к борту, мне досталось тяжелым ботинком по лицу, Юнессу унесло прочь.
— Не возьмееешь! — донесся азартный вопль Ррагата из кабины, и мы шлепнулись обратно, меня подбросило и уронило обратно.
Хорош командир, болтается в кузове, точно мешок с дерьмом.
— Дайте встать, чтоб я сдох… — я все же поднялся, обнаружил, что мы несемся по узкой лесной дороге, позади, там, где упала ракета рушатся и горят деревья, а штурмовик заходит на новый круг.
Дело — швах.
* * *
В чужом шлеме было неудобно, он давил на виски, а в затылке был, наоборот, слишком просторным. Но он позволял на полную катушку использовать навык «ориентации», работать с картами, и я этим навыком вовсю пользовался, строил маршрут до «Гнева Гегемонии».
Джунгли окутывала глухая тьма, но от болот уже полз туман, вестник утра. Транспортер наш стоял на большой поляне, помятый, но более-менее целый, развороченный борт не в счет.
Бойцы спали, кроме часовых и нас, десятников.
— Ну что? — спросила Фагельма, когда я снял шлем.
— Такая ботва… По прямой — сорок километров, но это только если крылья отрастить, — сказал я. — По дорогам — шестьдесят пять, но все большие трассы перекрыты аборигенами. Бриан взяли линкор в полукольцо, и если объезжать их позиции — бензина не хватит.
— Что же делать? Что же делать? — забормотал Иррата, потирая лицо.
Равуда сидел молча, смотрел в землю, наверняка для того, чтобы не сверлить меня злобным взглядом.
— Пробираться лесными дорогами, как мы делали до сих пор, — я пожал плечами. — Кроме того, у нас есть секретное оружие… проводник…
И я погладил Котика, сидевшего у меня под боком.
— Ты веришь этому зверю? — спросила Фагельма.
— Да. Он уже спасал мне жизнь.
Тут уж Равуда не выдержал, глянул искоса на Котика, и в глазах его блеснула ненависть, хорошо различимая даже в ночной тьме. Мой шестиногий лохматый друг когда-то помешал кайтериту меня прикончить и убил одного из его помощничков, здоровяка Фула.
— Что же, тогда пора всех будить, — Фагельма поднялась на ноги.
Чем дальше мы уедем в темноте, тем лучше.
Я забрался в кабину, Котик решительно запрыгнул за мной и устроился у меня на коленях.
— Это он покажет дорогу? — спросил Ррагат недоверчиво.
— Дорогу к линкору носом чует, он там родился, — ответил я и отрубил переводчик: головную боль я терпел на самом пределе, казалось, что голова вот-вот лопнет.
Если надо будет, то водитель меня поймет.
И мы поехали — сначала довольно быстро, да еще и с включенными фарами, чтобы не влететь в дерево или яму. Километров через десять фары пришлось отключить, скорость снизить, а я нацепил шлем, чтобы наблюдать за нашим передвижением на карте.
