«Ленинское знамя». «В райкоме КПСС и исполкоме райсовета депутатов трудящихся. Об итогах социалистического соревнования колхозов и совхозов по надою молока за второй квартал 1959 года… Рассмотрев итоги социалистического соревнования колхозов и совхозов по надою молока за второй квартал 1959 года, бюро РК КПСС и исполком райсовета постановляют…»
– Говори!.. – услышал над головой.
– Что? – ошеломленно, не понимая, о чем речь, уточнил полковник.
– Говори, где остальные!
Ждан наклонил голову, чтобы прочитать дату на газете.
«№ 46 (1833) от 08.08.1959».
Он сглотнул и поднял голову.
– Какой сейчас год?
– Что он спросил? – почти одновременно произнесли двое мужчин и подошли.
Ждан поднял голову:
– Я спросил, какой сейчас год.
– Какой год? – в третий раз прозвучало на поляне. – Что это значит? Это какое-то кодовое слово? Или шутка? Сохрани ее и остальные для дураков! – и крепкий, атлетически сложенный мужчина, ударивший его в бок, присел рядом со Жданом. На лице его хорошо были видны шрамы, нос приплюснут, уши сломаны. Типичный портрет боксера, находящегося в туристическом походе с друзьями.
– Для других дураков у меня припасены другие шутки, – пробормотал Ждан, вспомнив разговор в камере НИИ. – Вы одеты как олимпийская сборная СССР пятьдесят шестого года. Перед костром консервы, которых не найти в российских магазинах. Вы не знаете, что такое телефон спутниковой связи, вам неизвестно, что американские сигареты продаются во всех магазинах страны. Поэтому я и спрашиваю – какой сейчас год?
Ждан посмотрел на застывшие лица окруживших его людей и добавил:
– Я российский полковник, начальник Научно-исследовательского института в Ведено.
– Не верьте ему, товарищи! – потребовал один из мужчин. – Не верьте ни единому слову! Дождемся утра, и пусть с ним разговаривают соответствующие органы!
Но один из «спортсменов» все-таки подошел к рюкзаку и, взяв трубку, протянул ее полковнику.
– Это телефон?
Все, кроме Ждана, рассмеялись.
– Если вам развязать руки, вы позвоните по нему в НИИ и предоставите нам возможность поговорить с кем-то из партийных работников?
Ждан тяжко вздохнул.
– Нет никаких партийных работников! Какой сейчас год?!
– Пятьдесят девятый! – ответила девушка со значком.
– Одна тысяча девятьсот пятьдесят девятый? Хрущев уже съездил в США? Автомат Калашникова уже принят на вооружение? На Урале уже погибла группа туристов? – он спрашивал обо всем случившемся за пятьдесят девятый год, о чем имел представление.
Дружный хохот заглушил его последние слова.
– Я где-то читала, – быстро заговорила другая девушка, – кажется, в журнале «Наука и жизнь», что империалистические разведки привлекают на службу специалистов-психологов для подготовки диверсантов нового уровня. Прошедшие специальные школы под обучением этих людей, заброшенные нам в тыл враги могут влиять на сознание советских людей.
– Боже мой!.. – простонал Ждан. – Вы это серьезно?! Вы о чем говорите?! Где я, мать вашу, нахожусь?!
– В Советском Союзе!
– Это я уже понял! Где именно?!
– Товарищи, не отвечайте ему, он знает, что делает!
– Да, конечно, знаю!.. Какой год?
– Сейчас одна тысяча девятьсот пятьдесят девятый год, – посерьезнев, сказала девушка со значком. – Не провоцируйте нас, пожалуйста. Генеральный секретарь ЦК КПСС никогда не поедет в США. Что такое автомат Калашникова, мы, советские люди, не имеем представления. И никогда не слышали, чтобы на Урале погибала группа туристов. Мы ответили на все ваши вопросы. Теперь ответьте и вы нам. С какой целью вы сброшены на территорию Советского Союза?
– Бред, бред, бред… – шептал, водя широко раскрытыми глазами перед собой, Ждан. – Это все последствие загаженного миазмами источника…
– Что вы там бормочете, шпион? – строго спросил мужчина-боксер.
– Дима, оставь его, – попросила девушка. – Ты же видишь, что человек не в себе. Он не выполнил задание, попал в плен. Будет отвечать по закону. Разговор со шпионами у нас короткий. Он знает, поэтому боится. Утром доставим в милицию, там разберутся.
– Дима? – Ждан издевательски прищурился. – Так вот как зовут любителя бить связанных мужчин. Надеюсь, ты испытал неземное наслаждение, ударив беззащитного человека?
– Помолчи, – велел Дима, обдумывая что-то.
– А, быть может, ты меня отвяжешь, чтобы мы поговорили на равных?
– Я сказал – помолчи!..
– А то что? Ты снова врежешь мне по голове?
– Перестаньте…
Левша посмотрел на произнесшую это девушку со стрижкой, как у Варлей в «Кавказской пленнице». Кажется, она единственная, кто способен мыслить здесь рационально.
– Перестаньте… Коварство западных разведок нам известно. Прекратите морочить нам головы. – Она бросила взгляд на Ждана. – Скажите, где остальные диверсанты, и мы не причиним вам зла.
– Похоже, я поторопился с выводами, – ошеломленно произнес Ждан. – Здесь все поражены вирусом. – И вдруг вскричал: – Посмотрите на меня! Снимите свои коммунистические шоры и разглядите меня в упор! Коварные западные разведки будут забрасывать в советский тыл диверсанта в форме американского полковника, с американскими сигаретами, с американской зажигалкой?! Включите мозг!
Эта речь произвела на слушателей впечатление. Но закончилось тем, на что Ждан не рассчитывал. После долгой паузы девушка со значком заметила:
– Вот именно на это и рассчитывают империалисты. Именно в этом и заключается их коварство.
Ждан обмяк. Его мозг отказывался воспринимать происходящее. После открытия для себя Другой Чечни он считал, что самое невероятное в его жизни уже произошло. Осталось найти Источник. Но судьба распорядилась иначе. Ему осталось только начать говорить с тем, к кому его доставят – с сотрудником КГБ. «В лучшем случае – психушка», – с тоской подумал Ждан.
– По крайней мере, вы можете назвать район, где мы находимся? Это Ведено? Шатой?
– Вообще-то мы рядом с Цой-Педе.
– Цой-Педе?! Это рядом с Аргунским ущельем?!
– Что, вас не там сбросили? – последовал насмешливый вопрос.
Ждан закрыл глаза. А потом открыл и спросил:
– Ребята, скажите честно – вы психи?
Бросив взгляд на полковника, сжимающего и разжимающего пальцы, чтобы те окончательно не затекли, Дима подошел к девушке со значком и проговорил убедительно, почти спокойно:
– Кто он – мы знаем. Но впереди ночь. И если его люди выйдут на нас, он может сыграть как щит.
– Щит? – хохотнул Ждан. В глазах его кипела ярость. – События, которые я перечислил, еще не случились, потому как, видимо, не подошло еще время. Пятьдесят девятый год – длинный. Но это не основание держать меня связанным, не позволяя пить, есть и ходить в туалет. Если я ваш пленник, то извольте соответствовать гуманистическим принципам, которые так любит партия.
