Услышал его вообще кто-нибудь?
Что ещё теперь сделать? Биться головой об стены?
Вот уж фигушки!
Не для того мы сюда припёрлись…
Я хмуро почесал затылок. Что там раньше говорил Бинк о «втором выходе»?
Проклятый зал – точно не тюрьма. И, вероятно, никогда прежде его не использовали в таком качестве. Вогс привёл нас в первое попавшееся помещение с герметичной дверью – из тех, куда он имел допуск.
Значит, всех мелочей тут могли и не предусмотреть…
Есть тут хоть что-то похожее на тайный Портал или обычную дверь?
Хрен поймёшь, если не знать заранее.
Только гладкие стены, рельефы…
Галереи.
Я задрал голову, попятился, всматриваясь.
Там, на нижней, точно темнеет проход. И если мы каким-то чудом туда вскарабкаемся…
Вот именно, чудом.
Потому что лестниц тут нет. А рельефы… Их я уже осматривал. Эти художественные излишества точно не задумывались, для того чтобы совершать по ним альпинистское восхождение…
Я опять побрёл вдоль периметра зала. Но спустя пару шагов будто споткнулся. Моё внимание привлекла монументальная фигура женщины. Не то чтобы я оценил лаконичный стиль скульптора, зато меня восхитили формы.
Такое не создаётся из головы! Очевидно, творец сам изучал натуру, проникая в её глубины… Можно сказать, не щадя здоровья, постигал её внутреннюю суть. А в результате грубый камень радует глаз.
Меня он радовал и ещё по одной веской причине.
– Эй! – махнул я Капустину рукой – Ну-ка, подсади!
– Зачем? – не сразу сообразил Дима.
– Будем приобщаться к искусству!
Спустя минуту благодаря титаническим усилиям Капустина и Бинка, а также с помощью рук и ног я достиг изгиба женского бедра.
Бедро было каменное, и это слегка портило впечатление. Но главное, я обрёл точку опоры – если не по жизни, то хотя бы на стене.
Хорошо.
Следующая точка маршрута – грудь.
Как следует упираемся левой ногой, а правую переносим… переносим…
Чёрт!
Да что ж такое?!
Какой халтурщик это ваял?!
Нет, без вопросов, грудь – удачная, крупная. Но очень скользкая!
Ещё одна попытка…
Соберись, Лёха!
Падать – крайне нежелательно. Внизу – гранитный пол, запросто что-нибудь себе сломаешь!
Упёрся. И дотянулся до женской руки.
А теперь – коленом на изгиб скульптурной шеи.
Ещё немного…
Есть!
Теперь я стою правой ногой на женской макушке. Зрелище не шибко эстетичное и «Камасутрой» не предусмотренное. Но та, что подо мной, – особо не возражает. Она – статуя, ей до лампочки…
Хватаемся за перила галерейной ограды и подтягиваемся, хаотично цепляя подмётками кроссовок орнаменты рельефа.
– Давай, Лёха! – подбадривают снизу товарищи.
«Даю…»
Верхняя часть туловища уже над оградой, я упираюсь в перила локтями. Отчетливо вижу фрески на стенах тускло освещённой галереи. Ещё немного – и я смогу перенести центр тяжести на ту сторону.
Где-то слева от меня должен темнеть выход с галереи… Оттуда долетает странный шорох.
Пока мне некогда осматриваться.
Последнее усилие. Я закидываю колено на ограду.
«Есть!» – радостно мелькает в мозгу. А перед глазами тоже что-то мелькает.
Что-то похожее на чей-то кулак…
– А-а-а!!!
Я падаю!
Успеваю увидеть над собой незнакомую хмурую физиономию в шапочке стража. В руке у монаха – короткий и массивный металлический жезл с фигурными выступами для пальцев. Таким очень удобно бить по зубам. Но, вероятно, это не главное его назначение.
Страж вытягивает кулак с жезлом в мою сторону. И я плавно, без особых неприятностей, приземляюсь в объятия взволнованных товарищей.
Бинк вполголоса ругается. Дима запрокидывает голову:
– Что ж ты творишь, гад!
– А что вас не устраивает?
– А ты спустись вниз, я тебе объясню!
– Да, конечно, – отвечает монах. Вытягивает над собой руку с жезлом, плавно перелетает через перила и приземляется – в двух шагах от нас.
Высокий – на целую голову выше Капустина, широкоплечий и мускулистый – в просторном, не стесняющем движения балахоне.
– Так что вы хотели объяснить?
Дима растерянно мнётся. И выдавливает:
– Ну… как-то невежливо получается. Некультурно… В конце концов, мы у вас в гостях!
– Пока что вы – пленники, – сухо уточняет монах.
– Надеюсь, это ненадолго, – вмешивается Бинк. И Дима горячо кивает:
– Вот явится ваше командование и устроит вам взбучку!
Страж улыбается одними губами:
– Извините, что сразу не представился. Я – Эви-Мар, командующий обороной Храма.
Воцаряется тишина. Мы молча рассматриваем монаха. А он смотрит на нас.
Бинк скептично хмыкает.
Я его понимаю. Для такой должности Эви-Мар выглядит чересчур молодо. На вид – лет тридцать, не больше. В Доме Стражей не нашлось кого-то опытнее?
Хоббит кивнул:
– Очень мило, что вы решили нас навестить. Мы как раз хотели сообщить кое-что важное…
– Я всё уже слышал, – холодно ответил Эви-Мар.
Бинк пожал плечами и выдавил:
– Отлично, значит, не надо повторяться…
Монах медленно двинулся по залу, как бы раздумывая. При этом он искоса на нас поглядывал. А жезл-«кастет» всё еще сжимал в правой руке.
– Как вы попали в Храм?
– Через портал в горах.
– Там давно нет действующего портала!
– Один есть. Нестабильный.
– И вы решили рискнуть головой? Ради чего?
– Чтобы вас, придурков, спасти! – не выдержал Дима.
– Похвально… – кивнул Эви-Мар, внимательно разглядывая Капустина. – Очень похвально… Откуда узнали о портале?
– Да вот… – криво усмехнулся я, – проходили мимо. Увидали – что-то блестит…
Страж насупил брови:
– Такая наблюдательность восхищает. И, конечно, сразу догадались, что перед вами?
– Точно! – кивнул Дима. – Я так и сказал: «Лёха, догадываешься, что перед нами?»
Монах тихо прошёлся, поигрывая «кастетом». Смотрел он куда-то в сторону, будто никого не замечая. Когда заговорил опять, голос был удивительно спокойный – практически безмятежный:
– А в горах что делали?
– Мясо готовили! – ответил Капустин, невинно кивая на «шашлык».
– Правильно, мясо… Чем же ещё заниматься в горах?
Дима поскрёб затылок:
– Меня терзают смутные сомненья… Нас хотят оскорбить недоверием? – Он поднял вертел с пола и протянул Эви-Мару. – Можете сами убедиться. Отлично прожарилось!
– Спасибо, я уже обедал… А для чего вам в горах столько оружия?
– Для охоты, само собой.
– На дичь?
– Нет, на тупых монахов! – по-русски взорвался Капустин.
Эви-Мар с интересом окинул его взглядом, и Дима добавил ещё пару фраз на русском.
Монах качнул головой:
– К сожалению, я не понимаю вашего языка.
