стала понятна настороженность слизней.
Я ещё раз оглядел неподвижные кучки и нахмурился. Не понимал я такой кровожадности! Когда я убивал, то боролся за свою жизнь и за жизни своих друзей. И как только опасность исчезла, то и убивать перестал — зачем уничтожать то, что существует, если оно не причиняет мне вреда? Ведь вполне может оказаться, что слизни составляют очень важное звено в природе.
Это как в 1957 году в Китае решили, что массовое уничтожение воробьев приведет к невиданному расцвету сельского хозяйства. А уже в 1960 году в Китае разразился жуткий голод, потому что вредители быстро сожрали весь урожай и принялись за уничтожение лесов. Саранча и гусеницы пировали, а в стране начался голод. Пришлось Китаю обращаться за помощью в Советский Союз и Канаду — попросили срочно выслать им птиц. Советские и канадские руководители, конечно, удивились, но на призыв откликнулись. Воробьев доставляли в Китай целыми вагонами. То-то птицам был праздник — отъедались на разжиревших насекомых.
Экологическое равновесие — очень важно. Так что, раз слизни существуют, значит, они для чего-то нужны. И убивать их просто так не дело.
Но что я могу один? И стоят ли мои тренировки такого договора?
Я подумал и решил: стоят!
— Хорошо, — сказал я Ае. — Как это всё будет происходить?
— Всё очень просто, — ответила она. — Ты можешь приходить в любое время и тренироваться столько, сколько тебе нужно. Ограничение только одно — чтобы мои подданные не пострадали.
— С этой частью всё понятно, — сказал я. — А что с нападениями? Как я узнаю, что вам нужна моя помощь?
Ая протянула руку. У неё на ладони лежал маленький синий слизень.
— Вот возьми, — сказала она.
Я не торопился протягивать руку и брать слизня. Я ещё очень хорошо помнил, как они сгущали мою ци и жрали её.
— Не бойся, — сказала Ая. — Он не причинит тебе вреда. Зато поможет — поделится своей силой, когда тебе твоей не будет хватать. Через него мы и будем поддерживать связь. Когда понадобится твоя помощь, я через него пошлю тебе сигнал.
Я подумал немного и кивнул. Я верил Ае. Это девочка не умела лгать. В этом была её сила и… слабость.
Когда я взял слизня, он моментально погрузился в ладонь, словно в траву нырнул.
И я почувствовал, как он поплыл по меридианам, доплыл до запасного резервуара и обосновался там.
Ну что ж, там он мне мешать не будет, так что, пусть сидит.
— Зов будет выглядеть вот так… — сказала Ая, и я почувствовал не сильную сосущую тревогу. — Как только почувствуешь зов, знай, что ты здесь очень нужен.
— Я понял, — согласился я. — И у меня ещё один вопрос.
— Какой? — спросила Ая.
— Могу ли я привести сюда на тренировку моих друзей. Тех самых, которые…
Я не знал, смогу ли технически привести друзей сюда и будет ли от этого толк. Но выторговать себе такую возможность посчитал нужным.
— Я поняла, — перебила меня Ая. И подумав немного, сказала: — Хорошо.
После чего развернулась и ушла.
Я ещё некоторое время потренировался — попробовал работать с живой. Без особых успехов, впрочем. Из чего я сделал вывод, что жива работает только, когда объединяются разные люди. Например, мы с Полиной. А значит, и тренировать её нужно в паре.
Ну либо я слишком мало знаю, а дед Радим находится далеко, спросить у него я пока не могу.
Я задумался. Получалось, дед Радим был единственным из моих учителей, кто не использовал меня. Когда я спрашивал, он отвечал. Просил, он помогал. А если я не просил или не спрашивал, то он и не лез ко мне со своими советами. И дело было не в том, что я барин, а он старший в деревне. Просто это был такой подход к обучению.
Не знаю, насколько это продуктивно. Потому что иногда хочется подсказки.
Но, с другой стороны, то, до чего дошёл сам, намного крепче. Плюс, даёт мне свободу и право экспериментировать. Как например, когда я открывал сознание скипетру или другим артефактам.
Это же благодаря науке деда Радима и появились на свет совместные медитации. Хотя я абсолютно уверен, что скажи я ему сейчас про них, он ответил бы, что понятия не имеет, о чём я говорю.
Есть в таком подходе недостатки — ученик может не раскрыть весь свой талант. Хотя бы потому, что просто не будет знать, куда идти.
Но все эти недостатки с лихвой перекрывались возможностями к развитию — их было неисчислимое количество. И достаточно было проявить пытливый ум и решительность…
Я проявлял. Но жива пока мне не поддавалась. И я надеялся, что пока.
Я пробовал подступить к ней и так, и эдак, пока не почувствовал дискомфорт в руке — как будто что-то сдирало на руке кожу, но кожа не поддавалась. И это что-то снова и снова цепляло…
Меня это выдернуло с пустоши. Я открыл глаза и увидел, что Шаман, мурлыча, вылизывает своим шершавым языком мою руку.
Уже наступило утро, хотя пока раннее.
Надо же! Всю ночь протренировался! Не заметил даже, как время пролетело!
Но что интересно, я не чувствовал себя уставшим, я был полон живы, хотя и находился сейчас в своём закутке один. Не считая, конечно, кота и спящих около кровати волков.
Вокруг была тишь и благодать! И чего меня кот позвал?
— Что случилось? — спросил я у котяры.
Потому что был уверен, что просто так он не стал бы звать меня. А это был именно зов.
Но котяра не успел ответить. А может и не собирался. Да, собственно, в этом вскоре не стало необходимости. Потому что едва я окончательно пришёл в себя, как в мой закуток заглянула Анастасия.
— Привет! — смущаясь, произнесла она.
— Привет, — ответил я и насторожился — что-то мне это всё напоминало.
— Ты уже проснулся? — спросила Анастасия.
— Как видишь, — ответил я, натягивая одеяло и на всякий случай подтягивая ноги в коленях.
Анастасия словно только этого и ждала. Прошла и села на кровать. Практически туда же, где вечером сидела Полина.
— А я подумала прийти пораньше, поговорить с тобой, пока никого нет, — доверительно сообщила староста. — А то вокруг тебя постоянно полно народа…
Я обречённо вздохнул.
— О чём ты хотела поговорить?
— Ну… — замялась девушка.
Я не стал помогать ей, хотя снова догадался, о чём пойдёт речь. Потому что жива внутри меня отозвалась на Анастасию, начала двигаться активнее, разжигая внутри меня огонь со всеми вытекающими… И я был абсолютно
