стула. Кроме них в столовой никого уже не было, за окном пылал красивый закат, но Виктору было все равно, организм требовал отдыха и пищи.
Как они добрались обратно в свой отсек, Виктор не понял, казалось, только что перед ним поднос с едой, а вот уже он на кровати, и глядит в потолок. А потом он уснул, и ему снились небо, облака и скорость. И сны эти были наполнены радостью и счастьем. Он то мчался наперегонки с облаками, подставив лицо ветру, то взмывал в небеса, то закручивался по немыслимым траекториям среди непонятных то ли строений, то ли растений…
Проснувшись, он толком не мог вспомнить, что же именно ему снилось.
С утра все были бодрые и веселые, будто бы отдыхали вволю после тяжелой работы. Тажик улыбался всему подряд, рассказывал какие-то истории из жизни деревни, Алексей и Дмитрий общались меж собой ровно, как и ранее, даже Карик пару раз улыбнулся, глядя на утреннее солнце.
После плотного завтрака их отвели знакомиться с техникой.
В мопеде не оказалось ничего сложного для освоения.
Управлялся мопед штурвалом с широкими рогами, за которые следовало плотно держаться, прижимая локти к бокам, и не забывать пристегиваться к сиденью широкими лентами, похожими на поясную обвязку альпинистов.
Оружейный блок состоял из прицела и пулемета в носу и двух точках крепления реактивных гранат под крыльями. Гранаты крепятся в револьверных захватах, на каждый захват шесть штук.
Решетчатый блин был выходом двигателя, антигравитационного привода, создающего… Что именно он создает и как действуют, Виктор просто не понял, и в памяти его ничего не двинулось. Значит, принцип движения летающего мотоцикла не входил в состав той базы, которую им загрузили.
Про запас топлива беспокоиться не следовало, небольшой реактор в хвосте вырабатывал энергию, которую мопеду хватило бы на пару лет непрерывного полета. Информация об основных параметрах движения и целей выводилась на визор шлема, не такого простого, как у пехотинцев, посложнее, с дыхательной маской и закрывающимся забралом.
Взлетели, сделали круг по полигону. Мопед работал в наземном режиме, двигался на расстоянии полуметра над поверхностью земли, как будто на невидимых колесах.
То, что им вкачали в голову, проснулось, стоило им только взяться за управление техникой. Знания просыпались внутри, теснились, торопились уложиться по полочкам, подсказать, как наклонять руль, на что нажимать, как держаться в седле. Легкое, приятное головокружение, перемежающееся вспышками умений, знаний, действий. Каждое действие, даже самое малейшее, несло за собой очередную порцию понимания.
Через некоторое время Виктор уже мог сносно управлять своим мопедом, запросто закладывал повороты, останавливался на пятачке, мигом разгонялся. Все будто на настоящем мотоцикле, разве что под колеса смотреть не надо, мопеду этому без разницы, что за грунт перед ним, держится на одном и том же расстоянии от поверхности, и все.
— Теперь я разблокирую высоту. — Сказал сарж. — На первый раз вам хватит… Десять метров, думаю. Так. Взлетаем по одному. Делаем круг над полигоном, садимся, я объясняю, что делали не так, и повторяем.
Восторг, вот что ощутил Виктор, когда мопед, повинуясь его воле, начал набирать высоту и скорость. Внезапно пластиково-стальное тело под ним сделалось послушным, огоньки на визоре шлема сложились в ясные и понятные знаки. Чуть пошевелить штурвал, мопед тянет влево, чуть пошевелить ещё, мопед вправо, чуть вбок и на себя, и мопед делает разворот, набирая высоту, ремни на бедрах напрягаются, притягивают тело к креслу, и ветер уже не шипит рассерженно в ушах, а мягко шепчет что-то тихое, равномерное, что так хочется услышать…
— Достаточно для первого раза, возвращайтесь! — Скомандовал сарж по радио.
На следующий день снова были полеты. И на следующий, и на следующий, и на следующий…
Виктору все больше и больше нравилось летать. Это ощущение было непередаваемо. Слиться с мопедом, стать с ним одним целым, и промчатся над лагерем, над городом, над рекой… Они то неслись над самыми верхушками елей, то забирались на большую высоту, откуда домики лагеря казались детскими игрушками, то кружились в поворотах над лугом, взрывая вверх целые облака пыльцы из огромных луговых цветов, то разгонялись с места и так же резко гасили скорость, пытаясь маневрировать.
Сарж был с ними, на своем мопеде. Внешне его транспорт ничем не отличался от транспорта остальных, но скорость он набирал куда как быстрее, тормозил ловчее, а уж как он поворачивался… Вот, казалось бы, летит прямо мопед, вильнул носом, а вот он уже летит назад, развернувшись на пятачке. Или зависает в воздухе, и резко проваливается вниз с поворотом вокруг своей оси, а потом так же резко прыгает на десяток метров в сторону.
Первым начало получатся у Алексея, бледное подобие того, что вытворял сарж, но что-то показать он мог. А потом и остальные подтянулись.
Когда все научились управлять мопедом, начали отрабатывать движение в строю, перестроения. Виктор потерял счет времени, они просыпались, завтракали, садились на мопеды, и стартовали. Делали круг над лагерем, летели в сторону от города, проносились над рекой и над лесом, разворачивались, перестраивались, шли разным типом строя. К обеду приземлялись на какой-нибудь полянке, обедали сухим пайком, сарж разбирал ошибки, ими совершенные. Потом снова взлетали, и тренировки продолжались.
Сначала было тяжело, до своих коек они просто доползали, но потом Виктор понял, что ему нравиться все это. Нравится мопед и то чувство полета, что он дарил, ощущение скорости, ощущение того, что эта машина, мощная, сильная, послушна его воле, что он может управлять ей, узнавать про неё все, и сильные, и слабые стороны… Чувства, лавиной накатывающиеся не него, стоило только оказаться в седле мопеда, было невозможно описать словами.
Научится держать строй и не задевать друг друга при маневрах заняло у них не больше пары дней. После чего сарж разблокировал пулеметы, и они начали тренироваться в стрельбе.
Стрелять оказалось проще простого. Автоматика сама сопровождала цель, рассчитывала необходимое упреждение и открывала огонь, знай только держи мопед на курсе и на кнопку жми. Сначала расстреляли приметный камень на холме, потом выставили мишени на его место, и расстреляли их тоже. И, как финал, по реке запустили несколько лодок-плоскодонок, оставшихся от местных баронов, и они тренировались стрелять в движении по движущейся мишени.
После того, как все лодки-мишени превратились в качающиеся на волнах щепки, сарж повел их на посадку.
Выбрали небольшую полянку, приземлились, слезли с мопедов.
— Вот как я их! — Потряс кулаками Карик. — Раз, и нету ни одной! Ох, конь-огонь! — И он ласково погладил мопед по носу.
— Отдыхаем. — Приказал сарж.
Они развалились
