– В итоге, что ты хочешь? Бабу вернуть? Зверька наказать?
– Зверька я сам накажу. Мне Мину вернуть надо да семью прикрыть от возможной мести.
– Под Дауровыми здесь почти полгорода, – задумчиво почесал нос Блин. – И некоторые из мэрии с его рук кормятся.
– Мне только понять, где Минку держат.
– Слушай, брат, – вздохнул Блин и положил на плечо Михаила свою тяжеленную ладонь. – Дауров здесь сила. Причем слишком большая. С ними считаются многие в городе. Связаться с этими горцами – огрести проблем на всю башку. Отступись лучше. Не думаю, что твоя Мина сильно против отношений с ним. Иначе бы отбивалась.
Суворовцев вспыхнул:
– Не хочешь помогать, так и скажи. А то «обращайся, если что». Вот оно, наступило. А ты меня отговариваешь.
Щеки Блина пошли багровыми пятнами. Но он сдержался.
– Меркуй, о чем базаришь, баклан, – резко оборвал он Суворовцева. – Выступить против зверей много ума не надо. Положить своих ребят впустую не хочу. Ты сам подумай. Вспомни, как все было. А я пока пацанам скажу, чтобы пробили по каналам ситуацию. Ты говорил, горец слюни по твоей бабе пускал? Жениться обещал?
– Мина говорила, да, – хмуро ответил Суворовцев. Он был недоволен своей несдержанностью и вообще жалел, что пришел за помощью именно сюда.
– Значит, засылал сватов к ее предкам, – подытожил Блин. – Дальше – похищение невесты, как у зверьков принято. До кучи отличился – унизил своего соперника.
– Он меня вызвал, – сказал Михаил. – Назначил место и время встречи. И при любом исходе мне совсем не хочется встречаться на его территории и подчиняться его правилам.
– Давай так, – предложил Блин. – Что бы ни случилось, пацаны тебя завтра подстрахуют. Это я обещаю. Во всяком случае, бить тебя гуртом никто не позволит. Остальное по ситуации.
– Пусть так, – согласился Михаил. Он уже успокоился и начал анализировать ситуацию.
– А братва пока прощупает основные моменты, – добродушно заметил Блин и стал раздавать команды: – Ша, пацаны. Слушай сюда. Надо вот что пробить…
Озвучив основные директивы, главарь предложил Суворовцеву на выбор – либо транспортировку домой, либо ночевка в «малине». Михаил решил ехать. Ему нужно было кое-что обдумать. Отвезти брата бывшего главаря вызвался один из бойцов старой гвардии, которые еще помнили Суворовцева-старшего.
Проводив Михаила, Блин с удовольствием потер ладони. Младший Суворовцев четко шел к нему в руки. А заполучить в команду неплохого бойца, а главное, неглупого человека было не таким уж простым делом. Оттого так радовался бандит. Ведь за помощь надо платить. Услуги Блина со товарищи стоили дорого. А поскольку Михаилу платить было особо нечем, то придется расплачиваться собой – вступать в банду.
Автомобиль остановился у подъезда Мишкиного дома. Молчаливый водитель повернулся к сидящему на переднем сиденье пассажиру:
– Приехали, Миш.
– Спасибо, Джин. – Суворовцев протянул руку старому соратнику брата, которого знал лично.
– Ты бы подумал еще, прежде чем под помощью Блина подписываться, – вдруг сказал Джин, пожимая своей лапищей ладонь парня. – Дороговато тебе встанет эта помощь. Может, ну его…
– Разберемся, – махнул рукой Михаил, открыл дверцу и полез из салона.
2. Телескопчик
Автомобиль бибикнул, мигнул фарами и скрылся в темноте спального района. Суворовцев взлетел по ступенькам на свой этаж, открыл ключом дверь и застыл на пороге. В прихожей сидел младший брат Семен. Как-то странно сидел. Парнишка скрючился и тихо, стараясь не разбудить родителей, всхлипывал.
– Эй, что с тобой? – Михаил шагнул к брату, попутно включая свет.
– Ничего, – прохрипел тот и поднял лицо.
Михаил отшатнулся. Из-под кровавой маски, в которую превратилась правая половина лица Семена, глядел почти заплывший глаз.
– Тебе тут привет джигиты передали и предупреждение, чтобы ты не очень сильно завтра дрался с Дауровым, – прохрипел Сеня. – Обещали меня вовсе прибить.
Было видно, что парню больно. Очень больно. Но Семен не боялся. Напротив, в его взгляде сквозили дерзость и вызов.
– Твари. – Михаил до хруста сжал кулак. Если бы не позднее время, парень бы врезал по косяку. Но родителей будить не хотелось. Да и пугать не следовало.
– К ментам и в больничку обращался?
– А смысл?
– В больницу – еще какой. Не побои снять, так подлатать и провериться.
– Да я и без медиков знаю, что у меня сотрясение мозга и треснуты пара ребер. Били-то не насмерть. Так, чтобы послание донес. – Сеня ухмыльнулся разбитыми губами и тут же скривился от боли.
– Ладно, разберемся, – процедил Михаил, одновременно ставя еще один пунктик в долге Даурова. – Иди умойся. Потом заходи ко мне. Лицо подрихтуем. Предкам скажешь…
– Что споткнулся в темноте, – привычно закончил Семен. – Плавали, знаем. Не в первый раз.
Братья разошлись.
В своей комнате Суворовцев первым делом включил свет и кинулся к комоду. Покопавшись на дне, извлек сверток серой ткани. Развернул, достал небольшой продолговатый металлический предмет с рифленой рукоятью, кастет и длинный кинжал в чехле. Вдохнув запах машинного масла, разложил арсенал на столе, отодвинув попутно стоявший там же телефонный аппарат. Взял рифленый металлический цилиндр в кисть, как кастет, и резко взмахнул рукой. Телескопическая дубинка с лязгом раскрылась, явив миру свое опасное нутро. Оружие ударно-дробящего действия. Как гласит Уголовный кодекс, максимальные санкции за незаконный сбыт такового – до четырех лет со штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей. А уж сколько за применение дадут, зависело исключительно от результатов использования. Об этом думать не хотелось.
Скрипнула дверь. Михаил дернулся, но это был Семен.
– Фу ты, чертяка. Я уж думал, предки.
– Предки спят сном праведников, – проворчал младший брат.
– Вот и пусть спят, а я тебе лицо обработаю. – Михаил положил телескопическую дубинку на стол и пошел за аптечкой.
– Воевать готовишься? – Брат рассматривал разложенное на столешнице оружие.
– Не то чтобы воевать, но с Дауровым встречусь, – ответил Миша, ставя на стол коричневую сумку с красным крестом в белом круге.
– Так он же один не ходит.
– Потому и извлек на свет божий все это великолепие. С ним все сподручнее.
– Откуда у тебя все это? – Семен задумчиво перебирал предметы, лежащие на столе.
– Что-то от Васьки-покойничка осталось. Что-то сам нашел. Кинжал, например, когда под Винницу ездил с патриотическим клубом.
– Ну, да. Тут известная символика. – Семен рассматривал рукоять. Затем извлек клинок из ножен и сделал пару движений, словно режет и колет кого-то. – Не, это не боевое оружие. Скорее, церемониальное. Хреново с балансировочкой, да и рукоять неудобная.
– Брось, а то мне придется перевязывать еще и резаные раны, – усмехнулся Михаил. – Он острый как бритва. А ты садись. Лечить будем.
– Уж ты налечишь, – поморщился Сеня, отложил кинжал и сел на стул. – Эскулап.
Суворовцев споро обработал раны брата. Они все были поверхностными – синяки да ссадины. Крупных рассечений не было, так что шить не пришлось. Навыков, полученных в военно-патриотическом клубе, вполне хватило.
В ночи противно заверещал телефон. Суворовцев взглянул на аппарат, стоящий на столе, почти с ненавистью.
– Блин, в два часа пополуночи! – воскликнул Сеня, глянув на часы.
– Кого, интересно, разбирает на ночь глядя? – проворчал Михаил, откладывая вату и йод.
Он делал это нарочито не спеша. Вдруг неизвестному абоненту надоест, и звонки прекратятся. Но аппарат продолжал настырно трезвонить. С учетом того, что телефонная сеть была раскидана по всей квартире, звонок мог разбудить родителей. Это не было бы страшно, если бы лицо Семена не оплывало фиолетовым. Именно поэтому Михаил поднял трубку.
– Алло! – спросил он вполголоса, собираясь разнести звонившего в пух и перья.
– Извини, что так поздно, – это была Таня. – Но время не терпит.
