Хорошо, что мои ноги целы. Я сделал еще шаг, но она уже вполовину сократила расстояние между нами.
– Стой, – она произнесла это вполголоса, словно говорила «Спасибо» кассиру в магазине.
Я развернулся было, чтобы убежать, но не успел сделать и десятка шагов, как почувствовал, что мое запястье сковывает что-то тонкое и холодное. Кинув взгляд на руку, я увидел один конец наручников на своем запястье, а второй – на ее.
– Не дергайся, – флегматично произнесла девушка.
Это фиаско. Я смотрел то на руку, то на девушку, то снова на руку. Особо вариантов у меня не осталось. Сжав кулак свободной руки, я сделал выпад в сторону ее лица, но Тина перехватила мою руку и снова зарядила мне знакомую пощечину.
Да почему. Так. Больно.
Я едва устоял на ногах. Не знаю, кто она такая, но 40-килограммовые девушки так не бьют. Мне показалось, что я краем глаза заметил, как с ее ладони сходит голубое свечение. Это бы многое объяснило.
– Попросила же не дергаться.
Девушка скрутила меня и повела через ночной парк. Мы оба молчали. Я – потому что в голове до сих пор звоном отдавалась пощечина. Ей же, видимо, нужно было просто увести меня отсюда скорее.
Со стороны наша парочка, наверное, выглядела чертовски пугающе: хрупкая девчонка и необычного вида парень гуляют в четыре утра по парку в наручниках.
Какой-нибудь эксгибиционист в кустах икнул бы от страха при виде этой картины.
Девушка вывела меня через большую арку, к которой я так хотел добраться, и подвела к небольшому фольксвагену «жуку» синего цвета, припаркованному на обочине. Уткнув меня лицом в крышу машины, она быстро перецепила наручник со своей руки на мою, таким образом сковав обе мои конечности сзади. Тина одним движением отключила сигнализацию, а вторым открыла дверь, чтобы засунуть меня в авто. Затолкав меня внутрь, она убедилась, что я уселся, и уткнула меня головой в переднее сиденье, после чего громко захлопнула дверь и села за руль.
Черт.
Поездка была не самой удобной. Мне в колени постоянно упирались передние сидения машины, а наручники мешали почесать нос. Тина водила довольно странно, словно ей очень хотелось вдавить педаль в пол, но до конца она этого так и не сделала, лишь ускоряясь на каких-то определенных участках дороги. Каждый такой момент хорошо отдавался по моему лбу, что упирался о сидушку, и я считал минуты до того момента, как мы наконец-то приедем в пыточную УБИ – или куда она меня там тащит.
Благо считать пришлось недолго. Минут через 15 езды она резко затормозила и, вытащив ключи из замка зажигания, толкнула дверь. Окна были затонированы, а на улице стояла ночь, так что я не вполне представлял, где мы сейчас находимся. Когда она все же открыла заднюю дверь и жестом показала мне выбираться, я понял, что мои худшие догадки подтвердились. Мы в каком-то богом забытом районе. На стенах не было живого места от граффити, за заборами кричали кошки, а в дальнем конце улицы был слышен пьяный вой, за которым последовал звук разбитой бутылки. Ну точно. Где, как не здесь, УБИ могло обустроить себе квартиру для допросов? Да даже если мои крики кто-то услышит и позвонит в полицию, никакой патруль в здравом уме сюда не сунется.
Я вышел из машины. Тина нахмурила брови и посмотрела на меня.
– Иди за мной. Быстро.
Даже если я сейчас побегу, вряд ли в таком виде мне удастся долго прожить в этом районе, так что не остается ничего, кроме как пойти за миниатюрным агентом в жуткий жилой дом, некоторые окна которого были заколочены досками.
Она подвела меня к облепленной выцветшими объявлениями двери в подъезд, быстро открыла ее и толкнула рукой внутрь.
– Нам на второй, – все так же вполголоса произнесла девушка.
Обернувшись, я посмотрел на нее, глубоко вдохнул и нарочито глупо улыбнулся. Ее это не впечатлило, и до меня быстро дошло, что лучше просто пойти вперед, если мне дороги почки.
Внутри пахло сыростью и жареной рыбой. За одной из дверей на первом этаже женский голос громко на кого-то кричал, а лестничные перила были безжалостно облеплены жеванной жвачкой. М-да. Я сглотнул ком в горле и стал подниматься по скрипучей лестнице. Что бы со мной здесь ни сделали, надеюсь, это будет хотя бы не так больно.
Добравшись до второго этажа, она остановила меня у одной из дверей, что когда-то, по всей видимости, была белой, а сейчас буро-желтой, и, поглядывая на меня каждые несколько секунд, принялась открывать ее. Я в это время пытался придумать, как себя вести, что говорить, однако не могу сказать, что за эти короткие мгновения смог сформировать хоть сколько-нибудь вменяемую линию защиты. Ну, убить меня у них вряд ли получится.
Отчаянно нуждающаяся в смазке дверь открылась – и я, крепко зажмурив глаза, вошел внутрь. Когда же я осмелился их открыть, передо мной предстала Тина, которая смотрела на меня как на идиота, хлопая ресницами, и небольшая квартирка, весьма прокуренная, но уж точно не похожая на пыточную.
– Чай будешь? – она приподняла бровь.
– А тортик есть? – я нервно ухмыльнулся. – Все-таки у меня сегодня день, мать его, рождения.
По внешнему виду квартиры Тины точно можно было сказать сразу несколько вещей. Во-первых, было не похоже, что она здесь появляется часто. Журнальный столик вместе с пультом от телевизора были покрыты пылью; около мусорки громоздилась целая гора пустых коробок от пиццы, лапши и прочей готовой еды, а на комоде лежала кипа одежды. Все указывало на то, что она здесь только ночует, затем быстро собирается утром на работу, а возвращается поздно и уставшая.
Во-вторых, она очень много курит. Я насмотрелся на заядлых курильщиков в нашем клане: тот же Фридрих мог выкурить залпом не одну сигару. Но чтобы человек нуждался в четырех пепельницах на однокомнатную квартиру, расставленных по разным углам и заполненных бычками практически до отвала? Легкие Тины должны быть не светлее ее волос.
А в-третьих, судя по всему, девушка предпочитала практичность в одежде. Около входа стояли три пары если не идентичных, то очень похожих друг на друга черных кед. Остальная одежда тоже не могла похвастаться яркими тонами, но судя по тому, что мы познакомились, когда она вела отряд спецназа на штурм… Не знаю, наверное, кровь и грязь не так заметны на черном.
Она сняла с меня наручники чуть ли не сразу после того,
