– Оно же не влезет в утилизатор! – заметил Вильям.
– Порежьте на куски, – Радукану недовольно поморщился. – Что, сами до этого не можете додуматься? Да, и помните, кровавых пятен не должно остаться!
Гаррисон и Вильям посмотрели друг на друга. Утилизатор, который чернокожий легионер всю дорогу тащил на себе, походил на ведро с герметично закрывающейся крышкой. В него полагалось бросать весь оставляемый отрядом мусор, от консервных банок до туалетной бумаги.
– Вот крокодилья задница, – выразился Гаррисон, ставя утилизатор около маленького тела, покрытого алой шерсткой. – Таким делом мне еще не приходилось заниматься!
– Клянусь четверкой, вот она, геройская работа легионера по защите Земли, – Вильям вытащил нож, нагнулся. – И чего же от нее так тянет блевать?
Вителлианин оказался на удивление легким – не больше двух десятков килограмм. Лохматая шкура протыкалась легко, а вот жилы под ней по прочности не уступали металлу.
Утилизатор переваривал куски трупа медленно, урчал, как хищник, дорвавшийся до любимой добычи. К тому моменту, когда от вителлианина не осталось ничего, Гаррисон и Вильям напоминали очень неаккуратных вампиров.
– Святая Дева, какой ужас! – сказал подошедший Арагонес. – Вас можно врагам показывать – для устрашения…
– Лучше не надо, – Вильям криво улыбнулся, – тогда с нами никто не захочет воевать и Легион останется без дела.
– А это что за хрень? – подскочивший Радукану ткнул пальцем в пятнышки крови, разбросанные тут и там. – Соскрести каждое!
– Есть, сэр! – зло ответил Вильям.
Со следами возились еще больше часа. К этому времени пробитые в постаменте дыры оказались заполнены взрывчаткой и заклеены маскировочным пластырем. Обнаружить их смогли бы только приборы, но никак не глаза, пусть даже такие большие, как у вителлиан.
– Уходим! – махнул рукой лейтенант.
Не прошло и получаса, как вырезанный из двери кусок металла оказался приварен на место. На востоке к этому времени обнаружились первые признаки рассвета.
Просто сидеть, прислонившись к скале и вытянув гудящие ноги, оказалось так приятно, что Вильям в первое же мгновение едва не уснул. Только усилием воли выдернул себя из забытья.
– Видят духи, я узнаю эти места, – проговорил Ли. – До точки выброса осталось совсем немного…
– Судя по тому, сколько мы топаем, миновали ее раз пятнадцать, – проворчал Цви.
С момента ухода от постамента прошло почти трое суток. За это время легионеры повторили маршрут по подземельям, только в обратном направлении, затем двенадцать часов не могли вылезти на поверхность – над заброшенным городом сновали десятки летающих машин, по руинам лазали вителлиане, заглядывая чуть ли не под каждый обломок.
Исчезновение одного из сторожей монумента не осталось незамеченным.
Выбраться из развалин удалось лишь когда интенсивность поисков снизилась. Оказавшись вне заброшенного города, легионеры шагали без остановок.
– Еще не прошли, – поправил Цви сержант. – Километров шесть осталось.
– А вот мне что интересно, – вмешался в разговор Гаррисон, – если мы все следы так здорово уничтожили, то как вителлиане узнают, что именно земляне подорвали их статую?
Вильям оживился – этот вопрос его тоже волновал.
– Все просто, видят духи, – сказал Ли без всякого чувства превосходства. – Там не только брикеты с взрывчаткой, а еще и передатчик. За минуту до взрыва он выдаст по всем диапазонам фразу "Убирайтесь с Заритона!".
– Святая Дева, – Арагонес покачал головой. – Я бы на месте этих мохнатых в ярость пришел!
– А они и придут… – сержант, заметив, что Радукану встает, осекся. – Подъем! Хватит отдыхать! Пошли-пошли!
– Надеюсь только, что это случится когда мы будем в гиперпространстве, – пробормотал Вильям, занимая место в строю. – И подальше от Вителлио.
Восточный край неба потихоньку светлел, меркли висящие над горизонтом звезды. Легионеры миновали одно ущелье за другим, постепенно поднимаясь все выше в горы. До восхода солнца остались считанные минуты, когда Вильяму и Арагонесу выпала очередь идти в передовом дозоре.
Вильям шагал, шипя сквозь зубы всякий раз, когда мышцы ног сводило судорогой, то и дело тер слипающиеся глаза. Арагонес зевал, разевая рот, как голодная жаба.
Если бы не недосып и усталость, они бы вовремя заметили оказавшуюся прямо на дороге округлую палатку, а так – миновали большой валун и почти уперлись в нее носами.
– Святая Дева! – ошеломленно сказал Арагонес, глядя на сидящего около палатки вителлианина. В руках он что-то держал, а дрова, сложенные аккуратной кучкой, начинали дымиться.
Вильям нажал спусковой крючок до того, как понял, что делает. Вителлианин всхлипнул и завалился вперед. Зашипел залитый кровью костер.
– Туристы, не иначе, – пробормотал Арагонес. стволом винтовки поднимая полог и заглядывая в палатку. – Там еще трое. Спят, вроде. Что делать будем?
Из-за камня появился идущий впереди солдат Радукану. Глаза его округлились, лицо скривилось от досады.
– Вот уроды хреновы! – с чувством сказал он, глядя на лежащее около костра тело.
– Что делать, господин лейтенант? – спросил Вильям.
– Еще живые есть?
– Да, трое, – Арагонес кивнул в сторону палатки.
– Доводите дело до конца, – голос Радукану звучал твердо. – А ваш проступок мы разберем позже.
– Прости меня Святая Дева! – Арагонес перекрестился и сунулся в палатку. Винтовка стреляла беззвучно, но слышались чавкающие звуки, когда пули впивались в мягкую плоть.
– Ли, Соболев – вперед, – приказал лейтенант. – Эти двое уже ничего не соображают…
Арагонес выбрался наружу, лицо его было мрачным.
– До сего дня я никогда не убивал детей, – пробормотал он, – и надеюсь, что больше не придется…
– Клянусь четверкой… – только и смог сказать Вильям.
Звездолет ждал их на том же месте, черный, хищно красивый, и при его виде из многих глоток вырвался облегченный вздох.
– Видят духи, мы почти дома, – пробормотал Ли.
У Вильяма сил разговаривать не было. Он с трудом стащил бронежилет, за эти дни намертво приросший к телу, избавился от шлема и ощутил неожиданную легкость.
– По камерам, по камерам! – покрикивал лейтенант. – Через пять минут взлет. Если кого по полу размажет, пилоты будут не виноваты…
Вильям добрался в свой отсек, с закрытыми глазами влез в камеру, а заснул еще до того, как щелкнула дверка.
Один из многочисленных карантинных отсеков перевалочной станции "Миктлан-24", куда поместили первый взвод, напоминал казарму с пристроенным тренажерным залом. Делать тут было совершенно нечего, кроме как накачивать мышцы да периодически наведываться в камеру сдачи анализов.
