должна ответить!
Аратон не успел возразить, как нашу полянку выскочили сестры. В руках Валенсии был странный лук.
— Святослав! Ты представляешь, что она сделала? — Лидия была само возмущение.
— Пока не представляю. А что твоя сестра сделала?
— Она украла лук из Академии!!!
— Какой лук? Этот что ли?
— Да! Я теперь не знаю, что будет. Папа все равно узнает. И нас снова накажут! Все из-за тебя, Валенсия!
Валенсия презрительно скривила рот.
— Не бойся. Я скажу, что ты ни причем!
— Ага! Ты же знаешь, что нас наказывают обеих, не зависимо от того, кто из нас виноват. Я не хочу стоять в темном углу. Я боюсь!
— Тю! — Засмеялся Фредерик. — Разве это наказание, стоять в темном углу? Вот если бы вас на конюшне пороли!
— А вас сегодня опять пороли? — Сестры заинтересовано посмотрели на нас.
— Пороли! — Ответил я, почесывая зад.
— А за что? — Лидия улыбалась.
— Из-за моей сеструн! — Зло проговорил принц. — Зараза! Она опять заставляла Святослава играть с ней. Я ей язык показал. А она наябедничала, что я ей, якобы, нагрубил.
— Хорошая жена у Святослава будет! — Кивнула Валенсия, а Лидия засмеялась. — Но ты не переживай Слав. Если что, приходи к нам. Мы тебя с сестрой утешим!
— Как это? — Я удивленно посмотрел на Валенсию.
— Слезы вытрем и сопли, испечем тебе что-нибудь вкусненькое! — Все кроме меня засмеялись.
— Очень смешно. Зато у вас тоже, как и у нас:
«Чтоб дружбу товарищ пронес по волнам
Мы хлеба горбушку — и ту пополам,
Коль ветер лавиной и песня лавиной —
Тебе половина и мне половина»
— Ух ты! Слав, что за песня? — мгновенно среагировала Лидия. Она у нас самая лучшая певунья. Иногда может запеть так, что хочется немедленно соскочить и бежать искать врага и рубить его на куски. А иногда может петь так, что плакать хочется и слезы сами текут. Причем не только у нас, но и у взрослых. Ее часто просят что-нибудь спеть. Особенно они хорошо поют вдвоем с дядькой.
— Да дядька сегодня напел мне, перед тем как отправить на конюшню.
— Напой! — потребовала Лидия.
— Да я много-то не запомнил. Там про товарища, который пошел на войну.
— Святослав! Вспоминай!
— Ну вот, — скривился Фредерик, — сейчас начнется!
— Ничего не начнется. — огрызнулась Лидия. — Вспоминай, Святослав! Дядька никогда ничего просто так не говорит и тем более не поет. Вспоминай!
— Ладно, ладно. Чего прицепилась? Сейчас, попробую… э-э-э…
— Бе-е-е! Ты вспоминай, а не экай и бекай.
— Я песней, как ветром наполню страну. О том, как товарищ, пошел на войну… парам-парам…
— Что парам-парам? — Лидия начала злиться.
— Отстань! Иначе вообще перестану вспоминать! Во, вспомнил: «Не северный ветер ударил в прибой, в сухой подорожник, в траву зверобой!»
— Дальше?
— Дальше… парам-парам…
— Святослав, достал уже!
— «Прошел он и плакал, другой стороной, когда мой товарищ прощался со мной! Но песня взлетела и голос окреп! Мы старую дружбу ломаем как хлеб». Припев ты слышала!
Лидия стояла, закрыв глаза и что-то шептала. Наверное, пробовала на вкус песню.
— Святослав! Останови ее! — Вскрикнул Фредерик. — Если она сейчас запоет, сюда пол дворца сбежится!
— Лидия! И правда, не нужно! Валенсию застукают с луком. Что за лук, кстати?
Валенсия с обожанием погладила свое сокровище. Лук был из черного дерева, с какими-то наростами. Вся его поверхность была покрыта непонятными знаками.
— А что написано на нем? — Спросил Араторн. Валенсия пожала плечами.
— Валенсия, а лук не большой для тебя? — Усмехаясь, спросил Фредерик. А ведь и точно. Если упереть его одним плечом в землю, то второе его плечо доставало девочке до груди.
— В самый раз! — Валенсия подняла его. — Это все ерунда! Смотрите!
Держа лук на вытянутой руке, она натянула тетиву. Когда ее правая рука дошла до уха, неожиданно появилась огненная стрела. Я даже вздрогнул. Валенсия осторожно ослабила тетиву, не давая стреле сорваться в полет. Стрела исчезла.
— Ничего себе! — Выдохнули мы все разом. Валенсия смотрела на нас торжествующе. Ее глаза восторженно блестели!
— Ну-ка, дай я! — Я требовательно протянул руку.
Валенсия, спрятала лук за спину.
— Не дам!
— Ты что, жадина? Я только попробую.
Фредерик издевательски усмехнулся, глядя на девчонку: — Жадина, жадина, жадина говядина!
— Сам ты говядина! — Валенсия протянула мне лук. Я взял его и попытался натянуть тетиву. Но ничего не получилось. Было такое ощущение, что тетива из стали. Все пораженно замерли. И я в том числе. Еще раз попытался натянуть — без толку.
— Не понял? — проговорил я, глядя на лук.
— Слав, ты что, слабее Валенсии? — Спросил Араторн.
— Сам слабее. На попробуй.
Но и у Араторна не получилось. Тетива даже не дрогнула. Не получилось и у Фредерика и у Лидии.
— Что за ерунда? — Воскликнул принц. Мы все вопросительно посмотрели на Валенсию.
— Что вы так на меня смотрите? Я откуда знаю, что вы такие слабаки? Для меня натянуть тетиву не сложно. Немножко трудновато, но я ведь еще девочка. Подрасту и вообще смогу натягивать ее без труда.
Валенсия взяв лук, опять натянула и только ее рука с тетивой дошла до уха, появилась огненная стрела. Потом она так же как и первый раз осторожно ослабила тетиву. Стрела исчезла.
— Зато представляете, мне стрелами запасаться не нужно. Они сами появляются.
Валенсия среди нас всех, была самым лучшим стрелком из лука. Она могла часами стрелять, главное успевай подноси ей стрелы. При этом всегда поражала цели. Наверное у нее был в этом талант.
— А давайте посмотрим как далеко стрела из этого лука летит? — предложил Фредерик.
— Где посмотрим? Тут парк. Нужно за город ехать. — С сожалением ответила Валенсия.
— Так. Я почему-то не сомневался, что лук взяла без спросу именно ты, дочь моя! — Мы все подскочили от неожиданности. Позади нас стоял дядя Анри. Рядом с ним был дядя Лис. Оба глядели на Валенсию. Глаза дядьки были печальны и он качал головой. А глаза дяди Анри светились от злости. — Ты будешь сегодня наказана. Вы обе будете наказаны!
Лидия закрыла лицо ладошками.
— Папа. Лидия тут не причем. Я одна это сделала. — Валенсия попыталась закрыть собой сестру. Взяла ее за руку.
— Это мне решать! Я ни когда вас не наказывал. Это делали ваши матери. Но сегодня вы меня расстроили. Валенсия, дай сюда лук. — Дядя Анри протянул руку. Валенсия, опустив голову, подошла к отцу и отдала требуемое.
— Дядя Анри, — решил вмешаться я, — а почему у Валенсии получается натянуть тетиву, а у нас у всех нет?
Наступила тишина. Оба взрослых смотрели на меня.
