— Что там такое? — нахмурился я.
«Сударь, вы не поверите…» — начал Фу — и почему-то осекся.
— Там эта твоя Светка! — в изумлении подняла на меня глаза молодая графиня. — Верхом на цербероиде — прикинь?
[1] Оклахома-тауэр: 17 этаж (англ.)
Глава 38
в которой я веду переговоры
Из-под пола прямо перед Воронцовой высунулась рогатая башка минотавроида. Не долго думая, молодая графиня ухватилась правой рукой за запястье собственной полупарализованной левой, кое-как сжатой в кулак, и ткнула этим кулаком — а точнее, платиновым фамильным перстнем на пальце — в морду монстру. Чудовище сгинуло.
«Фу, приглядите за окном!» — скомандовал я фамильяру, метнувшись к Милане с Тоётоми.
«Сделаю, сударь!»
Подскочив к проему в полу, я заглянул вниз.
Прямо подо мной, саженях в трех — потолки в Оклахома-Тауэре были высокие — бесновался, пытаясь допрыгнуть до перекрытия между этажами, второй рогач. Вокруг неистовствующего минотавроида носился кругами громадный серый трехглавый пес, на спине которого, обхватив руками среднюю из шей твари, болталась Каратова — словно ковбой на быке с родео, сходство добавляли выделенные Светке от щедрот Николаева джинсы и клетчатая рубашка — пончо она уже где-то потеряла.
Обалдеть!..
— Непонятно, каким образом она удерживается на цербероиде — дух же, по идее, бесплотный… — задумчиво проговорил Ясухару.
— Тут какой-то обман… Может, это мимикр?! — пришло вдруг мне в голову.
— Где ты видел мимикра в одежде? — хмыкнула Воронцова.
— То есть это что, реально Светка? — все еще не верил я. — Да не… Как она могла сюда попасть?! Еще и вместе с чудовищами?!
— Позвольте мне все объяснить, молодой князь, — послышалось у меня за спиной.
Я оглянулся и увидел Тао-Фана.
— Вы вернулись? — опередив меня, спросила духа Милана.
— Просто заскочил ненадолго, молодая графиня, — с едва заметным поклоном ответил ей Князь. — Так вот, о девице внизу, — снова посмотрел он на меня. — Сие моя работа. Я рассудил, что заниматься поисками, провожая вас обратно — когда бы сие ни произошло — мне, скорее всего, будет несподручно. Посему сделал все заранее. Вы чем-то недовольны?
— То есть то, что она в компании чудовищ — случайность? — стоило духу умолкнуть, задала новый вопрос Воронцова.
— Отнюдь, — покачал головой Тао-Фан. — Своим ходом девице было бы сюда нипочем не добраться — пришлось обеспечить ее транспортом.
— Вы же говорили, что не управляете чудовищами! — напомнил я.
— Напрямую — нет. А вот через нее, — кивнул Князь на Светлану внизу, — вполне. Несчастному холопу все рады помочь — остается направить спонтанную энергию в нужное русло… Так что, будете ее сюда забирать или позволите вашим оппонентам расстрелять вместе с цербероидом?
Опомнившись, я, Милана и Тоётоми дружно повернулись к проходу между этажами.
— Только не вздумай туда за ней прыгнуть! — ухватила меня здоровой рукой за плечо Воронцова.
Честно говоря, о таком варианте я еще не думал. Но если другого не останется…
— Как ее вытащить? — спросил я.
— Будем надеяться, джинсы на ней сидят справно… — убрав руку с моего плеча, Милана сложила пальцы в фигуру левитации.
В следующий миг ноги Каратовой оказались в воздухе — но руками она по-прежнему крепко держалась за цербероида, даже повиснув вниз головой.
— Света, отцепись! — крикнул я.
Никакой реакции не последовало.
— Моля, расцепи руки! — изменил я формулировку.
На этот раз Каратова слегка повернула голову на голос — но хвата своего все равно не ослабила.
— Для холопа в приоритете приказы своего непосредственного хозяина, — заметила Милана. — Возможно, твои слова, по мнению Светланы, в чем-то им противоречат… Тереза, будьте любезны, помогите нам! — не отрывая взгляда от Каратовой — чтобы не уронить ее обратно на спину трехглавого пса — попросила Воронцова фон Ливен.
— А я пока подменю молодую баронессу у окна, — с готовностью подорвался с пола японец.
— Моля, разожми руки! — крикнула Тереза, торопливо подбежав к нам.
Девица внизу подчинилась — и, словно попавшаяся на удочку рыбина из проруби, вылетела из проема в полу к нам в мансарду.
Лишившийся седока цебероид недоуменно поднял вверх все три свои песьи головы, после чего средняя как-то нехотя, будто бы вполсилы, плюнула в нас огнем. Я принял пламя на щит.
Тем временем Милана аккуратно опустила Светку на пол позади нас — подальше от чудовищ, почти у самой стены.
— Посмотрите, что там с ней, — предложила она затем нам с фон Ливен. — Тут я пока одна справлюсь.
Мы с Терезой поспешили к Каратовой. С нами зачем-то двинулся и Тао-Фан.
Светка лежала в той позе, в которой коснулась пола — на спине, подогнув одну ногу и раскинув руки. Глаза клейменой девушки безучастно смотрели в потолок — словно она уже и забыла, что ее только что сорвали с хребта трехглавого огнедышащего чудища. Рубашка Каратовой была разорвана на животе, в прорехе виднелись алые царапины.
— Порезы не глубокие и не светятся, сейчас я их уберу, — перехватила мой взгляд фон Ливен.
Светкины ранки на глазах потускнели и через пару секунд пропали вовсе.
— Никаких внутренних повреждений я не вижу, — доложила молодая баронесса. — Полагаю, она в полном порядке…
— Она не будет в порядке, пока на лбу у нее эта печать! — больно резануло меня невинное, в общем-то, замечание Терезы. — Сударь, — осененный идеей, стремительно повернулся я к Тао-Фану. — Ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос… Вы можете убрать клеймо? И потом вернуть Светлане личность?
— Сие два вопроса, молодой князь, — заметил дух. — И ответ на первый из них: неважно, могу или нет — делать сего я не стану.
— Почему? — почти на автомате выскочило из меня.
— Сами видели: холопа даже чудовища не притесняют. Пристало ли сие Князю?
— При чем тут притеснение?
— При том, что снятие печати неизбежно обречет сию девицу на муки.
— Но если вернуть ей личность? Вам же это по силам?
— А быть личностью — разве не проклятье? — лукаво повел бровями Тао-Фан.
Надо признать, такая постановка вопроса поставила меня в тупик.
Меня — но не фон Ливен.
— Нет! — вскинула голову молодая баронесса. — Сие — высший дар!
— Возможно, — не стал с ней спорить дух. — И будучи таковым, легко он не дается. И, тем паче, не гарантируется. Молодой князь, кто бы ни взялся за сию задачу — восстановить личность освобожденного холопа — он не станет обещать вам благоприятный исход дела. Если, конечно, сие не записной лжец. А вот страдания — они бывшему холопу всяко обеспечены. Посему мой вам совет: никогда не трогайте печатей! Не вами наложены — не вам снимать! Кроме того…
— Наблюдаю ковер! — прервал самодовольные разглагольствования духа тревожный возглас Ясухару. — Идет открыто, без маскировки! Несет одного человека… У него белый флаг в руке!
— Они что, сдаются? — удивился я.
— Скорее, хотят переговоров, — предположила Воронцова. — Кстати, внизу пока тихо. Чудовищ турки добили, но к нам не суются!
— Это может оказаться хитростью, — заметила Муравьева.
— Запросто, — кивнул я, подходя к Тоётоми.
Саженях в двадцати от небоскреба точно на уровне нашего окна висел ковер-самолет. Стоявший на нем, широко расставив ноги, человек в серых одеждах действительно держал над головой закрепленное на коротком древке искрящееся в солнечных лучах белоснежное полотнище.
При моем появлении пассажир ковра откинул свободной рукой тряпицу, закрывавшую его лицо, и я узнал Огинского.
* * *
— Вот это лучше оставить здесь, — указала Воронцова на мой «револьвер».
Как-то так само собой было решено, что парламентером с нашей стороны выступлю я. Обсуждались уже детали.
— Нет, — не согласилась с Миланой Тереза. — Как я слышала, князь Сергей — опытный маг, владеющий множеством внутренних техник. Так что он всяко пришел на переговоры хорошо вооруженным. С чего бы нам поступить иначе?
