нигде не задерживаются надолго.
Она снова коснулась светящейся линии. Краска полностью впиталась в камень, и на пальцах не осталось ни крошки. Амина поднялась и одернула расшитую по подолу рубашку.
– Становись в круг.
Осторожно переступая через линии, Аори добралась до разрыва. Изменяющие казались ей черными силуэтами в отблесках пляшущего в камине пламени.
– Сюда бы жрицу вместо меня, – горько усмехнулась Сиэ. – Серьезно, она бы справилась лучше. У меня не получается забирать чужое.
– Забудь о них, – Амина повернулась к ней и коснулась кончиками пальцев ее подбородка. – Холодные, навеки лишенные страсти… Ты намного лучше.
Сиэ прищурилась, чуть склонила голову, внимательно глядя в глаза подруги.
– Как хорошо, что мы не жрицы.
Амина прильнула к ней, с нешуточной страстью терзая губы. Пальцы впились в рубашку на спине, проехались вниз, натягивая ткань, жестко сжали бедро. Всплеск силы уколол изменяющую, но она улыбнулась, не прерывая поцелуя, и прижалась к подруге еще плотнее.
И, если Сиэ напоминала огонь, то Амина – взрыв. Нет, даже не взрыв, а тот неуловимый миг наибольшего напряжения, когда он вот-вот грянет. Ни следа не осталось от ленивого спокойствия, от глубины наполненного стылой водой омута. Страсть вырвалась наружу, страсть, способная превратить любовь в насилие. Одержимость, выжигающая души.
– Я слышала, Сиэ нравится играть с нестабильными сознаниями, – задумчиво заметила Аори, рассматривая пляшущее в камине пламя. – С теми, кто поломан.
– Она любит боль, свою и чужую, – прошептала Амина. – Но очень немногие смогли это понять.
– Мне все равно.
– В этом и проблема, – вздохнула Сиэ и, взяв подругу за запястья, осторожно расцепила ее объятья. – Ты напоминаешь женщину, которая живет с нелюбимым стариком. В их редкие ночи она ждет не дождется, пока он, наконец, закончит об нее тереться. А потом запирается в своей комнате, чтобы выпить, чтобы с помощью десятка мазей дойти до короткой вспышки. Как можно быстрее, не для удовольствия, а лишь бы доказать себе самой, что еще может чувствовать. Но на самом деле ей все равно.
– Я изменяю, я делаю все, что мне скажут, – Аори не отводила взгляда от огня. – Что тебе еще нужно? Чтобы я эйфорию от этого изображала? Извини, нет.
– Чтобы ты, наконец, приняла себя и свою жизнь. Я знаю, что ты думаешь. Если мне сейчас хорошо, значит, потом будет плохо. Если мне плохо, значит, я это заслужила.
– Разве нет?
– Нет! Что бы ты ни чувствовала, тебя привели к этому все события, все шаги, а не только плохие или только хорошие! Что бы ты ни сделала, твой выбор был правильным. Ты, ты сама не могла поступить иначе в тот час, в том месте!
– А кто-то другой – мог!
– Разве там был кто-то другой?
– Почему мы обсуждаем это сейчас?
Аори подняла на нее взгляд. Изменяющая в центре магического узора, муха в гигантской паутине.
– Ты избегаешь боли, и ради этого жертвуешь счастьем, любовью, радостью, всем! Ты запрещаешь себе чувствовать дальше определенной границы, а мне нужно, чтобы ты исчерпала себя до дна.
– И ведь так недалеко черпать, – Амина принялась невинно накручивать серебристый локон на палец.
– Хватит уже! – рявкнула на нее Сиэ. – Ты в героя не наигралась?
– Из-за нее уже погибла одна изменяющая. Ты хочешь забыть меня до встречи на Грани?
– Амина!
– Она права, – Аори выдавила кривую улыбку. – Хотела бы я вернуться в тот день и все изменить.
– Пока ты живешь прошлым, настоящее проходит без твоего участия. День, миг, который ты и в самом деле можешь изменить, исчезает впустую.
– Но я не могу взять и забыть! – выкрикнула Аори.
Глаза горели, но не было слез, чтобы погасить этот пожар.
– И не нужно. Позволь памяти стать твоей силой.
– Обычно она становится кошмарами.
– Я знаю, – сделав два шага, измененная щелкнула переключателем фонографа.
Разноцветные огни раскрасили упрятанное за стеклом нутро аппарата. Завертелись бесчисленные шестеренки, и можно пытаться уследить за одной из них, но тогда никогда не увидишь целой картины. Не крохотная деталь создает музыку, она бессильна, бессмысленна сама по себе. Она вертится на заданной оси и не может понять, зачем существует среди тысяч других.
Но если убрать ее, одну ее, музыка исчезнет. Застынут все остальные шестеренки, потому они и заставляют друг друга крутиться до последней крошки металла в истертых зубчиках.
– Разве ты не подчинила свой самый первый кошмар?
– Первый?
– Синее пламя, разрывающее реальность. Эрги и огонь. Лучи прожекторов между деревьев сада. Твоя память стала силой прежде, чем ты обрела дар.
Музыка заглушала ее слова, мелодия, придуманная в мире Теней, безошибочно находила путь внутрь и била молоточками по ставшему колоколом сердцу. Как она оказалась здесь, какое чудо совершила Сиэ, чтобы напомнить?
Аори опустила голову, не в силах больше выносить ее взгляд.
– Стань изменением и позволь себе быть.
Так хочется рассмеяться в ответ, оскалиться подобно грайси, затолкать поглубже боль и отчаяние. Но тогда они останутся внутри, останутся навсегда, и будут пытаться выбраться снова и снова. Им не место в плену, их судьба – пошатнуть ту стену, в которую уперся мир.
Сияющие бирюзой потоки заструилась через Аори, и разорванные линии внутреннего круга вспыхнули, притягивая их. Энергия перетекла во внешнее кольцо узоров, и из него поднялась прозрачная полусфера. Вначале едва видимая, она постепенно наливалась силой, отрезая все внешние потоки от запертой внутри изменяющей.
Аркан опустошил основной энергетический центр, и теперь вытягивал то, что составляло саму Аори. Потоки сплелись в груди, и узел разгорался все ярче вместо того, чтобы угасать, отдавая последнее.
– Она погибнет, – тихо произнесла Амина.
Сиэ даже не заметила, когда подруга оказалась за ее плечом.
– Нет.
– Не сегодня. Она не сплетет узор для тебя, Сиэ, и ты не сможешь его изменить. Аори слишком далека от реальности, неужели ты не видишь?
– Почему ты думаешь, что меня это волнует?
– Потому, что ты не разрываешь аркан. Ты смотришь, как она строит призыв, как пытается вырвать у Грани то, что ей давно принадлежит. Ты знаешь, что Грань сильнее, и может позвать в ответ. И ты не разрываешь аркан.
– Грань никогда не будет сильнее нас.
Сиэ шагнула к пляшущим в каменной клетке языкам пламени и кончиком ботинка отбросила в сторону овчину, на которой раньше сидела Аори. Освобожденный узор вспыхнул, оттягивая на себя часть сил. Измененная осторожно наклонилась к нему и опустила в центр прозрачный кристалл – то ли драгоценный камень, то ли простой обломок стекла.
– Второй аркан…
Не найдя слов, Амина схватилась за голову и отвернулась.
Аори подняла невидящий взгляд. Реальность превратилась в
