— Дикость какая, — буркнул Штейнеман, присаживаясь на стул.
— Всяко лучше, чем в шашки брать, — пожал плечами Булатов, садясь напротив него. Когда же свои места заняли и мы с Мишагиным, есаул кивнул мне и сказал: — Рассказывайте, с чем прибыли.
— Не с самыми лучшими новостями, — ответил я. — Наше посольство в Стамбуле было вырезано. Полностью. Александр Сергеевич погиб, но сумел спасти бумаги, подтверждающие покупку рудника и карту с его расположением.
Я сделал паузу, давая собеседникам время переварить мои слова. Не стоило сейчас гнать лошадей. Ведь дальнейшие мои новости будут еще хуже.
— А вы тогда как к нам прибыли? — поинтересовался севшим голосом Мишагин.
— Мы из состава нового посольства, — объяснил я. — Мы расследовали уничтожение предыдущего посольства. В итоге наткнулись на бумаги. И были командированы новым послом сюда.
— Кто же теперь новый посол? — быстро спросил у меня корнет.
— Иван Андреевич Зиновьев, — также быстро ответил я. — Его сняли с Азиатского департамента и отправили в Стамбул.
Мишагин покивал самому себе, но больше ничего говорить не стал.
— Но не это самое сейчас для нас важное, господа офицеры, — вздохнул я. — По нашим следам идет нанятая на британское золото наемная армия. Предводительствует ей некий шериф Али — давний друг Британии. Нам удалось оторваться от него на несколько дней. Однако вряд ли он будет здесь позже конца этой недели.
— Да уж, — протянул Булатов. — Удружили вы нам. Лучше и придумать сложно. Мы тут сидим и в ус не дуем. И вдруг целая армия какого-то там британского друга — шерифа Али. Славно, господа офицеры. Ничего не скажешь, славно. И ведь сколько мы «стучали» в наше посольство? Никакого отклика. Ну понятно, Александр Сергеевич, царствие ему небесное, убит. Но вы-то должны были услышать нас! Да так и не услышали. Сами прискакали. Да еще и армию на хвосте притащили.
— Вас услышат в Стамбуле сегодня же, — пообещал я. У меня была с собой вся необходимая информация, чтобы выйти наконец на связь с нашим посольством. — И мы сразу попросим помощи против шерифа Али и его армии. А что до того, что мы привели эту армию за собой. У нас на руках были документы на покупку этого рудника у местных властей. Надо было узнать, чем он может быть так важен. Действительно ли тут залежи этого самого персидского угля. Потому мы и отправились к вам небольшим отрядом. Чтобы не привлекать лишнего внимания. А оказалось, что британцы уже до нас тут вовсю хозяйничали. Странное, кстати, дело.
— Почему это? — удивился Мишагин. — Британец таков, что всюду себя хозяином чувствует.
— Я не о том, — покачал головой я. — Дело в том, что еще в Стамбуле британцы охотились за документами из нашего посольства. У нас с ними даже перестрелка вышла. И шериф Али ведет свою армию по нашим следам из-за того, что не знает о конечной цели нашего путешествия. А вы говорите, что британцы тут уже похозяйничали.
— Вот уж чего не знаю, — развел руками Мишагин, — того сказать вам не могу. Но выгнали мы отсюда именно англичан. Я их язык, конечно, знаю не в совершенстве. Однако понимаю достаточно хорошо. Пока вам стоит заняться нашим радиотелеграфным аппаратом. Связь со Стамбулом нам сейчас намного важнее загадки британских горнопромышленников.
— Это верно, — кивнул я. — Скажите, который сейчас час.
— Если часы не врут, — кивнул на большой напольный хронометр Мишагин, — то сейчас четверть третьего.
Я поглядел на внушительное сооружение, прячущееся в темном углу, так что и не сразу заметишь. Стрелки на белом циферблате показывали минут семнадцать третьего.
— Ровно в три, — сообщил я Мишагину, — мы должны выйти на связь на этой частоте. — Я вынул из кармана штанов портмоне, а оттуда сложенный вчетверо листок бумаги. — Отстучать сообщение с условным текстом. После ответа будем запрашивать помощь. Сеансы связи у нас только по нечетным часам. В течение пятнадцати минут. Если выйдем на связь в неурочное время — это будет сигналом, что рудник захвачен врагом и сообщениям верить нельзя.
— Весьма разумно, — покивал корнет. — Значит, у нас есть время еще выпить холодного чаю. Мы покупаем его у местных и охлаждаем в самом руднике. Внизу там весьма низкая температура.
— Нам бы стоило отправить в рудник губернского секретаря, — я кивнул на Штейнемана. — Результаты его исследований, хотя бы первые, желательно отправить как можно скорее.
— Безусловно, — не стал спорить Мишагин. — Казаки проводят Бориса Карловича вниз. Снабдят его всем необходимым. А мы пока, за стаканом холодного чая, обсудим наши дела.
— Я пойду тоже, — поднялся со своего стула есаул, — прослежу насчет рудника. И все такое.
Ему явно не хотелось присутствовать при разговоре жандармов из Третьего отделения. Пускай Булатов и был лишен интеллигентских предрассудков, однако и лезть в наши дела не спешил.
Мы с Мишагиным просидели несколько минут, глядя друг на друга. Корнет словно бурил меня взглядом. Он ждал, что я первым заговорю, однако я предпочитал банально тянуть время. Тут, как в фехтовальном поединке, кто первым заговорил, тот — открылся и стал уязвим для укола. Не шпагой, конечно, но и словом часто можно ранить не хуже, чем клинком.
— Вы понимаете, ротмистр, что я выбился из нижних чинов, — резко, будто выпад сделал, произнес Мишагин.
— И, конечно же, недолюбливаете таких офицеров, как я, — понятливо кивнул я. — Кому все дано от рождения. Да, я из дворянской семьи и мой отец вышел в отставку генерал-майором. Но могу вас уверить, что я не был отчислен из гвардии за дурной проступок и никаких грязных историй за мной не водится.
— И как же тогда вы оказались в корпусе? — поинтересовался Мишагин, глядя мне в глаза с хитрым прищуром. Манера общения нижних чинов из него так и не выветрилась. Не приписанные ни к какой экспедиции, они, считалось, что служили в самом Отдельном жандармском корпусе. А потому и говорили про себя и других — служит не в Третьем отделении, а именно в корпусе.
— Мы долго совещались с отцом, — пожал я плечами. — Он не одобрил моего выбора, но все же согласился с моими доводами. В Академию генштаба мне не светило пройти по выпускным балам после военного училища. А вот в Третьем отделении была открыта вакансия. Это позволило мне остаться в Петербурге, а не гнить в какой-нибудь Тмутаракани командиром взвода драгун. И это в лучшем случае.
— Весьма расчетливое решение, — заметил Мишагин. — И все-таки, вы не в Петербурге, ротмистр, а тут — в Леванте. Какими судьбами вас сюда занесло?
— Может быть, это и прозвучит банально, — вздохнул я, — но это очень длинная история. На пересказ ее уйдет уйма времени. Не знаю даже, есть ли оно у нас…
