Роддем вошел в зал Совета и занял свое место, по старинке называемое спикерским. Шумевшие до этого депутаты, переговаривающиеся друг с другом о чем-то своем, притихли и уставились на президента.
Осмотрев их, Шон понял, что на этот раз ему действительно не удастся, как в прошлые годы, склонить их на свою сторону невинными демонстрациями силы, вроде парада десяти тысяч гвардейцев, показательных стрельб, пролета во время заседания над зданием Совета истребителей-перехватчиков.
Собственно говоря, на этот раз он ничего такого и не готовил. Тем не менее, отступать от планов не собирался.
— Заседание совета по бюджетным вопросам объявляется открытым, — наконец объявил Роддем и стукнул молоточком.
— Ладно, господин президент, — встал лидер оппозиционной партии Джеф Хавкинс, — основные статьи бюджета не меняются вот уже много лет, тут обсуждать нечего, но зная тебя, можно с уверенностью сказать, что ты припас нам что-то новенькое…
Хавкинс едва заметно хохотнул, тем не менее, его поддержала значительная часть зала.
— Я прав, Шон?
— И да, и нет…
— Что на этот раз?! — с язвительностью в голосе, не дав слова спикеру, вновь поднялся Хавкинс. — Ракетные катера? Линкоры? Авианосцы?
В зале Совета раздался уже громкий смех.
— Зря смеетесь, — наконец смог взять слово Роддем. — О ракетных катерах и тем более линкорах с авианосцами речи быть не может. Тем не менее, я считаю, что наша защита слаба. Я, как и в прошлом году, прошу вас одобрить проект военного бюджета и закупить хотя бы по десять подвижных зенитных точек класса «москит» на город. Они нам жизненно необходимы…
В зале Совета поднялась буря негодования, выразить ее словами вновь встал Джеф Хавкинс.
— Шон! Остановись, Шон! Умерь свои аппетиты! Мы и так тянем непосильное бремя! У нас стотысячная армия сил самообороны! Только вдумайся в эту цифру! Сколько они поглощают средств, растрачиваемых на покупку боеприпасов! Эти постоянные стрельбы, учения… Я уже не говорю о самолетах! Их обслуживание обходится нам неимоверно дорого! Запчасти, топливо! А они летают, на мой взгляд, излишне часто…
— Это раз в неделю — часто?!
— Да, Шон! Да! Особенно если учесть, что часовой полет одного самолета обходится в двести тысяч реалов!
— Эти траты, Джеф, ты вряд ли ощущаешь так сильно, как о них кричишь, — парировал Роддем. — После объявления независимости…
— В том-то и дело, Шон, что после объявления независимости Ра-Мира от Земли ничего не изменилось! Вся прибыль сверх той, что мы получали раньше, уходит на мертвое железо! У нас трактора в полях рассыпаются, а ты хочешь, чтобы мы в дополнение к этим тратам купили еще пятьдесят зениток! Я, конечно, слышал, что они на гусеничном ходу, но не думаю, что на них можно пахать поля!
В зале снова раздался смех.
— Наша армия сильна. Мы сможем побить любых пиратов, стоит им только сунуться в наши города, Шон. В каждом городе двадцать тысяч бойцов… Нельзя не отдать тебе должное, Шон Роддем, ты сделал из горожан настоящую армию, да еще со своей бронетехникой. Плюс ополчение со своими стволами. Да мы из любых пиратов решето сделаем!
Зал согласно загудел.
— Но то, что ты предлагаешь, это уже перебор. На что нам, в конце концов, самолеты? Или мы зря их купили и они так беспомощны?
— Я понимаю, что вам нужны трактора… Но мы должны закрыться по максимуму. Самолеты лишь первый рубеж. Солдаты сил самообороны — последний. У нас отсутствует среднее звено, самое эффективное средство защиты… эффективнее всех прочих, вместе взятых.
Роддем замолчал, потому как в гуле голосов, поднявшемся в зале, говорить бессмысленно, все равно никто не услышит, каждый хочет, чтобы услышали только его. Члены условно названной Партии Роддема, в которую вошли депутаты, пострадавшие в результате пиратского набега, выступали за поддержку идеи дальнейшего вооружения, спорили с теми, кто такого горя избежал и не желал расставаться со своими кровными для закупки «мертвого железа», только жрущего топливо, но ничего не производящего. «Пацифисты» желали купить трактора — они источник прибыли и благосостояния людей Ра-Мира.
Наконец гвалт улегся, и Шон Роддем снова смог взять слово:
— Итак, члены Совета… Еще раз прошу одобрить мое предложение о приобретении зенитно-ракетных комплексов. Ставлю вопрос на голосование…
Депутаты проголосовали, и на большом экране за председательствующей трибуной появился результат, озвученный президентом, точно собственный смертный приговор:
— Хм-м… Семьдесят пять — за, двести двадцать пять — против. Предложение не принято. Что ж, господа… я принимаю вашу позицию, но хочу сказать одно…
— Что?! — нагло улыбнулся Джеф Хавкинс, уже видящий себя президентом Ра-Мира после очередных выборов через три месяца.
— Одну древнюю истину, Джеф… Тот, кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую.
— Тебя уже понесло куда-то не туда, Шон…
Дальнейшие пререкания прекратил в самом зародыше вбежавший в зал Совета министр обороны — Георгий Финист с выражением тревоги и растерянности на лице.
— Что случилось, Георгий? — спросил Шон, забыв выключить микрофон.
— Кажется, у нас неприятности, господин президент… Станции службы дальнего обнаружения зафиксировали вход в пределы нашей системы чужого корабля…
— Что тут такого? — удивился Роддем, но почувствовал, что затылок немеет от неприятных предчувствий. — К нам нередко заходят корабли вне расписания.
— В том-то и дело… Это не транспорт и не свободный торговец…
— А кто?
— Пропавший два года назад круизный лайнер «Саллимания»…
— Эй, вы чего там?! — потребовал внимания Джеф Хавкинс. — Что еще за страшилки с таинственным видом? Шон, это твоя очередная уловка, да? Чтобы мы изменили решение в твою пользу?
— А? — отвлекся Роддем от разговора с Георгием Финистом.
— Никаких уловок, господа… — сориентировался министр обороны.
— А что тогда?
— Можете сами посмотреть…
Финист с разрешения Роддема ввел необходимые коды на панели управления, и на большом экране, где все еще отображались результаты голосования, появилась абсолютная чернота, испещренная тысячей светлых точек — звезд.
Георгий Финист произвел еще несколько манипуляций, и белая точка, большая, чем все остальные в черноте космоса, начала в режиме калейдоскопа увеличиваться в размерах, и вскоре на экране появилось не очень четкое очертание незнакомого корабля.
— Летучий голландец? — произнес Хавкинс, скорее чтобы убедить в этом самого себя.
— Нет… На связь не выходит… вообще не подает никаких опознавательных сигналов. Кроме того, обратите внимание на это красноватое пятно на борту… Какой-то флаг… и с трудом читаемое название… Раньше там красовался фламинго — логотип компании.
