и сейчас тебе нужно успокоиться. Вернемся к этому разговору позже. Сядь, – улыбнувшись, она почти с мольбой добавила: – Пожалуйста.
Я не садился, но и не уходил.
– Я хочу поговорить о делах города, сядь, – спокойно и одновременно настойчиво сказала она.
– Что за дела?
– Просто хочу дать несколько советов. Прежде чем ты уедешь, тебе нужно узнать, что происходило в Форхаде на самом деле. Узнай про фабрики, найди отчеты, а главное, узнай, что происходит в деревне рабов. Почему такая смертность. Ясно же, что те отчеты, что показывал тебе Надим, едва ли настоящие. Найди и посмотри документы Надима. Это должно помочь понять, что именно нужно решать в первую очередь. Я надеюсь на тебя.
На этом мы и закончили. И я проснулся. Конечно, я был все еще зол на Алисану, но в одном она была права: прежде чем уехать из Форхада, нужно разобраться с проблемами. Всех их, конечно, за такой короткий срок мне не решить, особенно учитывая ущерб от боевых действий, но взглянуть на отчеты и документы все же стоило.
И так как мы все равно все еще оставались в доме Надима, я нагрянул в его кабинет с обыском и собрал все документы, даже те, которые не касались Форхада, в несколько коробок. Самому Надиму они вряд ли теперь пригодятся, а вот мне и новому управляющему весьма.
Еще меня очень заинтересовал сейф за портретом Надима. Слишком, кстати, приукрашенном портрете. Тут у него и глаза не были навыкате, и живот был подтянут, и выражение лица не такое мерзкое. Я снял картину, повернув лицом к стене, даже на портрете смотреть на него не хотелось.
Сейф я быстро открыл. Надим слишком не заморачивался и спрятал ключ в письменном столе. Там оказались хариты, их я трогать не стал. В прошлой жизни я, не задумываясь, забрал бы эти золотые диски. Но теперь я не нуждался, а сами хариты принадлежали семье Надима, я еще помнил про бедственное положение Энни.
Я отодвинул в сторону хариты, чувствуя, как снова накатывает злость. Ублюдок Надим – сам жил в роскоши, а сестре приходилось практически телом торговать, чтобы заработать на жизнь.
Под харитами я нашел четыре красных папки, и вот они меня и заинтересовали, потому что внутри папок были документы, касающиеся городских дел. И их я тоже забрал.
Разбираться с документацией я привлек Санджея. Конечно, он воспринял такое предложение для провождения досуга без особого энтузиазма, но сам виноват, нечего было хвастаться своими знаниями в данной области.
Мы засели в моей комнате и просидели над документами до самого вечера. Но оно того стоило – мы много чего любопытного обнаружили. Например, Надим вел черную бухгалтерию. Это легко вычислялось по разнице в цифрах из отчетов, которые он показывал мне, и тех, которые были у него в красной папке. По сути, Надим обворовывал род Игал.
– А здесь смотри, странное… – Санджей протянул мне еще одну папку.
Это были отчеты от смотрителя в деревне рабов. Годовой отчет с отдельными данными за каждый месяц. Одни отчеты о поставках продовольствия, другие были заказами необходимых деревне продуктов, предметов гигиены, одежды, бытовых принадлежностей. Но Санджей показывал мне другое, отчеты о рождении и смертности рабов.
С первого взгляда ничего необычного. Только разве что слишком высокий показатель детской смертности. И возраст умирающих детей от пяти до восьми лет. Гадкие мысли сразу же полезли в голову. Что он мог делать с детишками рабов? Ну не ел же он их!
– Он продавал их, – нахмурившись, сказал Санджей. – Смотри, здесь стоят пометки, черточки, я думаю, это проданные дети, а это, вот тут три человека, это те, кто действительно умер. Знаешь, почему возраст от пяти лет?
– Потому что в этом возрасте обычно покупают детей ракта? – предположил я.
– Именно! И еще вот здесь. Тут молодые люди, парни и девушки. Эти, видимо, имели товарный вид, поэтому их продали. Пометки, видишь?
Я не слишком пока разбирался в системе рабовладельчества, поэтому заинтересованно уставился на Санджея.
– Он выставлял все так, будто они погибли, – по слогам, объяснил Санджей, видимо, решив, что я совсем идиот.
– Я это понял. Не понял только, что это значит для меня.
Санджей одарил меня таким взглядом, которым обычно смотрят взрослые на несмышленых детей.
– Ты потерял деньги, Азиз. Много денег. Вот и все.
– Давай подробнее, – потребовал я, не обращая внимания на его повелительный и одновременно снисходительный тон. – То есть эти дети, рожденные рабами, должны были остаться в поселке и принадлежали мне? Но Надим их продал.
– Да! И эти молодые люди тоже. Он не мог продавать их без позволения нары, а когда вернулся ты, без твоего.
Теперь до меня дошло, почему среди рабов такая высокая смертность.
– Почему же его никто никогда не проверял? – негодуя, спросил я.
Санджей пожал плечами, задумчиво уставился в одну из папок.
– Думаю, никому до этого не было никакого дела. Никто не верил, что кто-нибудь из Игал остался в живых. По сути, у всего этого не было хозяина. Еще бы пару лет, и все состояние Игал перешло бы в казну клана, а Форхад достался бы Люмбам, именно семье Надима. И, кажется, Надим решил, что это уже сейчас его город, поэтому и не боялся продавать рабов и воровать. – Санджей стукнул ладонью по пухлой папке с черной бухгалтерией.
Я встряхнул головой, прогоняя сонливость. Сколько же мне всего еще предстоит? Ведь для того, чтобы во всем этом разобраться, необходимо было время, много времени. А сейчас у меня его не было.
Я решил немного отвлечься от документов. Голова плохо соображала, видимо, я сильно напрягал чакру головы, пытаясь это все понять.
– Пойдем, воздухом подышим. – Я толкнул Санджея плечом, вскочил на ноги, энергично взъерошил волосы, пытаясь то ли проснуться, то ли привести мысли в порядок.
– Идем, – охотно согласился Санджей, отодвинув от себя стопку документов.
Мы решил посидеть на открытой веранде. Санджей попросил принести чай. Он вообще очень любил чай и чайные церемонии, а вот к спиртному относился прохладно, в отличие от своего отца. Но в этом были свои плюсы: находясь с Санджеем, я также не пил. А вот столько чая, сколько я пил с ним, я, наверное, не выпил за всю жизнь.
Вечер выдался теплым и безветренным. Город отдыхал после очередного тяжелого рабочего дня. Где-то ухал филин, звенели сверчки, блестели звезды. На столике уже покоились чайники, пиалы, вазы со сладостями и чашки, дымящиеся ароматным чаем. Уютно и спокойно.
Мы сели за стол. Санджей с деловитым видом тут же принялся раскладывать в ряд перед собой пиалы с джемом, медом, цукатами.
– Ты, кстати, так и не рассказал, как прошла твоя поездка в Гиргит и встреча с невестой, – я выбрал тему, которая
