— Все это давно известно, — сказал Бука, высыпая на низкий столик перед капитаном пожелтевшие газетные вырезки. — Мы из будущего.
Маус невольно схватился за голову. Этого он и боялся, об этом предупреждал генерал Мальцев. Это было самое идиотское признание, какое только можно было сделать. «Мы из будущего!» Охренеть…
Но капитан даже не улыбнулся: он впился в вырезки жадным взглядом, словно эти бумажки были для него истиной в последней инстанции. Осторожно взял в руки одну, другую, вглядываясь в даты.
— Персонал станции должен знать, что может произойти, если они не предпримут меры предосторожности, — быстро заговорил Антонов, пытаясь спасти ситуацию.
— Я даже не спрашиваю, откуда у вас вся эта информация, — медленно проговорил капитан. — Мне плевать на эти поддельные бумажки, на ваши идиотские шутки про будущее. Я хочу знать только одно — кто за всем этим стоит, кто собирается все это подстроить и с какой целью?
— Этого мы не знаем, — проговорил Маус. — Бука изложил факты. Правда, далеко не все факты. Авария на станции — это только начало. Сама катастрофа будет куда масштабней. По потерям людей и территорий она сопоставима с потерями при массированной ядерной бомбардировке. Сначала вокруг АЭС возникнет тридцатикилометровая зона отчуждения, а еще позже произойдет второй взрыв…
При этих словах капитана перекосило, он как-то скорчился — и вдруг бросился вперед на Монаха, пытаясь выхватить у того из рук пистолет. Монах не устоял—и оба повались на пол. Маус с Антоновым бросились на выручку. Капитана придавили к полу, и тот злобно зашипел:
— Вы действительно идиоты! Если вам и известны какие-то подробности, то ни хрена вы не поняли!. Персонал станции не имеет никакого отношения к готовящемуся эксперименту! И я вижу, вы тоже ни черта про него не знаете!..
Капитана снова усадили на стул. Тот тяжело дышал, опустив голову, и продолжал бормотать:
— Ваше счастье, что вы ничего не знаете. А потому сделаем так: вы немедленно отправитесь со мной в особый отдел, где я вам гарантирую безопасность и объективное расследование. Если в ваших действиях не обнаружится предательства, шпионажа и пособничества иностранным разведкам — может, мы как-нибудь замнем это дело. Конечно, при условии полного и безоговорочного сотрудничества с соответствующими органами…
— Капитан… — устало сказал Маус. — Неужели ты не понимаешь? Катастрофа произойдет уже завтра! Сейчас ты знаешь об этом, можешь предотвратить ее. А через пару дней начнется эвакуация, понимаешь? В Припяти не останется ни единой живой души! Это будет мертвый город, а вокруг будут мертвые леса и мертвые реки! Как же ты людям в глаза смотреть будешь?
— Я не имею права вести переговоры с преступниками… — глухо ответил Мальцев.
Переговоры явно заходили в тупик. Тогда в разговор вмешался Антонов. Он залез в свой рюкзак, погремел содержимым и поставил на стол… пустышку, часть своего уже не действующего «гробомета». Довольно рядовой артефакт Зоны — но весьма эффектный для непривычного зрителя.
— На, держи, — сказал ученый. — То, что мы из будущего, для тебя ерунда. А как ты объяснишь это?
Мальцев с изумлением пялился на два диска с пустым пространством между ними. Взял, повертел, не понимая, как диски удерживаются один напротив другого. Этого, кстати, до сих пор не понимали лучшие умы человечества. Даже внезапно прозревший Антонов.
— Как это? — пробормотал Мальцев.
Маус решил подыграть Антонову: достал из рюкзака пару «волчьих брызг», приложил к двухпудовой гире, валявшейся в углу комнаты. И без особых усилий поставил гирю на стол, предложив то же самое сделать Мальцеву. Тот приподнял гирю — легко, одним пальцем. Вытаращился на Мауса.
— У тебя, наверное, возникли вопросы? — усмехнулся Маус. — Ну так скажи — есть такие штуки в одна тысяча девятьсот восемьдесят шестом году? У нас с собой много забавных вещиц, за которые ученые из разных советских НИИ будут нам ноги целовать. Проблема в том, что за появление этих хреновин тысячи людей заплатят своими жизнями.
Капитан молчал, совершенно по-новому глядя на Мауса.
— Кто вы такие? — прохрипел он, как-то болезненно сжавшись.
Маус поначалу не понял вопроса. Выручил Антонов:
— Наверное, он думает, что мы — пришельцы от-туда… — он ткнул пальцем в потолок. — В это время это довольно модная тема.
— А… — Маус скривился. — Да нет же. Мы обыкновенные люди, только живущие или жившие лет через тридцать. Вот я — самый обыкновенный сталкер.
— Сталкер… — нахмурился Мальцев. — Что-то знакомое… То ли фильм, то ли книга такая есть.
— Не знаю, — пожал плечами Маус, потянулся к рюкзаку. — Вот тебе еще, смотри…
Он вывалил на пол содержимое. Бросил к ногам капитана грязный комбез. Сказал с укором:
— Смотри: вот в чем мы вынуждены ползать по этим окрестным лесам. Сейчас они такие чистенькие, светлые, осенью, небось, грибы пойдут, можно ходить с лукошками, собирать их, насвистывая, да? А по твоей милости скоро эти самые грибы будут сами нас собирать.
— Как это? — Мальцев побледнел. — И почему это — «по моей милости»?
Но Маус уже вошел в раж. Мягкий разговор не удался, и следовало действовать напором. Он со стуком поставил перед капитаном тактический шлем.
— Ты разбираешься в технике, капитан? Надень и скажи — возможно такое в вашем унылом восемьдесят шестом?
Капитан оглядел шлем, надел. Из-под забрала донеслись нечленораздельные возгласы. Еще бы: виртуальный голографический дисплей даже на современников производил впечатление. Что уж говорить о капитане, который, наверное, даже «Звездных войн» не видел ввиду дефицитности видеомагнитофонов и всяких идеологических запретов.
Мальцев снял шлем, медленно поставил на стол, глядя на «чудо техники» расширившимися глазами. Наверное, сильный получился аргумент.
— Теперь ты нам веришь? — спросил Бука. Было заметно, что он с трудом сдерживает нетерпение.
— Я не имею права вам доверять, — неохотно ответил Мальцев. — Такая у меня служба.
— Мы не просим доверия, — сказал Маус. — Мы просто хотим предупредить тех, от кого зависит безопасность на АЭС. Пусть примут меры, чтобы избежать аварии.
— Я обещаю, что обо всем доложу начальству, — раздельно сказал Мальцев.
Монах тихо усмехнулся. Маус тоже не смог сдержать кривой усмешки:
— Это все слова. Не для того мы пробивались сюда, в твое время, теряли товарищей и рисковали жизнью, чтобы просто поверить тебе на слово, хоть ты, наверное, мужик неплохой. Мы должны быть уверены, что все пройдет нормально, а потому должны присутствовать при этом эксперименте.
