много сил, чтобы сохранить веру в существование остальных людей и целой цивилизации, потому что поверить в то, что мы последние люди, – со временем это становится все легче и легче, словно мы на единственном острове во всем мире, а звезды вокруг – это последнее, что осталось… Да и то это лишь свет прошлого.
– Что за передача данных? – спросил Альберт, но не успел Портер даже среагировать, как Света взяла слово:
– Портер прибыл сюда за правдой, желая рассказать миру истинную причину пропажи Вектора. У него были свои люди, которым он отправлял всю найденную информацию в надежде, что они не только поведают людям страшную истину, но и его спасут.
– Данные отправлялись, но не было ни ответа, ни реакции, – подытожил Никита. – Мы думали, получится с кем-то еще выйти на связь, все-таки на нашем терминале не было блокировки. Портер нашел ключи к разблокировке, но почему-то никого мы так и не услышали, как, думаю, и нас никто не слышал. Потом мы просто перестали отправлять пакеты данных, совершенно даже не заметив, как это лишилось смысла.
– За все эти годы не было никаких громких новостей о Векторе, – Альберт размышлял вслух, – может быть, они…
– Да какая разница! – Никита слегка сорвался. – Отправка была, это точно. Портер отправлял все на частные серверы его независимого информационного портала, а значит, либо там по каким-то причинам не было приема, либо им просто стало страшно, когда прочли первые файлы. Ну и решили не ворошить эту тему, наплевав на нас, спасая свои жизни. Это уже в прошлом. Я не хочу это вспоминать.
– Все это останется тайной на века. – Света решительно собралась провести черту и двигаться дальше. – Да и какая уже разница, столько лет прошло! Мы должны думать о том, что происходит здесь и сейчас. Как по мне, – она взглянула на Альберта, – с раскрытием правды Никиты суть дела не поменялась, надо подключиться к Вектору и валить отсюда нахер!
– А тебя не смущает, что делали его родители? – Альберт всецело обратил внимание на Свету, совсем не желавшую уступать.
– К чему ты клонишь? – с труднодоступным терпением произнесла она в ответ, сверля взглядом Альберта.
– Я объясню суть моего вопроса: в то время, пока у вас были проблемы с Остином, я узнал о том, как тут началось то, что считалось благим экспериментом, узнал из посмертных писем и файлов на компьютерах. Особенно меня привлекла коллекция Портера, где очень много, мягко говоря, «грязного белья». Его, – указательным пальцем Альберт показал на Никиту, – родные родители заперли в морозильнике, после того как проводили эксперименты… собственное дитя, между прочим. Тебя не смущает это, Света?
– Смущает – это не то слово, которое вообще можно использовать в этом месте, я даже добавлю, что, пока ты там прохлаждался, мы не на озере отдыхали. Так что, поверь, я из последних людей, кто будет считать, что тут происходит что-то «нормальное». Только это никак не объясняет, к чему ты ведешь!
– А я, Света, веду ровно к одному: хотим ли мы быть частью того зла, которое уже есть, и того зла, которое будет?
– Не будет никакого зла, – уверенно вмешался Никита, явно занимая крепкую позицию. – Все, что нужно, – это дать изучить антитела в моей крови и…
– Разве Портеру это помогло?
– А разве мы были врачами? – Альберт не смог ответить на это. – Да, риск велик, даже Остин не смог синтезировать лекарство. Но это не значит, что это невозможно. Я уверен, у вас на базе, или откуда вы там прилетели, есть очень много врачей, ученых, генетиков и всех тех специалистов, которые смогут расколоть этот орех.
– На нас лежит ответственность, большая ответственность за то, какие события будут происходить после того, как Вектор будет взять под контроль. Если до сих пор никому не ясно, уточню – нет никакой гарантии, повторюсь – никакой гарантии, что вот все это, – обвел Альберт взглядом помещение, – не повторится вновь, где-то в другом месте, с другими людьми, из-за других людей.
– Я – эта гарантия! – привлек к себе внимание Никита, все так же твердо и на удивление спокойно. – Моя кровь!
– Ты это уже говорил! Но ты всего лишь инкубатор, носитель, а вот что делать с твоими антителами, думать будут другие люди, которые, прошу заметить, могут принять совершенно чудовищные решения по нашим меркам, только для них ты будешь лишь новым экспериментом, удержаться от которого будет трудно. Если кто-то считает, что я брежу, то прошу вспомнить Остина, решившего, что инопланетная зараза – это наша естественная эволюция. Ничего не переврал, Света? Неужели вы и вправду верите, что подобная мысль, подобная идея не возникнет у тех ученых и у руководителей тех ученых, кто будет работать с Никитой?
– Знаешь, Альберт, – теряя терпение, начала Света, явно ведя к окончанию этого диалога, – ты всегда любил подумать лишний раз о морали, о нравственности и прочем, но я думала, что все это – издержки профессии, некая профдеформация. Все же ты прилично старше меня, так что нормально, пусть поворчит, думала я. Но сейчас ты явно не туда копаешь и не о том думаешь. Я… мы, мы с Никитосом отлично ощутили на себе все эту болтовню о великом и главном, спасибо Осу за это, которого ты так удачно вспомнил.
– Ты не поняла! Я не разглагольствую на пустом месте, я подвожу к тому, что собираюсь сделать.
– Просвети.
– Случившееся на Векторе – это ужасная трагедия, искусственно созданная людьми. И я не могу, зная, что здесь произошло и как это произошло, допустить повторения этих событий. Иначе кровь тысяч, а то и миллионов жертв будет на моих руках. То, что мы здесь узнали, что увидели и с чем столкнулись, не должно повториться ни в коем случае, и ни я, ни кто-либо не может дать гарантии, что кто-то, обладающий властью и возможностями, не решит повторить тест с инопланетной Жизнью, ведомый мотивами, недалекими от того, во что верил Остин. Нет больше сторон – лишь жизнь и смерть. Чтобы случившееся на Векторе никогда не повторилось, я собираюсь уничтожить станцию вместе со всеми образцами этой иноземной заразы.
ГЛАВА 50
– Это не нам решать! Не было такого приказа!
– Чьего приказа? Тех, кто будет изучать, стараясь понять, чем на самом деле является эта Жизнь? Наш начальник – лишь посредник, ее попросят – она сделает, мы оба знаем, каким прагматиком является Октавия. Оглянитесь – сразу увидите, что стало с людьми на пути понимания невиданного ранее организма, а значит, лишь вопрос времени, когда подобное повторится вновь, не говоря уже о том, как легко, взяв саму Жизнь под контроль, использовать ее в виде оружия. Мы с тобой
