знаем отлично, кнут работает намного эффективнее пряника!
– Альберт, не надо этого делать, мы здесь не за этим. Ты ведь с самого начала знал, куда мы идем…
– Я отказался. Когда она попросила, я отказался, потому что и так было ясно, насколько плоха эта затея.
– Если ты изначально не одобрял все это, то тогда почему полетел? Никто не заставлял.
– Потому что это из тех случаев, когда лучше уж буду я, чем кто-то другой. Когда Октавия поведала мне весь расклад, добиваясь моего согласия и непосредственного участия, я отлично понял свою неспособность сидеть на месте и ждать не самых лучших вестей с места работ. Возможно, поэтому она и хотела меня взять на эту работу, ведь знала, насколько я непреклонен, а следовательно, приму нужное решение в нужное время, вопреки твоим убеждениям. Не думала об этом?
– Нет, такого не может быть! Тебя бы направили со мной, лишь бы уничтожить Вектор! Мне бы сказали.
– Мы ведь здесь неофициально, Света. Нас тут нет, не забыла об этом? Я согласился сюда отправиться, потому что не хотел потом разбираться с последствиями, учинил бы которые кто-либо другой, окажись он сейчас на моем месте. Лучше всего это все прекратить здесь, сейчас.
– Нет! – Никита поднялся и направил оружие, полный вполне осознанного гнева. – Я не позволю тебе этого сделать! Ты мыслишь как Остин, беря на себя всю судьбу мира! Хотя ты всего лишь человек, равно как и Остин! А я прожил тут последние семь лет, почти всю свою сознательную жизнь, один – и ты хочешь отнять это у меня?! Если Вектор будет уничтожен, то значит, все было зря, вся моя жизнь была, сука, зря! А я не могу поверить в это, не могу даже допустить, что все было напрасно, потому что какой-то человек решил иначе! Я против того, чем занимался Остин, но я не могу позволить, чтобы все было уничтожено по воле безумца!
– Успокойся и убери оружие! – твердо приказала Света, видя сейчас перед собой совершенно иного человека.
– Ты будешь защищать его?
– Там нет патронов!
– Что?! Ты снова обманула меня?
– В этот раз нет – они просто закончились. Так что убери это и не накаляй ситуацию, мать твою! А ты, – Света обернулась к Альберту, не выражавшему никаких чувств, лишь строго слушая их, – не предпримешь никаких действий, ясно? Мы выполним наш приказ и вернемся – все вместе, хватит с меня этого бреда, апогей которого – твое желание что-то сделать с огромной махиной. Так что пока у тебя нет плана, все это звучит как самое настоящее безумие.
– Вы не могли не заметить, насколько нестабилен Вектор: постоянное отключение энергии, перепады напряжения – все это говорит о том, что бывает, когда за реактором, питающим станцию, никто не следит уже годами. Здесь же не вечный двигатель – детали износятся.
– Это глупо, – вмешался Никита, желая подойди ближе, но Света вытянула руку, чтобы тот был чуть поодаль. – Даже если устроить взрыв реактора, то станция не будет расщеплена до атомов. Большая часть будет уничтожена, но миллионы кусков разлетятся во все стороны, а с ними и фрагменты Жизни, которым, напомню, не страшны космос и низкие температуры.
Альберт все выслушал, показывая на лице некоторое удивление, после взглянул вопросительно на Свету – и только хотел задать важнейший вопрос, как она прервала его на самом старте, то ли предчувствуя поднятие неудобной темы, то ли просто устав от болтовни:
– Я скажу тебе как минимум одну причину, почему нам нельзя этого делать, – он! – Света указала на Никиту. – У него есть иммунитет, у единственного известного нам человека. Если и есть шанс сделать для этого мира что-то хорошее, если и есть возможность обернуть весь этот ужас и всех жертв в пользу, то лишь благодаря ему, потому что, несмотря на все трудности, он остался хорошим человеком! Это такая уникальная возможность, что попросту нельзя не воспользоваться ей, Альберт! Только подумай, как все сложилось, да такой шанс – один на миллион. Благодаря Никите, разработка вакцины и само понимание структуры этой инопланетной Жизни произойдут в разы быстрее. Его существование – это доказательство того, что все было не зря, потому что тысячи жертв тогда, в итоге, как бы это ни было ужасно, могут спасти миллионы потом. А уничтожив Вектор, ты обесценишь все, ради чего умирали эти люди. Ведь главного мы не знаем, а именно – есть ли еще подобная Жизнь в космосе? Если есть одна, наверняка есть и другая, или та же самая, а значит, лишь вопрос времени, когда случайность или сраная судьба столкнет нас вместе, и к этому надо быть готовыми.
Света была полна уверенности в своих словах, чувствуя так тонко, как это только возможно, границу между ее мнением и некогда высказанным мнением Остина, принять которое означало поддаться безумию, причем не обитающему на Векторе, а простому, человеческому, крайне хорошо ей знакомому. Человек сам по себе был хаотичным, неординарным и порой совершенно не поддающимся логике созданием, способным выворачивать всю картину мира наизнанку или в любую немыслимую, но необходимую для выживания фигуру, начиная от приоритетов, заканчивая тем, что многие определяют как судьбу, ведь каждый сам архитектор своей жизни. Света прекрасно знала, насколько легко человек способен адаптироваться под обстоятельства не только ради выживания или выгоды, – нередко цель заключается лишь в оправдании минувшего и закреплении грядущего. За последний день, проведенный на Векторе, она на всей своей шкуре ощутила, всеми своими костями прочувствовала всю силу человеческого ума, работоспособности которого может позавидовать любое животное. Ведь как только исходные данные не работают, легко взглянуть на них под иным углом, поменять полярность или отзеркалить, поставить себя на иное место и взглянуть на все с такого угла, какого совсем недавно вроде бы и не существовало. Так и поступил Альберт, только вот поняла она это чересчур поздно. Света и раньше знала: человек – опаснейшее существо на планете, только вот на Векторе, если ты не заражен, то причислен сразу же к адекватным индивидуумам, к тем, кто считается нормальным или правильным. Остин доказал, насколько это ошибочно, хотя, уверена Света, были персоны куда богаче воображением и делающие шаги в доказательстве своей правоты куда дальше, при этом по медицинским показателям и стандартам Вектора – вполне здоровые люди. Это было ошибкой – верить в то, насколько легко тут делятся хорошие и плохие люди, глупой ошибкой, за которую она будет себя ненавидеть еще очень долго, а возможно, и не простит уже никогда. Но разве можно быть застрахованным от человеческого фактора? Нет, нельзя. Понимает она это слишком поздно, хотя
