придется работать на тебя?
– Ты против? – Где-то в глубине души я даже оскорбился.
– И что меня ждет? Ты наиграешься, и вскоре я тебе надоем. Хотя уже ведь надоела, верно?
Я хотел возразить, но она не дала сказать.
– Было бы иначе, ты бы не шастал в спальню к наложнице дяди. Я видела ночью, как ты залезал в ее окно. Мое окно, кстати, недалеко от окна Амали! – Она сердито вскинула палец к потолку.
Да что б ты! Я ведь проверил все окна, нигде свет не горел. Где она там пряталась, в этом окне? Я хотел возразить и объяснить, но Айриса не дала сказать.
– Неосторожно ведешь себя, Азиз. Очень неосторожно. Думаешь, не видно, как она тебе взглядами сигналит. И это вам повезло, что я вас увидела, а не кто-нибудь из прислуги, или охраны, или из детей Зунара. Вас бы вмиг сдали. Думаешь, нет?
Теперь понятно. Айриса увидела наши гляделки с Амали, а потом просто шпионила за мной и ждала.
– Подставляешь наложницу, – осуждающим тоном продолжила говорить Айриса. – Думаешь, в борделе ей будет лучше? Да и попасть в немилость нары… За такое можно и головой поплатиться.
– Все не так, как ты решила, – спокойно ответил я. – Между нами с Амали ничего нет. Она мне помогает в делах. Мне нужно было кое-что спросить, и ты права, я не хотел ее подставлять, поэтому полез в окно.
– А утра нельзя было дождаться?! – Девушка почти кричала.
Я тоже не мог не злиться, она нарочно выводила меня из себя.
– Все, прекрати! Здесь не о чем говорить. Я хочу, чтоб ты осталась. Что ты там будешь делать с Люмбами? Досматривать стариков? Об этом ты мечтала?
– А что я буду делать с тобой? М? – она сердито скрестила руки на груди. – Может, предложишь мне место наложницы?
– Может, и предложу!
– А я не хочу! Представляешь? Для меня это смерть, сидеть целыми днями в комнате и дожидаться, когда мой пати вспомнит обо мне! Я ракта! Я боец! Я Айриса-неуязвимая. Думаешь, я мечтаю нянчить детишек и обсуждать с такими же тупыми коровами украшения, тряпки и других т упых к оров? Да пусть меня ракшасы живьем сожрут, чем так жить! – В глазах ее блеснули слезы.
– Почему ты решила, что тебе не позволят больше быть бойцом? – спросил я.
– Потому что я знаю. Потому что я много раз это видела… – Она опустила голову, рукавом утерла слезы и тихо добавила: – А больше ты мне ничего предложить и не сможешь.
Я ошарашенно смотрел на нее, не зная, что сказать. Я совершенно не понимал ее. И эта ее истерика мне была совершенно непонятна. Ну, зачем все так усложнять? Все ведь было хорошо, черт возьми.
Айриса подняла глаза, взглянула сердито и долго так смотрела на меня, всматриваясь в глаза. Затем резко приблизилась, схватила меня за грудки и впилась в губы злым поцелуем, укусив до крови. Я оттолкнул ее, вытирая кровь с прокушенной губы.
– Ты с ума сошла?
Она улыбнулась, глаза ее были влажными от застывших слез.
– Прощай, Азиз. Не нужно портить то впечатление, которое есть. Я хочу запомнить тебя таким, каким ты был. Но дальше будет только хуже. Лучше уходи сейчас.
– Да что за чушь у тебя в голове? Ты сумасшедшая?! – разозлился я окончательно. – Ничего ведь не случилось, все было хорошо! Мы можем быть вместе. Зачем настолько все усложнять? Мы можем просто быть вместе, и ты могла бы стать свободной преданной без обязательств перед родом.
– Свамен Азиз, вам пора. Вас ждут, – холодным тоном произнесла она, глядя мне за спину.
Я оглянулся: в дверном проеме стоял Микчо.
– Да, пора, – сказал он, как-то сконфуженно потупив взгляд.
Интересно, и давно он тут стоит?
Я вылетел из комнаты, весь сгорая от негодования, облизывая и утирая все еще кровоточащую губу. Больная! Нет, я даже не подозревал, что она настолько больная. Но ведь все предпосылки этой ереси были и вначале. Я просто был слишком ею очарован и не обратил внимания. Да и что вообще, черт возьми, с ней? Еще вчера же все было нормально. Ревность? Я думал, в этом мире у женщин не принято ревновать. Иначе как они мирятся с гаремами? Но, скорее всего, это опять проснулись старые тараканы? Если так, то, возможно, все и к лучшему. Возможно, она права. Если у нее сейчас бывают такие истерики с излишней драматичностью, дальше будет только хуже.
Никогда не понимал, что творится в голове у этих девушек. Наверное, именно поэтому у меня никогда не было серьезных отношений.
В обед мы улетели в Акшаядезу. Перелет предстоял не близкий, восемь часов, все-таки самолеты летали не так быстро, как сурираты.
Настроение у меня было препаршивое, и, чтоб хоть немного отвлечься, я сидел и повторял все то, о чем меня мог спросить Махукар. Директор Сафф-Сурадж ждал нас у себя завтра утром. До экзаменов оставалось меньше недели, и так как в этом году другого шанса у меня не будет, я должен показать себя с наилучшей стороны.
Прилетев в столицу, мы остановились в «Лотосе». С этим местом у меня были связаны не самые лучшие воспоминания, но и все же места безопаснее и спокойней, по словам Санджея, нам не найти. Потому что это единственный отель в студенческом квартале, принадлежащий Сорахашер. Здесь нам предстояло жить пять дней до самого экзамена.
И тут в Акшаядезе сама судьба мне подкидывала шанс, наконец, отправить мой липовый отчет спецслужбам о поступлении в имперскую армию. Потому что, во-первых, именно здесь находится главный корпус подготовки солдат, во-вторых, в самой Акшаядезе этих солдат предостаточно, и я смогу делать столько кадров, сколько захочу. А в-третьих, именно из «Лотоса» мне удалось в прошлый раз отправить отчет, и здесь точно была связь.
Еще бы для пущей убедительности отыскать где-нибудь форму имперского солдата и сфотографироваться самому, чтоб у них вообще сомнений не возникло. Но как такое провернуть, я даже не представлял.
Затащить Санджея к солдатскому корпусу, да и вообще вытащить его из студенческого квартала я даже не надеялся. Решил, что лучше отправиться туда самому. Потому что я предчувствовал, что вообще Санджея здесь не увижу. Стоило нам только оказаться в студенческом квартале, как он тут же свалил в казино. Меня даже не стал пытаться звать, потому что я ему всегда отказывал. Что угодно, но только не казино. Азартные игры я на дух не переваривал и был привит от них еще в раннем детстве, насмотревшись, как проигрываются артисты цирка. Но самым азартным был мой учитель иллюзионист Арно. Однажды в Лас-Вегасе он так проиграл, что едва ли не заплатил за это собственной жизнью. Всей цирковой труппой скидывались, чтобы вытащить его.
Зунар позвонил
