Я поставил пустую чашку на стол и поднялся с кресла.
— Что случилось?
— Твари в Шуваловском парке! Внезапный прорыв узла. Полиция и гвардия уже выехали, но мы ближе всех!
— Едем!
Маша подбежала к машине и достала из багажника комплект формы.
— Отвернись!
Она быстро переоделась и села за руль. Я уже сидел рядом.
Мотор машины взревел, и она рванула с места, пробуксовывая на песчаной дорожке.
— Как курсант Магического училища, ты поступаешь в моё распоряжение! — быстро говорила баронесса, не отрывая взгляда от дороги. — В сторону!
Мы вылетели на перекрёсток Суздальского шоссе и Выборгского тракта. Летевший по шоссе продуктовый фургон, скрипя тормозами, шарахнулся в сторону. Водитель что-то кричал, грозя нам кулаком.
Вдалеке послышалось завывание полицейских сирен.
Не сбавляя скорости, баронесса свернула на разбитый асфальт парковой аллеи. Машина ухнула в колдобину, и я чуть не вылетел через люк. Ели, рябины и берёзы мелькали по сторонам дороги. Ветки хлестали по лобовому стеклу, скрежетали по железу кузова.
Впереди, между деревьями, мелькнуло здание усадьбы — жёлтое, с белыми колоннами.
И тут мы наткнулись на первый труп.
Мужчина в шортах и цветастой рубахе лежал прямо на дороге лицом вниз. Руки его были выброшены вперёд — видимо, он упал на бегу. Под головой уже натекла лужа тёмной крови. Спина представляла собой кровавое месиво — её рвали когтями или зубами.
Маша резко затормозила. Меня бросило к лобовому стеклу, и я больно ударился локтем. Шипя от боли, втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
Но рассиживаться было некогда.
Баронесса уже выскочила из машины. Она подбежала к лежавшему мужчине, присела рядом с ним и проверила пульс.
— Мёртвый!
Лицо Маши было бледным, глаза расширились.
— К усадьбе, скорее! — крикнула она. — Там могут быть ещё люди!
— Стой!
Я схватил баронессу за плечо.
Чёрт!
Вдвоём в огромном парке, где за каждым кустом может прятаться тварь!
А у нас даже оружия нет!
Не отпуская плечо Маши, я медленно обвёл взглядом аллею.
Тихо.
Подозрительно тихо.
Ни звука, ни движения.
Как будто вся лесная мелочь попряталась, почуяв рядом сильного хищника.
И тут я почувствовал магический узел.
Словно совсем рядом со мной мерно билось огромное сердце. Биение было неслышным, но отдавалось во всём теле. Это матрица резонировала с энергией узла.
Под кожей возник невыносимый зуд. Почти сразу он превратился в сильное жжение. Как будто волокна матрицы раскалились и теперь прожигали кожу. Я даже услышал шипение испаряющейся жидкости и почуял запах палёного.
Перед глазами поплыли цветные круги.
Мне показалось, что это от боли. Но круги пульсировали в такт биению магического узла.
А затем я увидел магическую линию.
Она была похожа на тоннель, состоящий из ослепительного голубого света. Этот тоннель тянулся через весь парк, проходя прямо сквозь кусты и деревья. Впереди был холм. Магическая линия уходила внутрь холма и там пересекалась с другой — такой же светящейся, но огненно-алой. Место их пересечения пульсировало — это и был воспалённый магический узел.
На холме стояла давно заброшенная церковь. Её остроконечный готический шпиль наводил на мысли о какой-нибудь бессарабской деревушке.
Линии сходились в узел прямо под церковью.
Кроме линий я смог разглядеть светящиеся пятна. Они не стояли на месте, а перемещались по парку, то скрываясь за деревьями, то снова появляясь.
Одни пятна были тусклыми, едва заметными. Другие горели ярко, словно вспышки сварки.
Вот два пятна сошлись вместе. Я услышал рычание и предсмертный звериный крик. Он почти сразу оборвался. Одно из пятен погасло, а второе вспыхнуло ещё ярче и двинулось в нашу сторону.
— Осторожно!
Тварь была прямо над нами — она пряталась в ветках старой ели, которые нависали над аллеей.
Я оттолкнул Машу в сторону.
В этот момент тварь прыгнула на неё.
Если бы я не заметил её раньше, то ничего бы не смог сделать. Но я выбросил руки и перехватил пушистое тельце в полёте. Сжал пальцы, чувствуя, как с хрустом ломаются тонкие кости.
Тварь заверещала, извиваясь. Но я разорвал её пополам и бросил окровавленные ошмётки на дорогу.
Матрица жадно чавкнула, впитывая крохотный глоток магии.
Белка! Чёртова рыжая белка, которую я разорвал, и после смерти скалила зубы.
Как будто хотела укусить.
Маша испуганно взвизгнула.
Полицейские сирены взвыли совсем рядом.
А со стороны усадьбы раздался отчаянный женский крик!
Маша рванулась на голос, но я перехватил её за талию.
— Куда ты⁈
— Там люди! Им нужна помощь!
Чёрт!
Я видел несколько светящихся пятен возле усадьбы, но кто из них тварь, а кто человек — разобрать не мог.
Жжение под кожей усилилось, и я понял, что нужно делать.
— Маша! Слушай меня! Закройся в машине и дождись полицию и гвардию. Скажи им, что я там — пусть не стреляют!
— Что ты собираешься делать?
Губы баронессы посинели и не слушались. Но она упрямо рвалась к усадьбе, откуда снова послышался крик.
— Маша! Я постараюсь вытащить эту женщину! Но не смогу помочь и ей, и тебе, если твари набросятся! У тебя даже оружия нет!
— А у тебя?
Я криво усмехнулся.
— Я сам себе оружие.
Матрица уже давно звенит на пределе терпения. Я даю ей волю и чувствую, как кривые когти прорастают прямо сквозь подушечки моих пальцев. Время замедляется. Пульсации магического узла становятся реже. В паузах между ними я слышу каждый звук, каждый шорох огромного парка.
— В машину! — рычу я.
Гортань уже почти не слушается — горло оборотня не приспособлено для человеческой речи.
Маша медленно пятится. Я хватаю её за руку, вталкиваю в машину и хлопаю дверью.
— Сиди здесь!
А сам бегу в сторону церкви.
Женщине везёт. Каким-то чудом она успела забежать в пластмассовую кабинку общественного туалета и запереться там.
Перед дверью кабинки расхаживает огромный волк.
Вот он поднимает переднюю лапу и пытается когтями подцепить дверь.
Пластиковая задвижка — хлипкая преграда. Но дверь открывается наружу, а когти зверя скользят по ней.
Волк встаёт на задние лапы, а передними опирается на кабинку. Кабинка качается, и женщина внутри визжит от ужаса.
Этот визг будоражит волка, заставляет его матрицу светиться ярче.
Да что там! Он и меня будоражит.
Визг добычи перед смертью!
Я делаю глубокий вдох, чтобы не растерять остатки разума.
Волк вцепляется зубами в угол кабины и мотает лобастой головой из стороны в сторону, стараясь разгрызть пластмассу.
Я тянусь к его матрице. В состоянии оборотня мне не нужна ледяная паутинка. Я мог сразу прикоснуться к матрице зверя.
Но не успеваю.
С ветки, которая нависает над поляной, летит упругий шерстяной комок. Он падает на волчий загривок, и два зверя рычащим клубком катятся по траве.
Вот клубок распадается.
Истекающий кровью волк вскакивает на ноги. Перед ним, выгибая спину и рыча, стоит огромная рысь!
Челюсти волка сухо щёлкают, но рысь уворачивается и снова вспрыгивает ему на спину. Она рвёт волка когтями так, что во все стороны летят клочья серой шерсти и ошмётки окровавленной кожи.
Два зверя дерутся за беспомощную добычу!
С моими глазами происходит странное. Обычным зрением я вижу двух дерущихся зверей. И одновременно передо мной полыхают два тугих клубка магии. Ярко-зелёные нити переплетаются с оранжевыми, вспыхивают в местах пересечения. Рвутся и прорастают друг в друга, образуя сложное двухцветное плетение.
Я понимаю, что волк и рысь не просто рвут друг друга когтями и зубами. Они инстинктивно пытаются разрушить матрицу соперника. И кто победит в этой схватке — тот и останется в живых.
Волк скулит и мотает головой — когтистая кошачья лапа прошлась по его морде, сдирая кожу. Он вертится юлой, пытаясь сбросить рысь с холки. Но сильная кошка держится крепко, всё глубже запуская кривые когти в волчий загривок.
Оранжевые нити тускнеют, а зелёные наливаются силой.
Рысь побеждает
Волк падает на бок и катится по траве. Рысь отпрыгивает в сторону. Она тоже вся в крови, передняя лапа прокушена. Но и на трёх ногах зверь остаётся опасным.
Только не для меня.
Звериная схватка стремительна. Но для меня она выглядит, словно в замедленной съёмке.
Два быстрых шага — и я оказываюсь возле рыси. Она успевает дёрнуться в мою сторону. Вот только прокушенная волком лапа её подводит. Я вонзаю когти в кошачий загривок, одним глотком выпивая матрицу твари. Второй рукой хватаю рысь за короткий жёсткий хвост и отрываю от земли.
По телу идёт тёплая волна. Странное ощущение — как
