меня закрыто.
Тут он явно темнил.
Еще Булычев писал о подобном. В небезызвестном цикле об Алисе Селезневой. В каком-то из рассказов о машине времени было утверждение, что в будущее попасть нельзя, потому что его еще нет. При этом чуть ли не в каждой эпохе, при машине времени имелся сотрудник Института Времени, современник, помогающий исследователям с адаптацией.
И в таком случае, никто не мешал людям из двадцать пятого века иметь контакты с сотрудниками Института Времени из века двадцать первого… Явный ляп.
Так и тут. Если Бог, по его словам, может перенести объем сознания в прошлое, но при этом к будущему у него нет доступа, почему ж тогда Дайрон-два десятью годами позже, не может перенести свое сознание в прошлое, и подсказать Дайрону-один линию поведения?
Ладно, пропустим мимо ушей. Сделаем вид, что поверили.
Но, стоп, какой еще объем сознания? А кто тогда сейчас передо мной?
– То есть, – уточнил я, внутренне холодея, – это не то тело?
Дайрон покачал головой.
– Нет. Более того, оно не долговечно, и если я выйду за пределы круга, скорее всего, оно получит повреждения… Впрочем, не уверен.
– А что с тем телом? Антона?
– Ждет во дворце. – Просто ответил мальчишка. – Я успею покинуть и снова вернуться в него менее, чем за половину удара сердца.
– В каком еще дворце? – удивился я.
– Бывшем дворце раджи Барода.
– Причем здесь борода? – не понял я.
– Ба-ро-да. Название территории, где стоит дворец.
– А чего в теле ребенка? – задал я вопрос. – А не в виде настоящего Дайрона?
– А зачем? – вопросом на вопрос ответил мальчишка. – Во-первых, это тело меньше, а во-вторых, меньше знаешь, лучше спишь. Да и ты привык к нему. – Он прищурился. – А то вдруг сначала выстрелишь, а потом разбираться будешь…
– Нечем стрелять-то, – угрюмо сказал я. – Даже вшивого пистолета не дали. Для общего развития.
– Для общего развития оружие не понадобится. В простых делах не стоит полагаться на сложные предметы, они могут подвести в любое время. Все идет правильно.
– Ладно. Вопрос по теме. – Я уселся на шкуру, покрывавшую пол. – Почему бы не оставить, таким образом, записочку тому, старому Дайрону?
Мальчишка молчал, и ободренный этим, я продолжал развивать идею:
– Год назад ты пришел бы, мы написали текст. Или надиктовали, не принципиально. Да хоть и видео отснять можно! Потом ты ждешь здесь, или не ждешь, не важно! а я отправляюсь туда, куда нужно. Пешком, на поезде. Тебя же можно было найти на Земле? Или ты прятался в других измерениях?
– Можно. – Неохотно сказал Дайрон. – И что дальше?
– Как – что? – не понял я. – Ты мог бы отреагировать на текст? Мог бы, я уверен! Даже если бы не поверил, то, по крайней мере, был бы начеку, когда наметилось Собрание. Так? И ход истории нарушился бы или нет, не принципиально! Бог сам бы определил путь, каким ему идти дальше!
А насчет потоков и порядка вещей… Все то время, что ты провел в теле Антона, пусть я и не уверен на сто процентов, ни хрена, ты, если честно, ни за чем не следил!
– Ты закончил? – спокойно спросил мальчишка.
Я молча кивнул.
– Спасибо за идею. Рассуждения очень здравые. Но есть нюансы.
Я так и думал. Нюансы всегда есть. Естественно, глупо было бы пытаться научить Дайрона чему-то новому. Он уже давным-давно, я уверен, разложил эту ситуацию на атомы. Но послушаем.
– Помнишь, – начал Дайрон, – ты спросил меня, сколько времени после взрыва на Чернобыльской станции я отсутствовал?
Я кивнул.
– Почему, ты думаешь, меня не было? Поддавшись чувствам, и уничтожив Гнездо, я пожалел о содеянном. И решил вернуться назад во времени до трагедии, чтобы исправить все ошибки. Но то ли из-за последствий взрыва, то ли по каким-то иным причинам, я промахнулся в прыжке…
На мгновение Дайрон зажмурился, а потом продолжал:
– Видишь ли, если я хочу переместиться во времени, мне нет необходимости по прибытии уточнять дату. Достаточно лишь желания. Нужно вернуться на двадцать лет, и я перемещусь во времени именно на двадцать лет, секунда в секунду. И никогда это не подводило меня. Кроме того раза…
Я должен был переместиться ровно на два дня назад. И сделать именно так, как ты предложил – отправить сообщение самому себе. Но опоздал. Мои внутренние часы сбились, – не знаю, как сказать иначе, и свое послание я прежний получил за секунду до взрыва. И когда явился на станцию, было поздно. И вот ведь ирония… – при этих словах мальчишка грустно усмехнулся, – снова повторилось то же самое… Круг замкнулся, и все прошло так, как прошло… Изначально, собственно, именно поэтому я попал на станцию…
Дайрон замолчал.
Тем временем я обдумывал его слова. Он же только что говорил, что в мире нет столько энергии на перемещение? Или речь идет о созданном двойнике?
– И?
– Когда я сам вернулся обратно, то есть, практически через удар сердца после того, как отправил предупреждение, понял, что ничего не изменилось… То есть, понял-то я это сразу, едва послание ушло, а все осталось прежним… Вспомнил, скажем так.
– А что за послание? – перебил я.
– Письмо, обычное письмо. Поверь, этого было более, чем достаточно…
– Ха, а как ты мог знать, что ничего не изменилось! – Вскричал я, хлопнув себя по колену. – Если меняется ход истории, вместе с ним ты меняешься тоже! И твоя память в первую очередь! Это любому ясно!
Дайрон посмотрел на меня.
– Кому любому? Откуда такие сведения? – Он закинул руки за голову и качнулся в кресле. – С человеком, да, вполне возможно. Но не со мной. К тому же, я уверен, что информационная составляющая остается неизменной… – Он помолчал, а потом продолжал, размеренно качаясь:
– Нарушение вектора хроноцикла напрямую касается лишь физических процессов, но никак не накопленной информации. Максимум, она перейдет в другое качество, недоступное человеку, пока, естественно, недоступное, и потому будет считаться утерянной. Но закон сохранения энергии в самом банальном понимании работает и тут…
Так вот. Упреждая твой вопрос, все мои перемещения оканчивались вселением в созданное тело. Иными словами, Гарри при взрыве видел меня не в настоящем теле. И с ограниченными возможностями. Это понятно?
Я покачал головой.
– Нет. Почему – не в настоящем? Кто его спасал по факту? Ты, или прежний Дайрон?
Дайрон усмехнулся.
– Хороший вопрос. Уточняю. Сообщить самому себе о диверсии я намеревался, скажем, двадцать четвертого апреля. Утром. Я сделал прыжок, и появившись в назначенном месте, во вновь сотворенном теле, тут же отправил письмо.
– Телепортировал? – Уточнил я. Представить, что Бог
